Наконец, поздней осенью суда для морского похода были достроены. 7 ноября флотилия из 2 шхун, 27 морских стругов и одной бусы17, на которых разместилось все войско Бековича почти 2000 человек, вышла в море. Флот, как и наказал Петр, двинулся по левому берегу по направлению ко второму российскому форпосту на Каспии столице яицких казаков городку Гурьеву. Но в данном случае неуемность и горячность Бековича сослужила дурную службу на полпути флотилия была затерта льдами и пристать к берегу оказалось невозможно. Почти месяц они дрейфовали по морю, наконец, потеряв 4 судна, в начале декабря флот смог вернуться в Астрахань. Зимний Каспий, как выяснилось, не лучшее место для морских экспедиций. Надо было ждать весны. Вынужденное зимнее безделье, похоже, сильно тяготило князя. Кроме того, ему нужны были верные люди, на которых он мог бы полностью положиться. В декабре он пишет в Казань Салтыкову с просьбой отправить к нему весной 500 яицких казаков, велит строить 20 новых бригантин и уезжает на родину, в Кабарду. Вернулся Бекович уже ближе к весне с небольшим отрядом кабардинцев, в числе которых были и его братья.
Первое плавание оказалось неудачным, но Бекович прекрасно понимал идти вслепую нельзя, а реальное положение дел в Астрахани не узнать его можно разведать только на месте. Посуху туда не дойти, значит, нужна морская экспедиция. Во что бы то ни стало нужна.
Первое плавание оказалось неудачным, но Бекович прекрасно понимал идти вслепую нельзя, а реальное положение дел в Астрахани не узнать его можно разведать только на месте. Посуху туда не дойти, значит, нужна морская экспедиция. Во что бы то ни стало нужна.
Вторую попытку выйти в море сделали 20 апреля 1715 года. В этот день в море вышла флотилия из 20 новых бригантин, на флагмане «Святой Петр» шел Бекович, в поход с ним отправилось полторы тысячи человек. До Гурьева дошли благополучно, здесь Бековича уже ожидала отряженная Салтыковым полутысяча яицких казаков. К сожалению, с ними вышла незадача Бекович, похоже, собирался отправить их, двигаясь сушей исследовать берег, но места там были совершенно гибельные, в чем вскоре убедился и сам князь. Если бы не помощь туркменских племен, экспедиции пришлось бы солоно, не случайно по возвращении Бекович докладывал Апраксину: «ежели б милостивый бог не умилосердил оных народов к нам, не безбеден был бы живот18 наш, понеже, мой милостивый государь, места, где мы имели путь наш в великих в страхах, на миль 60 безмерно крутые горы каменные, а иначе рещи19 вутес-камень; не токмо среднему судну пристать, но и малому неможно, и некоторые суда потеряли, а людей отспасал, по се время за помощию божиею вкупе невредимы»20. И действительно, известный исследователь Каспия Григорий Карелин писал об этих местах в середине XIX века: «Грунт каменистый и якорные стоянки при западных ветрах гибельны. Только гибельный случай может занести сюда на смерть или тяжелую неволю21».
В общем, идти сушей было никак невозможно, и казакам, похоже, удалось убедить в этом Бековича; разместить же эту кавалерию на судах нечего было и думать. Поразмыслив, начальник экспедиции распустил казачью вольницу по домам, сам же с пехотой поплыл дальше к тому самому торговому мысу Тюб-Карагану, где впервые появился Ходжа-Нефес.
Здесь у Бековича была назначена встреча с большим человеком предводителем местных туркменских вождей султаном Сайдали, который, собственно, и отправил год назад Ходжу-Нефеса к русским. Доверие внушало еще и то обстоятельство, что Сайдали признавал власть калмыцкого хана Аюки, который, как мы помним, был русским подданным.
На этой встрече крещеный кабардинец снова встретился со старым знакомцем когда он попросил у туркменов проводника, в помощь к нему отрядили все того же Ходжу-Нефеса, заявив, что он будет с русскими до конца. Сайдали подтвердил русскому князю, что повернуть Аму-Дарью в Каспий вполне возможно, для этого следует только разрушить ту самую злосчастную плотину и прорыть канал примерно 20 верст длиной. А чтобы у русского вождя не осталось сомнений, туркменские лидеры предложили русским отправить небольшую рекогносцировочную партию, которой Ходжа-Нефес все покажет на месте.
Разведку Бекович поручил двум астраханским дворянам Николаю Федорову и Ивану Званскому. Кроме них и Нефеса, небольшой отряд составили трое неназванных астраханцев, толмач Тоймасу и двое туркмен. Основная экспедиция должна была отправиться дальше по побережью и ждать возвращения разведки в заливе Кызыл-Су, Красная вода.
Ну что наш герой пока очень неплохо справляется с царским поручением. Флотилия создана, морские плавания начались, а отправленный отряд вскоре должен был принести ответ на самый главный вопрос возможно ли действительно повернуть воды Аму-Дарьи в Каспий?
К низовьям Аму-Дарьи в поисках плотины разведчики отправились на верблюдах по старой туркменской караванной дороге, ведущей к Хиве. Через 17 дней они практически дошли до места, до реки оставалось, по словам проводника, версты две. Здесь, в урочище Карагачи, туркмены и показали им пресловутую запруду земляной вал около метра высотой, шириной метров шесть и тянущийся больше чем на пять верст. Убедив русских, что это и есть перекрывшая течение Аму плотина, Ходжа-Нефес повел небольшой отряд к следующей точке тому самому прежнему руслу Аму-Дарьи, к которому и придется, в случае надобности, копать канал.
И здесь не обманули как и обещали, примерно через 20 верст по степи они вышли к явному сухому руслу реки, вдоль которого и двинулись. Шли три дня, и за это время Федоров и Званский смогли доподлинно убедиться, что когда-то в этих выжженных солнцем местах кипела жизнь по обеим сторонам русла небольшой отряд постоянно натыкался на «старинные жилища, мазанки, и городки пустые, и знатно-де в том долу наперед сего вода бывала, потому что из того долу на пашни и к жилищам проведены были копаные каналы»22.
И здесь не обманули как и обещали, примерно через 20 верст по степи они вышли к явному сухому руслу реки, вдоль которого и двинулись. Шли три дня, и за это время Федоров и Званский смогли доподлинно убедиться, что когда-то в этих выжженных солнцем местах кипела жизнь по обеим сторонам русла небольшой отряд постоянно натыкался на «старинные жилища, мазанки, и городки пустые, и знатно-де в том долу наперед сего вода бывала, потому что из того долу на пашни и к жилищам проведены были копаные каналы»22.
Возле урочища Атай Ибраим проводник Ходжа-Нефес остановил караван и сказал, что дальше идти нельзя здесь начинается территория враждебных кочевых племен, и с немногочисленной группой разведчиков может случиться что угодно. Астраханцы не стали испытывать судьбу и, ведомые туркменами, двинулись окольными тропами к Красноводскому заливу, где их ждал Черкасский. Обратный путь занял две недели.
Пока сухопутная разведка проверяла показания туркмен, флотилия Бековича, следуя вдоль каспийского берега, искала где же раньше Аму впадала в море. Старое устье начальник экспедиции нашел там, где и подсказали туркмены в Балханском заливе, расположенном в восточной части залива Кызыл-Су.
Когда же разведка вернулась, Бекович, внимательно выслушав все доклады, посмотрев топографическую съемку, и, отпустив Ходжу-Нефеса домой, все-таки засомневался. Как не крути, а полностью весь путь от плотины к побережью экспедиция не проследила. Поэтому была отправлена вторая разведка на сей раз во главе с астраханским дворянином Алексеем Тараковским. Ей была поставлена задача двигаясь от берега Каспия, добраться до того самого урочища Атай Ибраим, где отряд Федорова и Званского свернул с русла. Но и тут повторилась та же самая история в какой-то момент проводники-туркмены заупрямились и наотрез отказались идти дальше, уверяя, что никакой необходимости в этом нет русло совершенно точно то же самое, двух таких больших рек в такой близости просто быть не может, поэтому идти до конца по враждебных землям нет никакого смысла. Меж тем в Степи неспокойно, и если «урусам» так неймется отправиться или на тот свет или в рабство, то они могут отправляться дальше одни. А им, нормальным людям, пока еще собственная жизнь дорога. Туркмены не врали, в степи действительно шла настоящая война, но об этом позже.
В общем, отряд Тараковского тоже вернулся с полдороги, но Бекович даже не сильно им и пенял он уже окончательно уверился, что все-таки нашел старое русло Аму-Дарьи, и, значит, первая часть царского задания выполнена, причем выполнена очень успешно. Весь маршрут, пройденный двумя отрядами по суше, был нанесен на карты, были также произведены съемки неизвестного до сей поры побережья Каспийского моря. Экспедиция погрузилась на суда, но поплыли они не на север, в Астрахань, а на юг.
Зачем?
Затем, что в царском «решкрипте» предписывалось исследовать побережье до самой персидской границы, а противиться воле первого русского императора было чревато серьезными неприятностями. Съемки береговой полосы Каспия были доведены Черкасским до Астрабадского залива, таким образом, он исследовал все восточное побережье Каспийского моря, полностью. И лишь после этого повернул назад, к российским берегам.
16 октября 1715 года после полугодового отсутствия, экспедиция Бековича вернулась в Астрахань.
Это действительно был блестяще проведенный рейд, а наш герой, похоже, и впрямь был моряком от бога. Исследователи до сих пор удивляются, как ему удалось при тогдашних навигационных средствах и на тогдашних судах вернуться в Астрахань, не потеряв ни одного человека. Достаточно вспомнить, например, как через полвека после Бековича восточное побережье Каспия исследовала экспедиция капитана Токмачева. Тогда цинга выкосила едва ли не половину личного состава, людские потери были огромными, а самого Токмачева на пристань выносили на носилках настолько он ослабел от болезни.
Так или иначе, полдела было сделано. В 20-х числах октября Петр получил подробное донесение Черкасского о том, что царский указ выполнен, и старое русло Аму-Дарьи найдено. К известию была приложена составленная кабардинцем карта Каспийского моря. 27 октября Бекович получает ответ от президента (чуть было не написал «резидента») Адмиралтейств-коллегий Федора Апраксина о том, что «царское величество трудами вашими зело доволен». Однако Петра, как, похоже, и самого Бековича, все-таки беспокоила недовыясненность вопроса о русле и плотине. Поэтому Бековичу предписывается «с божиею помощью прилагать свой труд и чрез тамошние народы как возможно домогатца подлинного известия, далеко ль от устья той реки заплота23». Расспросы Бекович наверняка продолжил, но его вскоре отвлекло еще одно важное дело.