А чему вас учат в школе?
Самым обыкновенным вещам: превращаться в куст или дерево, чтобы грибников не пугать.
А ты, оказывается, фантазёр, улыбнулся Андрей.
Что? вспылил Тима. Эли, бэли, да ки юли!
Он подпрыгнул вверх, и на ковёр упал куст жасмина. Корни цветка изо всех сил цеплялись за пушистые ворсинки ковра. Не удержавшись, усыпанный белоснежными ароматными цветами куст плавно лег на пол и превратился в домовёнка.
Ну ты даёшь, присвистнул Андрей.
Он подбежал к приятелю и протянул ему руку, помогая подняться с пола.
Классно! А покажи ещё что-нибудь!
Тима подпрыгнул и исчез. Андрей, растерянно оглянулся. В комнате никого не было. Мальчик отодвинул занавеску, заглянул в шкаф, проверил каждый уголок.
Тима пропал. Тогда Андрей присел на стул и тихонько позвал:
Тима, Тима, ты где?
Домовёнок не отвечал. Внимание Андрея привлёк цветочный горшок с красной гортензией, который появился рядом с монитором. Не успел мальчик к нему прикоснуться, как тот превратился в домовёнка. Мордочка Тимы светилась от удовольствия. Выражение растерянности на лице Андрея явно доставляло Тиме несказанную радость.
Ну и чудеса! выдохнул Андрей. Столько времени живёшь у меня и ничего не рассказывал и не показывал!
Неожиданно за дверью раздались шаги, и в комнату, предварительно постучав, заглянула Наталья Петровна. Её русые волосы были гладко зачёсаны назад и закреплены на затылке шпильками. Стройную фигуру облегало чёрное шерстяное платье. Маленькие руки с коротко подстриженными ногтями украшало малюсенькое колечко с изумрудом на безымянном пальце.
Андрюша, ласково обратилась она к сыну, пора спать.
Конечно, я только переоденусь.
Мальчик с серьёзным видом направился к шкафу. Довольная Наталья Петровна, пожелав сыну доброй ночи, закрыла за собой дверь и, судя по удаляющемуся цоканью, пошла на кухню. Как только постукивание каблуков стихло, Андрей зашептал:
Тима, выходи. Где ты? Андрей замер посреди комнаты и прислушался: со стороны кровати раздавалось сопение. Мальчик привстал на цыпочки и осторожно подкрался к кровати. На ней, разбросав лапы в стороны, лежал счастливый Тима и довольно улыбался.
Испугался? весело воскликнул малыш. Он лёг на живот и, прижимаясь к пледу, пополз, потом ловко подпрыгнул и уселся на постели. Тима, а что вы делали в пещере? Мальчик присел рядом.
Ничего особенного, вздохнул домовёнок, Мы удрали с уроков и пошли на окраину леса. Там над речкой нависает скала. И, если подняться на самый верх, то можно увидеть весь лес. Так, как его видят птицы. Мы с Гордеем очень хотели посмотреть на наш лес с большой высоты, чтобы потом можно было всем рассказать. Никто раньше на эту скалу не поднимался. Когда мы залезли на вершину, Гордей исчез. Как будто под землю провалился. Он шёл впереди. Потом раз и его нет. Я решил, что он меня разыгрывает: превратился в камень или куст, Тима недовольно фыркнул, вспоминая события того дня. Я решил: пусть прячется, сам дойду, Тима нервно засопел. Я побежал вперёд и увидел яму. Когда я подошёл к её краю
Тима вскочил с кровати и принялся ходить по комнате. Остановился напротив мальчика и, растягивая слова, продолжил:
Земля начала-а осыпаться, и я полете-ел вни-из. Тима помолчал. Хорошо, что папа учил меня во время падения группироваться.
Он нахмурил лоб, вспоминая неприятные события, изменившие его жизнь.
Я летел очень долго, переворачивался в воздухе, пока не коснулся земли. Я не ударился, я сумел приземлиться на все четыре лапы. Было очень темно. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидел Гордея. Он сидел у каменной стены большой пещеры и тихо скулил. Потом закричал, что мы попали в логово аспида Гоши, и нет нам спасения. Фея Глория рассказывала, что крылатый змей Гоша, похожий на дракона, живёт на северной стороне скалы, а мы провалились в другом месте. Поэтому я не испугался.
Тима сел на кровать рядом с Андреем и шёпотом продолжил:
Гордей меня не слушал. Он кричал, визжал, размахивал лапами и бегал по пещере. Остановить его было невозможно. Пришлось ждать, пока он не охрипнет. Когда он замолчал и уселся на камень, я предложил осмотреться. Папа меня учил, что безвыходных ситуаций не бывает. Нельзя плакать, всегда нужно действовать.
Погрузившись в мир воспоминаний, Тима вновь проживал страшный день, изменивший его жизнь. Звенящую тишину комнаты нарушал лишь шум от порывов ветра, доносившийся с улицы, да шорох шин проносящихся автомобилей. Тима тяжело вздохнул, передёрнул плечами и продолжил:
Гордей успокоился, и мы приступили к осмотру. Высоко над головой виднелся кусочек неба. Подняться наверх по отвесной стене пещеры было невозможно, и мы решили идти вперёд по подземному лабиринту. Было очень страшно. Но я не показывал Гордею, что тоже боюсь! Темнота окружала нас со всех сторон.
Тима приподнял плечи и съёжился:
Гордей побежал. Я рванул следом. Стены лабиринта были неровные, я сильно до крови поцарапал плечо и лапу. Ты знаешь, он дотронулся до руки Андрея, Я струсил. Гордей умчался вперёд. Я остался один, Тима выдохнул, бежал, падал, вставал и продолжал бежать всё быстрее и быстрее. Страх окружил меня со всех сторон. Я очень боялся остаться в этом чёрном лабиринте навсегда. Страх дал мне силы, я сумел догнать Гордея. Я выскочил на большой скорости из-за поворота, споткнулся и перелетел через голову Гордея. Ударился очень больно, Тима нервно фыркнул. Самое главное, я догнал его. Мы снова пошли вперёд. Нам казалось, что мы блуждаем по подземелью несколько дней, хотелось есть и пить. Силы заканчивались. Когда мы решили, что выхода из этого каменного мешка нет, впереди появилось озеро.
Тима замолчал, спрыгнул с постели и, тихонько посапывая, направился к шкафу.
Эй, ты куда? окликнул его Андрей.
Не знаю, прошептал Тима, рассеянно озираясь. Что это я?
Потирая лоб, он удивлённо посмотрел на Андрея.
Ой, Тима хлопнул себя по лбу. Сейчас. Он засеменил к кровати, осторожно присел на уголок и, дрожа от волнения, продолжил:
На берегу подземного озера стоял мой папа Филимон и ловил рыбу. Лучи солнышка освещали папу и озеро. На папе была синяя клетчатая рубашка, чёрные джинсы и белая кепка. Из-под неё торчали лохматые седые уши. На его рыжие усы и коротко подстриженную бороду падал сияющий лучик. Папа стоял в воде по колено. Он выше меня на две головы, худее меня в два раза, но жилистый. Он легко поднимает меня одной рукой за шиворот, улыбнулся Тима. Я так обрадовался, что закричал очень громко. Папа растерялся, уронил удочку в воду, а я бросился ему на шею.
Так он же погиб? удивился мальчик.
Кто тебе сказал, что он погиб? подскочил домовёнок.
Извини, я неправильно выразился. Кажется, ты говорил, что он пропал.
Пропал? Я сам не знаю, что с ним сейчас. Хочешь слушать? Слушай. Нет я пойду к себе, разозлился Тима. Он повернулся спиной к мальчику и направился на кухню.
Ладно, не злись. Я больше не буду тебя перебивать.
Андрей вскочил, схватил за лапу домовёнка и потащил прочь от шкафа.
Рассказывай дальше, не выдержал мальчик, помогая Тиме взобраться на подоконник.
Тима вздохнул, обнял свои коленки передними лапами, положил на них подбородок и ровным, звенящим в тишине голосом продолжил:
Когда я громко закричал, аспид Гоша выполз из расщелины на другой стороне озера. Извиваясь, он полз по берегу. Белый хохолок из перьев на голове раскачивался из стороны в сторону. Блестящая чёрная чешуя переливалась в темноте пещеры. Я испугался. Мои лапы как будто приросли к большому камню, на котором я стоял. Папа схватил меня и Гордея за шиворот, поставил на тропинку, подтолкнул к выходу и крикнул: «Марш домой. Живо!» Я упал, вскочил, оглянулся и увидел, что аспид плывёт по озеру. Гордей заскулил, подпрыгнул и рванул вперёд. Я смотрел, как Гоша выбрался на берег и пополз ко мне. Папа схватил удочку и принялся хлестать змея изо всех сил. Аспид, не обращая внимания на удары, сыпавшиеся на его голову, настойчиво продолжал ползти. Папа разбежался, подпрыгнул, пролетел в воздухе несколько метров и вцепился всеми четырьмя лапами в горло аспиду. Завязалась драка. Аспид извивался, старался сбросить папу, бил хвостом по земле. Но папа крепко держал его за горло и кричал, чтобы я немедленно уходил. Папа его кусал и царапал, но он продолжал ползти по тропинке в мою сторону. Я хотел помочь папе
Тима смахнул лапкой слезы, градом катившиеся из глаз, но не успел. Аспид изловчился, схватил папу за синюю клетчатую рубашку и бросил на землю. Но папа не сдавался: он взял камень, ударил змея по хвосту и Тима помолчал. Я так и не понял, как это произошло. Папа, наверное, нечаянно посмотрел в его глаза и окаменел, прошептал домовёнок. Я испугался и побежал. Выскочил из пещеры и продолжал бежать, пока не упал.
В комнате наступила тишина. Тима вздохнул, спрыгнул с подоконника.
Я обязательно найду дядюшку Ози, и он освободит папу из плена аспида, выдохнул Тима.
Тима, Андрей схватил его за лапу и, картавя, прошептал: Я помогу тебе, мы спасём твоего папу.
Тима тяжело вздохнул:
Я пойду к себе, мне нужно побыть одному
Пожалуйста, оставайся со мной в комнате! умолял его мальчик.
Папа говорил, что мы должны жить на кухне.
Опустив голову, домовёнок медленно побрёл к шкафу.
Подожди, Андрюша протянул Тиме маленькую расшитую подушечку.
Возьми. С ней тебе будет удобней.
Спасибо, фыркнул Тимофей.
Спокойной ночи, раздалось ему вслед.
Спокойной ночи, прошептал малыш. Его глаза предательски защипало, и он поспешно спрятался за скрипящей дверцей шкафа.
Глава 4. Тётушка Мария и злой холодильник
Утром Тима проснулся от щекочущего ноздри аромата гренок. Тётушка Мария готовила завтрак. На кухне, где спал малыш, громко свистел чайник. Шипело масло в сковородке, мирно жужжал миксер, да раздавалось шарканье стоптанных тапочек Марии. Рокочущего баса Николая Петровича и фальцета Натальи Петровны не было слышно. Как Тима ни поворачивал ушки во все стороны, кроме покашливания Марии, он так ничего и не услышал.
«Что ж, довольно улыбнулся Тима, родители Андрюши снова отправились на гастроли. Повезло, если бы не тётушка Андрея».
Андрюша, раздался пронзительный голос Марии, завтрак готов. Пора кушать.
Судя по шарканью стоптанных тапочек по полу, Мария направилась в детскую. Тима выглянул из своего убежища, внимательно осмотрел кухню, встал на цыпочки, подкрался к столу и, схватив несколько самых больших гренок, юркнул за посудный шкаф. Сел на коврик, достал из-под подушки салфетки, сделал импровизированный стол и с нескрываемым удовольствием приступил к завтраку.
Перебраться из кухни в комнату, как же, уминая румяную гренку, рассуждал Тимофей. Променяю кухню только на мой дом.
Проглотив гренку, Тима направился в комнату. Он осторожно приоткрыл дверцу шкафа, убедился, что там кроме Андрея, никого нет, и смело выпрыгнул на середину детской.