Молчать на нижней палубе!
Вы обращались ко мне, сэр? спросил доктор. И когда хулиган снова поклялся ему, что это так:
Я одно хочу сказать вам, сэр, ответил доктор, что если вы продолжите пить ром, мир скоро избавится от самого грязного негодяя на свете!
Ярость старикана была ужасна. Он вскочил на ноги, выхватил и открыл матросский складной нож, и намертво сжав его в кулаке, пригрозил пришпилить доктора к стене.
Доктор даже с места не сдвинулся. Он говорил с капитаном, как и прежде, через плечо, таким же голосом, громким настолько, что все комнаты могли всё слышать, но при этом оставался совершенно спокойным:
Если ты сейчас же не положишь нож в карман, сукин сын, клянусь честью, ты будешь висеть на первом же суке в округе!
Затем последовала битва взглядов между ними, но капитан вскоре отвёл глаза, опустил оружие и занял свое обычное место, повизгивая, как побитая собака.
А теперь, сэр, продолжал доктор, поскольку мне выпало счастье узнать, что в моем округе живёт такой интересный человек, как вы, вы можете рассчитывать, что я буду присматривать за вами днем и ночью. К вашему сведению! Я не только врач, я ещё и магистрат, и если я подам на вас жалобу, как только вы пошевельнёте хоть пальцем в неверном направлении, как вы сделали сегодня, я найду эффективные средства, чтобы вас выследили и удалили отсюда навсегда. Больше мне к сказанному добавить нечего!
Вскоре после этого лошадь доктора Ливси подвели к двери, он собрался и уехал, но капитан угомонился так, что был тих не только тем вечером, но и много вечеров после.
Глава 2
Чёрный Пёс появляется и исчезает
После этого, спустя совсем немного времени произошло первое из таинственных событий, которые избавили нас, наконец, от капитана, хотя, как вы увидите не от его делишек.
Стояла холодная, тяжёлая зима, с долгими, трескучими морозами и затяжными штормами. С самого начала её нам стало ясно, что моему бедному отцу вряд ли удастся дотянуть до весны. Он слабел день ото дня. Мы с матерью с трудом удерживали нашу гостиницу на плаву, и были столь отягощены делами, что не обращали ни малейшего внимания на нашего неприятного гостя.
Это случилось ранним январским морозным утром. Бухта, серая от инея, терялась вдали. Морская рябь мягко стлалась к камням. Солнце все еще низкое, только касалось холмов и мутно светило высоко над морем. Капитан поднялся раньше обычного и отправился вниз по пляжу, его косичка развевалась над лохмотьями его синего френча, его медный телескоп был зажат под мышкой, его шляпа свалилась на затылок. Я помню, когда он уходил, что его дыхание висело перед ним туманным облачком, и последним звуком, который пришёл от него, когда он уже почти завернул за большую скалу, было громкое фырканье негодования, как будто он все еще заочно сражался с доктором Ливси.
Ну, в тот момент, когда мама была наверху с отцом, а я накрывал стол для завтрака к возвращению капитана, дверь гостиной открылась, и вошел человек, которого я никогда раньше не видел. Он был бледным, сухопарым существом, лишённым двух пальцев на левой руке, и хотя он носил на поясе кортик, он ничем не походил на старого, испытанного жизнью бойца. У меня к тому времени глаз был набит на моряков, с одной или двумя ногами, и я помню, что этот тип озадачил меня. Он совершенно не походил на моряка, но дух моря, привкус моря так и шёл от него мощными пульсирующими волнами.
Ну, в тот момент, когда мама была наверху с отцом, а я накрывал стол для завтрака к возвращению капитана, дверь гостиной открылась, и вошел человек, которого я никогда раньше не видел. Он был бледным, сухопарым существом, лишённым двух пальцев на левой руке, и хотя он носил на поясе кортик, он ничем не походил на старого, испытанного жизнью бойца. У меня к тому времени глаз был набит на моряков, с одной или двумя ногами, и я помню, что этот тип озадачил меня. Он совершенно не походил на моряка, но дух моря, привкус моря так и шёл от него мощными пульсирующими волнами.
Я спросил его, чем могу быть полезен, и он сказал, что возьмет рому, но когда я спешил из комнаты, чтобы принести ему его заказ, он сел на стол и приказал мне подойти. Я остановился там, где был, с салфеткой в руке.
Иди-ка сюда, сынок! сказал он, Подойди-ка ко мне поближе!
Я приблизился на один шаг.
Это столик моего приятеля Билли? спросил он с видом короля Лира.
Я сказал ему, что не знаю никакого друга Билла, а стол накрыо для человека, который живёт в нашем доме, и мы зовём его Капитаном.
Ну, сказал он, моего приятеля Билли можно назвать и капитаном, почему бы и нет? У него шрам на щеке и такие приятные манеры обращения, особенно он хорош рядом с бутылкой! Вот чем славен мой приятель Билл. А я утверждаю, например, что у вашего капитана тоже есть шрам на щеке и я добавлю, если позволите, что эта щека правая. А, ну! Я же говорил! Теперь мой приятель Билл поживает в этом доме? У меня есть сюрприз для моего помощника маленького Билли! сказал он с таким видом, что мне стало немного не по себе.
Я сказала ему, что наш гость пошёл гулять.
Куда он пошёл, сынок? В какую сторону? ласково спросил он меня.
И когда я указал на скалу, на которой обычно стоял капитан, и сказал ему, что капитан, вероятно, вернется очень скоро, он задал мне ещё несколько вопросов, на которые мне пришлось отвечать.
А когда он вернётся? спросил он и добавил, Эх! Билл будет рад мне так же, как своей выпивке!
Я бы не назвал выражение его лица, когда он произносил эти слова, особенно приятным, и у меня были все основания думать, что капитан тоже вряд ли обрадуется визиту незнакомца, когда увидит его.
«Ну это всё не моё дело!» подумал я. Кроме всего прочего, мне было трудно сообразить, что делать в подобной ситуации. Незнакомец всё время торчал прямо у двери гостиницы, постоянно заглядывал за угол, как кошка, караулящая мышь. Как-то я вышел на дорогу, но он тут же позвал меня. Я не очень-то спешил исполнять его прихоть, и вдруг увидел его искажённое яростью лицо, да так, что мне пришлось отпрыгнуть назад, Однако как только я исполнил его прихоть, он вернулся к своей прежней манере, наполовину подхалима, наполовину насмешника, ласково похлопал меня по плечу, сказал мне, что я хороший мальчик, и что я ему очень понравился.
У меня есть сынок, сказал он, и вы похожи, как два пальца. Я горжусь им! Но величайшей ценностью для мальчиков является дисциплина! Для сына главное дисциплина! Теперь, если бы ты плавал с Биллом, ты бы не стоял там, и тебе не пришлось бы повторять дважды. Так Билли никогда не делал, да и те, кто был с ним. А, вот и мой друг Билли, с подзорной трубой под мышкой, да будет он благословен в деяниях своих! Да святится имя его! Мы с тобой сейчас вернемся в гостиную, сынок, и спрячемся за дверь, сделаем Биллу маленький сюрпризик благослови его бог!
Сказав это, незнакомец резко оттеснил меня в гостиную и поставил в углу позади себя, так что теперь мы оба были скрыты открытой дверью. Вы представляете, как я был очень взволнован и встревожен! И вскоре мои страхи только возросли, когда я понял, что незнакомец тоже сильно испуган. Он расчехлил рукоять своего кортика, вынул его наполовину из ножен, и все время, что мы ждали там, он продолжал сглатывать горлом, как будто в горле у него застрял кол.
В конце концов, войдя, капитан захлопнул за собой дверь, и не глядя ни на кого, и прошел прямо через гостиную к своему месту, где его ждал завтрак.
Билл! сказал незнакомец голосом, который, как я думал, он пытался сделать бодрым и громким.
Капитан крутанулся на пятке и бросил взгляд на нас краснота схлынула с его лица, и даже его нос стал синюшным; у него был взгляд человека, который видит призрака или чёрта в человеческом облике, или что-то еще похуже, если такое существует в природе, и честно говоря, мне стало его жалко, потому что он все в одно мгновение стал таким старым и больным.
Капитан крутанулся на пятке и бросил взгляд на нас краснота схлынула с его лица, и даже его нос стал синюшным; у него был взгляд человека, который видит призрака или чёрта в человеческом облике, или что-то еще похуже, если такое существует в природе, и честно говоря, мне стало его жалко, потому что он все в одно мгновение стал таким старым и больным.
При этих слова у капитана отвалилась челюсть.
Черный Пес! прошептал он.
А кто же еще по твоему? ввернул незнакомец, явно приободрившись, Черный Пес, как всегда, пришел, чтобы увидеть своего старого друга Билли, увидеть его в таверне «Адмирал Бенбоу». Эх, Билли, Билли, как давно мы не виделись, с тех пор, как я потерял два когтя! сказал он, поднимая свою изуродованную руку.
Ладно! Смотри сюда! сказал капитан, Ты меня настиг, вот я перед тобой, хорошо, говори, зачем пожаловал?
Так это ты, Билл.., ответил Черный Пес, Узнаю тебя! Ты прав, Билли! Я выпью стакан рома, который мне сейчас принесёт этот добрый мальчик, я почти полюбил его, и мы сядем с тобой, пожалуй, и поговорим начистоту, как старые морские волки!
Когда я вернулся с бутылью, они уже расположились за столом напротив друг друга Черный Пёс сидел рядом с дверью боком, чтобы, я думаю, одним глазом обозревать своего старого напарника, а другим посматривать на дверь как я думал, путь к бегству.
Он велел мне уйти и оставить дверь открытой.
Твои замочные скважины не для меня, сынок! сказал он, и я оставил их вместе и ушел в бар.
Хотя я, конечно, делал все возможное, чтобы расслышать, о чём они там говорят, долгое время я не слышал ничего, кроме невнятного шума, но, наконец голоса стали громче, резче, и я уже мог разобрать слово или два, в основном это была мерзкая ругань капитана.
Нет! Нет! Нет и нет! И довольно об этом! орал он.
И снова:
Я сказал! Если дело дойдёт до виселицы, пусть висят все!
Затем внезапно раздался взрыв ругательств невиданной силы, потом громкий хлопок и треск это стул и стол с грохотом опрокинулись, затем послышался звон клинков, и наконец крик боли. В следующее мгновение я увидел Черного Пса стремительно убегающим от капитана, а капитана преследующим его. В руке у капитана сверкал клинок, а из левого плеча Чёрного Пса потоком лилась кровь. Прямо у двери капитан нацелился достать беглеца последним страшным ударом, который, несомненно, разрубил бы голову несчастного пополам, если бы удар не пришёлся по вывеске нашего прекрасного «Адмирала Бенбоу». Вы и по сей день можете увидеть глубокую выемку на нижней стороне рамы.