Очень многих мужчин возбуждало насилие. Многие любили, когда девушки им сопротивлялись, но в итоге сдавались.
Барону Дорэти нравилось убивать! От этого процесса он получал удовольствие гораздо сильнее оргазма, и меня в этом кошмаре радовало лишь то, что свои истинные мечты мужчина пока не до конца осознавал. Хотя с порога заявил, что нежен со мною не будет.
Мечты мечтами, и пусть этой ночью у него все сбылось, но в реальности я б не хотела, чтобы в городе появился очередной маньяк.
По итогу, наутро в голове барона цвели сладострастные мысли лишь о чересчур грубом сексе. Очень грубом. С побоями, выворачиванием рук, моими слезами и размазанной алой помаде на его возбужденном члене.
Таких, как он, я бы запирала в больницах для буйнопомешанных в упреждение возможных преступлений. Однако десятки таких «убийц» по-прежнему бродили по улицам Столицы, я же могла только молчать и хранить тайну об их странных наклонностях. А иначе как бы я объяснила магам-следователям, откуда у меня появилась подобная информация?!
Едва барон Дорэти покинул дом, я почувствовала себя хуже.
Температура явно усиливалась.
Я бросилась в чулан в поисках аптечки и хоть каких-нибудь лекарств, но найденное жаропонижающее принесло лишь кратковременное облегчение. Мне явно было необходимо попасть к врачу. Но к Деймону я идти не собиралась. Даже несмотря на наше, казалось бы, давнишнее знакомство, на его счет у меня по-прежнему имелись сомнения. Поэтому, едва сдам ночную выручку Марджери, я собиралась отправиться в город к частному лекарю.
Я дождалась, пока Квартал окончательно проснется, оделась потеплее и направилась к старой карге.
Владелица борделя, как и всегда, встретила меня привычным чаем.
И зачем только заваривает? Я ведь сотню раз говорила, что не пью. А меж тем Марджери каждой девушке всегда ставила чистый прибор и наливала свежезаваренный напиток.
Торани, ты неважно выглядишь. Карга скользнула по мне цепким взглядом и вернулась к пересчитыванию звонких монет.
Ничего страшного, проскрежетала я голосом, ничуть не уступающим сиплостью древней старухе.
Марджери отвлеклась от денег и, встав со своего удобного кресла, доковыляла до меня, приложила ко лбу сухую руку и неодобрительно поцокала языком:
Деточка, да ты горишь! Была у врача? На мгновение мне показалось, что в ее голосе мелькнуло подобие заботы.
Нет. Я покачала головой и тут же забилась в приступе сильного кашля.
Так дело не пойдет. Марджери вернулась на свое место и, дотянувшись до колокольчика, позвала дворецкого: Рича-а-ард!
Быстро явившийся мужчина, едва заглянул в кабинет, был тут же из него послан на задание:
Доктора Стоуна сюда, с врачебным чемоданчиком! Срочно!
Дворецкий кивнул и покинул комнату.
Не стоит, попыталась отговорить я старуху. Я обещаю, что сама зайду к врачу!
Уточнять, что к любому, но только не к Стоуну, не решилась.
Ты слишком ценная птичка, чтобы я позволила тебе умереть. Похоже, Марджери мне либо не доверяла, либо решила во всем убедиться сама. Да и долг у тебя не отработан, так что будь добра, посиди спокойно!
Я хрипло вздохнула.
И как я могла перепутать жадность старухи с заботой? Никак виной всему температура и головная боль. Мне даже думалось с трудом.
Через десять минут в кабинет вернулся Ричард с Деймоном.
Стоуну хватило короткого взгляда на меня, чтобы понять, зачем его позвала Марджери.
Осматривать тут? коротко спросил он у старухи. Или можно отвезти ее ко мне в кабинет?
Как хочешь. Старуха вновь вернулась к пересчитыванию денег. Отвечала она теперь, не поднимая голову от бухгалтерской книги с записями. Но диагноз я хочу знать как можно быстрее.
Тогда здесь, произнес Стоун и поставил врачебный чемоданчик прямо на стол владелицы борделя.
Я невольно усмехнулась его столь тонкому способу хамства и в очередной раз удивилась, почему старуха спустила ему это с рук.
Торани, открой рот, без лишних предисловий потребовал Дей, а взглянув на воспаленные гланды, недовольно поджал губы.
Прослушивание моих легких, как и измерение температуры, радости также не принесли.
Воспаление легких, прозвучал суровый вердикт.
И? Старуха опять отвлеклась от записей. Лечи ее.
Требую для пациентки постельного режима на пять дней, каменным голосом произнес Дей и, прежде чем хозяйка успела возразить, дополнил: Но можете оставить ее работать дальше, и тогда я не гарантирую, что она не получит осложнения и доживет хотя бы до конца недели.
От его тона даже я испугалась. Перспектива умереть от кашля и насморка мне абсолютно не улыбалась, так же, как и Марджери потерять свою «золотоносную девочку».
У тебя три дня, бросила она, словно подачку. И чтобы на четвертый девчонка уже работала.
Я едва сдержалась, чтобы не скорчить старухе мерзкую рожу. Гадина! И почему эту заразу смерть не берет, словно обходит стороной? Или забыла проклятая тетка с косой, что где-то на свете живет такая же мерзкая, как и она сама, карга Марджери.
Пошли, подхватил меня под локоть Деймон и помог встать со стула, пока тетушка не передумала. А едва мы оказались в коридоре, тихо шепнул на ухо: Старуха тебя почти любит. Ты первая, для кого мне удалось выбить «больничный».
Глупости. Голос окончательно пропал, из-за чего мой сип стал даже тише обычного шепота. Просто ей неохота терять стабильный заработок, который я приношу. Да она ко всем девчонкам относится как к товару.
Дурочки, все так же тихо ответил Дей. Она относится к вам так, чтобы вы видели ее силу. Едва она покажет слабость, ее место займет другой хозяин. Знаешь, Марджери не самый ужасный вариант в качестве хозяйки борделя.
Не верю, заупрямилась я. Неужели кто-то может быть хуже?
Может. Поверь. У нее есть очень гадкие наследники, загадочно произнес мужчина, замолчав на минуту, пока мы выходили на улицу мимо Ричарда. А по поводу отношения к вам Раскрою секрет. Старуха пьет дорогущий молодящий эликсир, спускает на него бешеные деньги и каждое утро добавляет несколько ложек в чайную заварку. Угадай, с кем она делится ценным напитком?
Я вспомнила бесящие меня уже три года чайные церемонии и ежедневную кружку душистого напитка.
Быть не может, не поверила я. Зачем ей это? Чтобы продлить нам молодость и мы у нее работали дольше?
Не знаю. На улице Дей разговаривал гораздо громче. Но, если бы я тратил на снадобье столько денег, я бы им не делился. На этом он сделал паузу, останавливаясь на середине улицы. Сейчас мы зайдем к тебе, ты возьмешь вещи на три дня, а после отправишься со мной.
Я не сразу поняла, что именно он имеет в виду. Больная голова отказывалась думать и начала раскалываться еще сильнее.
Куда с тобой?
В мой дом. В одной из комнат я устроил стационар на несколько коек, а тебе необходимо полноценное лечение и постоянное наблюдение.
Я выдернула у него свою руку. Переезжать к нему, пусть даже и на несколько дней, я не собиралась. Отлежаться я и дома могла, так же как и принимать прописанные микстуры.
Обещаю быть послушной пациенткой и выполню все предписания, но только мне хотелось бы остаться у себя, заупрямилась я, но очередной приступ кашля заставил согнуться и едва ли не выплюнуть легкие.
Я уже вижу, как ты готова выполнять предписания, с ходу отказываясь от полноценного лечения. Голос Стоуна стал суров, потеряв дружеские нотки и перейдя на профессиональный тон.
Пока я пыталась откашляться, Деймон бережно придерживал меня. Дышать становилось тяжелее, а в голове шумело. Когда же попыталась выпрямиться, перед глазами заплясали мотыльки. Ноги предательски подкосились в коленях.
Нет, домой мы к тебе точно не пойдем, обойдешься без вещей, сквозь пелену наплывающего забытья услышала я обеспокоенный голос доктора. Срочно на лечение.
В следующий миг мои глаза закрылись и я потеряла сознание.
Запах нашатыря резко привел меня в чувство. Судорожно вдохнув чистый воздух, я зашлась в новом приступе кашля.
Пей. Ко рту поднесли теплую микстуру, дурно пахнущую мятой и эвкалиптом.
Сухими губами коснулась чашки и с жадностью осушила ее до дна. Терпкое лекарство оказалось не таким уж противным, как мне представлялось вначале. Я огляделась по сторонам, чтобы понять, где нахожусь, и сразу узнала гостиную в доме доктора. Он положил меня на диван, где обычно ждали посетительницы, заботливо укрыл теплым пледом и обложил подушками.
Тебе сразу нужно было идти ко мне, укорил меня он. Подождала бы Марджери своих денег. Здоровье важнее.
Я скривилась. Тоже мне проповедник правильного поведения нашелся.
Я домой хочу, капризно заявила я, скидывая с себя плед. Мне уже лучше!
Бровь Деймона скептически выгнулась дугой.
Иди, раз лучше, насмешливо произнес он тоном, подразумевающим подвох.
Я действительно чувствовала себя хорошо. Голова прошла, тело так не ломило, как с утра.
Я свесила ножки с дивана и попыталась встать, но мышцы отказались меня слушаться. Их тут же свело слабостью, и я рухнула обратно в теплые объятия диванных подушек.
Эй! возмутилась я столь предательскому поведению собственного организма.
Мятный расслабляющий напиток, пояснил Дей с полуулыбкой на губах. Я подозревал, что ты начнешь играть в гордость и делать глупости, поэтому предпринял превентивные меры, чтобы не сбежала.
Вот сволочь!
Я и сама не понимала, отчего злюсь на него. Головой осознавала правоту Дея, гордость же бесилась от того, что Стоун решил все за меня.
Можешь обижаться, сурово ответил мужчина. Но я прежде всего врач и не позволю тебе подвергать себя ненужным рискам.
Я поджала губы. Дей прав, я как дурочка упрямо играю гордячку. Что поделать, если я не привыкла принимать чью-то настойчивую помощь и в любой ситуации ищу второе дно? Даже сейчас от Деймона после всего узнанного я ждала если не подлянки, то подвоха.
Тогда пошли ко мне домой, мне нужно забрать некоторые вещи, со вздохом сдалась я, не видя иного выхода.
Нет. Эскулап покачал головой. Ты уже доходилась. Напишешь список, и я сам загляну к тебе и соберу все необходимое.
После долгих препираний пришлось и с этим согласиться.
А теперь в кровать. Он без спросу подхватил меня на руки и понес к лестнице на второй этаж.
От неожиданности я сперва испугалась, но, продолжая сдаваться на милость лекаря, обвила руками за шею, чтобы, не приведи случай, не упасть.
Лазарет оказался переделанной спальней. У большинства девушек здесь находилась огромная двуспальная кровать рабочий полигон, так сказать, хотя некоторые предпочитали, как и я, не пускать клиентов дальше гостиной. У доктора тут огромного ложа не обнаружилось, зато стояли четыре одноместные койки.