Даже среди родичей, живших в разных поселениях, считалось недопустимым о ком-то думать, как о враге, тем более желать ему смерти или несчастий. Подобное действие считалось наветным и наводящим порчу и вражду. И родич, и правич, и русич обязан был не допускать таких мыслей. Если же они были, то он обязан был мыслить о дружбе, о взаимопомощи, о том, как укрепить мир и связи между племенами и родовищами. Так, потомки, жили раньше ваши предки, так они, но в меньшей мере, живут и сейчас. У вас же все перемешается. Впрочем, я никого не собираюсь упрекать или судить. Раз вы пришли к такому положению дел, значит, во многом мы ошибались и не делали то, что нужно для того, чтобы не допустить такого положения дел. С другой стороны, учитывая то, что довлеет над миром и над нашей расой, вряд ли могло быть по-другому.
Перны, к которым мы пожаловали в гости, а пройти нам втроем: мне, Кудесу и Добронраву пришлось из Киева в Вышгород, встретили нас почти радостно, хотя брови некоторых из них и хмурились. Уже прошли праздники, закончились дни силы, которые я подробно описал в прошлой части повествования, жизнь по-иному обернулась, взяв другой поворот. Кудес повел нас к Сварию. Именно этот перн чем-то привлекал его, был даже симпатичен волхву, который, присев в просторной избе туда, куда ему предложили хозяева, изготовился слушать то, что они скажут. Отведав угощения, а без этого беседы на Руси не проходили, мы, как гости, были приглашены в горницу. Просторная и светлая комната была, можно сказать, на втором этаже. На первом располагалась подклеть. В общем, избу, где нас принимали, можно было смело назвать теремом.
«Не княжа горница, но светлая», скупо усмехнулся Сварий, мужчина лет сорока, глядя на нас. Сила читалась в его движениях. Был Сварий высок, силен и не обделен умом. Возраст Свария уже подходил к пятидесяти годам. Перн был дружелюбен. От него не исходило вибраций вражды или неприятия. Чем-то Сварий был похож на Кудеса в молодости: то же самое благородство жестов и слов, умение держать себя естественным образом и не навязывать себя любимого остальным. С ним хотелось говорить, чтобы прояснить для себя что-то важное. Однако на момент рассказа Сварию самому требовалось участие. Без этого Кудес вряд ли заглянул бы к нему на огонек. Волхв вообще не имел привычки делать что-то просто так или в угоду кому-то. Ведущий рад смотрел чуть мимо Свария, сидя напротив него и помощников на лавке. Мы с Добронравом располагались также на лавке сразу за Кудесом.
Перны четко знали и понимали, кто среди нас главный и владеет решающим словом. Беседу первым начал Сварий. Он, глядя на наше представительство, заметил:
Что-то и не припомню, когда это вы в таком составе посещали наши края.
Времена меняются, едва заметно усмехнулся Кудес. То волхвов изгнали, а теперь ваш черед пришел. Зришь то, о чем я говорю?
Сварий нахмурился и крепко сжал губы, размышляя, что ответить. Кудес сразу же взял нить беседы в свои руки:
Киженю я не могу сказать то, что тебе. Не услышит.
Хочешь посеять меж нами рознь? слегка скривился Сварий.
И зачем мне это необходимо? Ты считаешь, что я к тебе по наущению князя или Руфия (воевода, заведовавший тайным приказом при Владимире) пришел? Может, я с Вулфаром дружен, Рудым Псом или воеводой Волком?
Кудес слегка насмешливо смотрел чуть мимо Свария, который только лишь вздохнул и оправдался:
Время ныне трудное. Прежние боги уже ненужными становятся, а новые, Сварий криво усмехнулся, пока еще свою длань над Русью не распростерли. Если ты о Кижене мне пришел сказать, то я наветов на него не приму, даже если за ним дела и водятся.
Ты знаешь, что уже мертв?
Сварий слегка вздрогнул, искоса поглядывая на Кудеса, который сказ продолжил:
Смерть уже выводит на твоем лике свой узор. А знаешь почему?
Догадываюсь, но тебя послушаю.
Лишним ты стал. Кто будет виноват, когда Киженя убьют? Ты думаешь, что тень на тебя не падет?
Если бы я не знал, что ты волхв, то прогнал бы тебя или подумал, что ты меня оскорбляешь и вывести из себя пытаешься.
Между прочим, все просто. Ты и сам, хоть и возмущаешься, такой вариант предполагал, только ты его отбросил, себе, своему внутреннему голосу не поверив.
Складно глаголешь. Речь, как водица течет. Речь ведешь, как по писанному. Что хочешь от меня?
Чтобы ты здраво рассудил, выслушав то, что скажу.
Сварий еще больше нахмурился и едва заметно кивнул, а Кудес продолжил:
Складно глаголешь. Речь, как водица течет. Речь ведешь, как по писанному. Что хочешь от меня?
Чтобы ты здраво рассудил, выслушав то, что скажу.
Сварий еще больше нахмурился и едва заметно кивнул, а Кудес продолжил:
Но можешь и ты в сыру землю лечь, а обвинят Киженя и его пернов. Тебе от этого точно легче не будет. Ты же знаешь, что замарали вас. Княжий суд оправдал варягов. Не они, а вы убили отроков, принеся их в жертву.
Вся Русь знает, что это ложь. Нас подставили. Князь дело так обернул, что мы виновны. Никто из пернов на себя кровь не возьмет
Ты не части. Думаешь, я не знаю, кто кровь отрокам пустил?
Что тогда хочешь?
Чтобы ты думал, а поразмыслив, решение для себя правильное принял. Ты еще крови хочешь?
Сварий только лишь повертел из стороны в сторону головой.
Ты не хочешь. Кижень и его помощники тоже, но не варяги, не Вулисар и не Ингрий. Некоторые ромеи, как ты знаешь, также к пролитию кровушки склоняются. Нам распря на Руси не нужна. И без того крови будет много
Если что знаешь, скажи, вздохнув, уже миролюбивее, произнес Сварий, понимая, что Кудес не просто так к нему пришел, а рассчитывает на какой-то его ход.
Будущее ты зришь, но есть барьеры, которые не дают возможности тебе его просмотреть. Я сделаю так, что ты увидишь то, что произойдет вскоре с тобой и с Киженем. Ты не готов, но лучше так, чем замолчать.
Не много ли ты на себя берешь, волхв?
Это не ты говоришь. Я свою меру знаю. Что решаешь? Правду и возможность что-то изменить или быструю смерть?
Если даже и так, зачем ты здесь? Что хочешь взамен?
Чтобы ты думал и видел, а еще больше мог поступить так, чтобы крови не пролить и себя в жертву не принести.
Ты же Перуна и в богов не признаешь, требы им не приносишь. Отошел ты от тех, кто Русь на себе держит.
Это снова не ты говоришь. Так записано в тебе. Сам ты так не считаешь, а меня укоряешь и поучаешь. Смерть уже твои глаза прикрыла. Ее увидеть хочешь?
Зачем?
Чтобы выбрать жизнь и продолжение пути.
Я отступником не стану, Перуна не предам, если ты на это рассчитываешь.
А мне это зачем? Я крови не хочу. Поэтому здесь.
Чудно говоришь, все намеками. Ты прямо скажи.
Только после твоего да или нет. Что решаешь?
Наступило молчание, которое нарушил после длительной паузы Сварий.
Показывай, но если я увижу, что что-то не так происходит, ты уйдешь сразу.
Кудес едва заметно кивнул и посоветовал:
Ты расслабься, себя не зажимай. Шепот леса и свою жизнь увидь и послушай. Сразу легче станет. Напряжен ты, смотреть не хочешь. Многое в тебе уже согласилось с ранним уходом.
Сварий молчал, а Кудес, вздохнув, предупредил:
Увидишь правду, а не вымысел.
После этих слов надолго установилась тишина. Сварий, надо отметить, как-то даже притих и почти что задремал, слегка прикрыв глаза. Я тогда так и не понял, как это перн принял участие в своей судьбе Кудеса. Что-то необычное было в тишине, наступившей тогда в горнице. Время как будто остановилось. Даже мы с Добронравом погрузились в какое-то странное состояние. Оно не было тягучим или навязчивым. Что-то было в происходящем схожее с течением реки, когда ты, не отрывая взор, смотришь на стремнину, которая несет волны и крутит водовороты. Время шло, а Сварий никак не откликался. Мы были тихи и молчаливы. Сколько тогда прошло времени, никто из нас не знал.
Внезапно Сварий, который слегка покачивался, прервал едва заметные вращения корпусом, выйдя из странного состояния. Он как будто встряхнулся и подтянулся, заявив о себе и о своем пробуждении:
Себя видел. Смерть зрел на своем челе. Лежал я весь в крови. Убийство будет.
Сомнения у тебя в этом есть?
Нет. Изготовились меня убить. Мимо не пройдут. Мне не уйти.
А вот это снова не ты говоришь, сразу же отреагировал волхв.
Я не беглец, не предатель Перуна
И в чем ты меня и себя убеждаешь? В чем? В том, что лучше в сыру землю лечь без подготовки? Дальше что? Ты об этом подумал?
Зря ты пришел. Я буду жить, как жил и встречу то, что мне суждено, как мужчина.
Тебе? Суждено? Ты, видать, не перн, раз речешь то, в чем сам не уверен. Что ты встретишь? Стрелу, которая в спину ударит или кинжал? Хочешь барашком жертвенным быть? Что, пример Христа на тебя так подействовал? Так у него шансов уже тогда не было. Он защититься не мог. Все его покинули. Ты же отвергаешь даже не меня, а свою дальнейшую жизнь в силе. Ты ведь только подошел к возрасту, когда можешь очень многое понять и изменить.
Христа? Ты мою смерть со смертью этого недалекого мужчины сравнил?
Не вдохновляет жертвой быть и себя на блюдечке врагам преподнести?
Волхв, как ты все подвел. Ты оскорбляешь меня, унижаешь
А не ты ли сам себя тем, что подставляешься, унижаешь? На себя посмотри. Еще немного и ты начнешь призывать к себе то, что тебе тати приготовили. Если так, то умру. Себя послушай. Я, когда в Аратынь ходил, волхвов предупреждал. Добрушка может подтвердить. Он тогда мне не поверил поначалу, а его старшие товарищи в своих заблуждениях упорствовали. И где сейчас Аратынь? Спалена. А где волхвы? Пали от варяжских мечей. И было это чуть больше года назад. Добрушка, скажи пару слов.
А что говорить? Порубили нас мечами, когда волхвы уже внутри себя другими стали, почти тенями. Ты же сам мог видеть, что произошло. Перны тогда слова не сказали в защиту. И вы думаете, что вас чаша эта минет?
Добронрав говорил негромко, но с силой. Сварий услышал его.
Как с волхвами, так не будет с пернами, был его ответ.
Правильно, отозвался Кудес. Часть пернов уйдёт в леса, непримиримыми станет, а часть примет новые условия. Лучших убьют. Или твоя судьба тебя не впечатлила? Или ты думаешь, что Кижень выживет? Он же богат. Купцы на его гривны торговлю ведут. И ты думаешь, никто из тех, кто неровно дышит к его богатству, не воспользуется ситуацией?
Что с Русью? Прежние времена, видать, прошли, раз ты здесь мне такое говоришь.