Пока он ел хлеб, Огнеслав обняв коня за шею, говорил ему в ухо ласковые слова:
Ты конь, мой помошник и друг, я нарекаю тебя Длинногривом, помогай мне в сече, защищай меня от врагов, если ранят меня, то вынеси из битвы живого, я буду тебя любить и холить, а при необходимости и жизнь за тебя отдам.
Мы с тобой отныне связаны судьбой, в беде и радости будем всегда вместе, с этими словами он достал из котомки уздечку, слез с него, взнуздал уздою, потом взлетел ему на круп и дал тому возможность почувствовать седока.
Подъехав к подножию холма, остановил коня и спешился, взял его под уздцы и стал водить шагом, чтобы тот остыл и отдышался, после чего он обтёр ему бока пучком травы, стирая с боков хлопья пены, давая возможность Длинногриву отдохнуть и окончательно успокоиться, затем вскочил на него верхом и направил свой путь шагом в сторону Даарии к хоромам Святогора.
Как только конь передохнул после быстрого бега, когда тот носил его по лесам и полям, стараясь сбросить, Огнеслав пустил его рысью, он бежит деревья мелькают, реки и озёра между ног пропускает, вот уже и лес, где Радан исчез.
Конь под ним заржал, Огнеслав услышал ответное ржание другого коня, они были из одного табуна и сразу почувствовали друг друга.
Тут из леса выехал всадник, в котором Огнеслав признал Радана, тот сидел на коне пегой масти, грива светло-коричневого цвета, переливалась сверкала искорками на солнце, она свисала до передних колен и при движении развевалась по воздуху, полностью скрывая собой седока.
Они съехались, остановились, спешились и обнялись, после осмотра коней, отпустили их пастись, а сами сели в тени под деревьями и стали рассказывать друг другу, о том, как им достались богатырские кони.
Первым начал свой рассказ Огнеслав, свою историю уже пережитую, он считал удивительным приключением, которое случилось с ним и рассказывал её с долей юмора, сдабривая тяжёлые и опасные моменты шутками в свой адрес, Радан слушая его, от души смеялся над его шутками.
Когда пришла очередь рассказывать Радану, он принял сперва серьезный вид, но по мере своего повествования, постепенно успокоился и перешёл на более спокойный иронический тон.
Перед лесом, как помнишь, мы с тобой перекинулись, я значит в Филина, а ты в Волка и пошли лесом, я верхом, ты стало быть низом.
Лечу я, значит Филином, по лесу, вижу как твоя серобурая шкура мелькает между деревьев, вдруг мне захотелось полететь вправо, что я и сделал.
И летел в этом направлении, пока лес не кончился, оказался на берегу озера, благо, что солнце уже ушло на покой и на небесах находилась только Луна Леля, тут я увидал как по берегу озера ходит конь и пьёт воду.
Я пролетел над ним и крикнул филином «Угу, Угу, Угу», конь перестал пить, поднял голову, осмотрелся и снова стал пить воду, не обращая на меня никакого внимания.
Я видел его сверху и сразу полюбил его, он был таким красивым, сильным и мощным, а при свете луны он светился и переливался, когда же взошла Луна Фатта, то и вовсе был сражён увиденным, подо мной резвился чудо-конь из сказки, который представлял собой видение, сверкающее как радуга, его грива развевалась как тысячи огненных нитей.
Я просто любовался им и совсем забыл, зачем я здесь и почему, но что-то остановило меня и привело в чувство, вдруг меня осенило, что если взойдёт Месяц, мне никогда не поймать этого коня, увидав, что он не боится филина, понял это мой шанс, опустился ему на спину и перекинулся в себя, лицом к его голове. Не долго думая, ухватил его за шею двумя руками и прижался к нему, конь почувствовал на себе седока, рванул с места в карьер, на ходу, то вставая на дыбы, то лягаясь, делал резкие повороты и развороты, хотел силой иль обманом только справиться с Раданом, но я сидел на нём, как влитой, крепко охватив его шею руками и сжав тело ногами.
Я думал, что самое страшное позади, а оказалось, что это была только разминка, он просто взлетел в небеса к лунами и стал там кувыркаться, тут чувствую, что душа покидает меня и обратился к Вышним Богам за помощью, толи Боги помогли, толи самому ему надоело, но тот прекратил кувыркание и спустился с небес на землю, не успел твой друг возвести хвалу богам, как помчал мой конёк по полям, по долам, по оврагам, отбил мне всё заднее место, однако продолжаю крепко держаться.
Конь бежит, земля дрожит, овраги и буераки перемахивает, реки и озёра переныривает, из пасти пламя пышет, а из ушей дым валит. Так бегали мы с ним целую седьмицу, я только крепче за шею держусь, сзади ничего не чувствую, только ногами тело ему сдавливаю, дыхание сбиваю.
В конце концов он устал и остановился, я наклонился к его уху и сказал ему ласковое слово:
Ты не бойся меня, я друг твой и вреда тебе не сделаю. Ты и я судьбой повязаны, мы нашли друг друга. Будь верен мне и я отплачу тебе тем же, и большой любовью.
Я даю тебе имя Светлогрив.
Конь повернул голову ко мне, внимательно посмотрел мне в глаза и склонил её в ответ, тогда я спешился, достал из котомки каравай хлеба и накормил его, а идти не могу, он посмотрел на меня, довольный заржал, набрал воздуху в лёгкие и дунул на меня сзади, тут боль у меня сразу прошла.
Пока он доедал хлеб, я обтёр его пучком травы до суха, надел на него уздечку и повёл его шагом, чтобы он пришёл в себя и отдохнул после бешенной скачки.
Пока ждали тебя в лесу, мы с ним подружились и понимаем друг друга без слов.
Вот, что со мной приключилось за это время, да перестань ржать, я уже закончил рассказывать.
Огнеслав отсмеявшись, принялся готовить ужин, поужинав они улеглись на земле, и подложив под головы по бревну, заснули крепким безпробудным сном юности.
Переночевав, друзья подозвали коней, сели на них и поехали через лес рысью, обсуждая их достоинства, а обсуждать было что, кони слушая их, ржали и фыркали, пока Длинногрив не сказал им человеческим голосом:
Может хватит нас возвеличивать, а не-то мы возгордимся, и они пристыженные замолкли, но продолжали с любовью смотреть на своих чудо-коней.
Выехав из леса в степь, они пустили коней вскачь галопом, хотели проверить и посмотреть, чей конь лучше.
Кони шли ноздря в ноздрю, только земля дрожала, из пастей пламя пылало, из ушей дым валил, а гривы полностью закрывали всадников от посторонних взглядов, окутав их как покрывалом.
Пока ехали дорогой, Огнеслав с Раданом стали обучать своих коней: Слушаться узды; Понимать команды; ходить, бежать, стоять, лежать, рысью, галопом; Работать в команде; ходить в строю, сходиться и расходиться друг с другом.
Радан придумал новый способ тренировки, это, когда он перекидывался Соколом, взлетал ввысь, а потом сверху падал на коня и перевоплощался в человека, после чего конь должен был идти галопом в нужном направлении, или ещё, превращался и принимал обличия других зверей и птиц в присутствии жеребцов, ибо справедливо считал, что кони должны распознавать их в любом обличии.
При первых попытках, кони либо пугались, либо сбрасывали их на землю, так продолжалось до тех пор, пока Длиногрив и Светлогрив сами не подошли к ним и сказали:
Если хотите, чтобы мы вас узнавали, нам надо стать единым целым и понимать мысленные посылы друг друга, для этого вам сейчас достаточно посмотреть нам в глаза и увидите, что получится.
Огнеслав и Радан так и сделали, как сказали кони, встали напротив них, посмотрели в их глаза, глядели, не отворачиваясь и не моргая, вдруг они почувствовали, будто в их в головах что-то щёлкнуло и мир повернулся к ним с неизвестной досели для них стороны, это был мир каким его видели глаза их коней.
Они чувствовали, как меняются их эмоции и восприятия окружающего мира, пока к ним доходило осознание происходящего, до них долетели мысленные посылы, посланные от их коней: «Вы нас слышите? Дайте мысленный ответ.»
Они обескураженно закрутили головами, отыскивая тех, кто с ними разговаривает, а поняв в чём дело, мысленно ответили: «Да, мы вас слышим и понимаем.»
«Тогда всё хватит, можете отвести свои взгляды,» Огнеслав и Радан отвели глаза в сторону, мир для них сказочно изменился, у них дополнительно к человеческому восприятию мира, добавилось восприятия и чувства, свойственные лошадям, они слышали и чувствовали своих коней, которые находились на любом от них расстоянии и стали с ними единым целым.
Они обескураженно закрутили головами, отыскивая тех, кто с ними разговаривает, а поняв в чём дело, мысленно ответили: «Да, мы вас слышим и понимаем.»
«Тогда всё хватит, можете отвести свои взгляды,» Огнеслав и Радан отвели глаза в сторону, мир для них сказочно изменился, у них дополнительно к человеческому восприятию мира, добавилось восприятия и чувства, свойственные лошадям, они слышали и чувствовали своих коней, которые находились на любом от них расстоянии и стали с ними единым целым.
С тех пор тренировки стали осуществляться на самом высоком уровне, так как кони сами схватывали всё на лету и управлялись не уздечками, а мысленными посылами, это освобождало руки, что особо ценно и полезно во время битвы, они могли держать оружие в обеих руках, поскольку уздечки коням больше не требовались, поэтому всадники сняли их.
Теперь они перекидывались Соколами и взлетали в небеса, а их кони летали рядом с ними, выполняя немысленные пируэты, были также, отработанны, придуманные Раданом приёмы, молодцы были довольны успехами своих коней.
Кони, видя какие их всадники неловкие и неуклюжие, сами решили потренировать их, для этого они, когда те сидели на них, взлетели ввысь и, резко сделав поворот на бок, сбросили своих седоков вниз, затем упав за ними следом, поймали тех к себе на спины, наши герои даже испугаться не успели, так как из-за низкой гравитации, падение проходило медленно и плавно, что доставило им большое удовольствие.
Огнеслав и Радан сразу оценили этот приём, который возможно спасёт им жизнь и похвалили своих коней за находчивость.
Так постоянно ежедневно тренируясь, они достигли места, где их покинул Ратибор, вдруг сбоку из леса вылетел всадник и понёсся на них, Огнеслав с Раданом быстро разъехались, чтобы с двух сторон напасть на незнакомца, но, когда он подскакал поближе увидали, что это был Ратибор на коне, огненной масти с гривой, которая как костёр развевалась на ветру.
Они съехались и остановились, и тут на всём скаку к ним подлетел Ратибор, поставив своего жеребца на дыбы, при этом конь махал передними копытами, норовя их ударить, но всадник резко осадил его и конь смирился, косясь на них лиловыми глазами, он явно не доверял им.