Кудес слегка кивнул и встал с лавки, а за ним поднялись и мы. К заходу солнца в тот день мы уже были в Киеве. Подбросили нас на санях в стольный град. Там и ночь провели, а утром встали, немного погодили, а потом добрались без приключений в богатырское поселение. Кудес после беседы был тих, можно сказать даже печален. Тем не менее, озорной огонек то и дело проскакивал в его глазах. Волхв знал, что делал, раз совершил такой рискованный ход. На что был расчет, я понял даже не весной и не летом, а в последующие годы. Кто бы что ни говорил, а события под конец 987 и в начале 988 года развивались стремительно и так, как никто не предполагал.
На этом, пожалуй, завершу первую главу, сразу же вслед за ней прикладывая вторую. Легко мне пишется. Отзвук утраченной воли и еще чего-то, в чем не сразу отдаешь отчет, чудится мне в неспешном ходе времени. Многое написал, но еще больше вижу надобность сказать в будущее тем, кто не глух и не слеп, не безразличен к себе и к тому, что было и есть на Руси.
Глава 2
Знамение
Зима, что ни говори, время для размышлений. Когда после празднеств надоедает спать, а голод тебя не мучает, как и мысль о том, что надо же как-то встретить весну не на голодный желудок, тогда ты иной раз предаешься задумчивости. Видения то и дело встают перед тобой. Раньше, может быть, ты бы и не уделял им внимания, но ныне уж слишком явственны картины что прошлого, что вот-вот наступающего будущего. От них не уйти и не скрыться. Более того, может, если бы тебе надо было бы что-то делать, то картины грядущего не так бы беспокоили тебя, а так они гложут тебя. Хочешь или нет, а приходится вести речи с Кудесом, который вроде бы и мало что делает, но всегда наготове. Нет соревнований, а Кудес только лишь меня все больше уму-разуму учит, причем так, что его наука учением, как я вижу сейчас, и не является.
Добронрав также частенько со мной речи ведет. Волхв свеж. Уже успел восстановиться. Глаза весело глядят на тебя. Добрушка, как его называет Кудес, мог бы и сам богатырем быть, но не хочет. Да и Кудес молвит, что не его это дело. Добронрав у нас в поселении главный смотрящий. Зрит волхв, хоть и не все, как считает Кудес, видит. Твердислав ему помогает. Он в отличие от Добронрава все больше мечом помахивает да копьем водит. После резни, которую варяги устроили в Аратыни, Твердислав понял одно: если он сам себя не защитит, то это делать будет некому. Волхв в нем не могу сказать, что спит, а немного по-другому себя проявляет. Только сейчас я начинаю понимать радение Кудеса и всю глубину его идеи по поводу богатырской школы и богатырского радения. Князь, по крайней мере, пока что к нам претензий не предъявляет. Есть свои люди у нас возле князя. И эти люди иногда дают весточку.
Варгун, княжий муж и воевода, во многом обличенный княжеским доверием, прибыл к нам в гости как раз после морозов, когда они слегка пошли на спад. Среднего роста плечистый и крепкий Варгун, что называется, чуял издалека, что и где может начаться. Я хотел вместо себя Кудеса ввести в дело, как главного, но волхв не пожелал такой чести. Глядя чуть мимо меня, Кудес сказал:
Илюша, привыкай быть главным, а не за мою спину прятаться. Ты у нас глава мужей, богатых силой. Ты с князем говорил, тебе и ответ держать. Учись свою простоту как оружие использовать. Веди себя так, чтобы кто угодно, кто с тобой речи вести будет, говорил то, что нам нужно. Понял?
А от чего со мной так должны речи вести?
А потому, что надо быть таким, чтобы тебе хотелось сказать главное. Вражды, Илюша, в тебе быть не должно, только лишь участие и тишина, да интерес к людям. Делить их на богатых и бедных нет смысла. Главное что? Зреть суть. Этому надо учиться. И тут я тебе могу только лишь намекнуть. Как это делать, ты сам для себя поймешь. Варгун нам не враг, но, что точно, нам ему себя нараспашку раскрывать не стоит. Говорить нужно ровно столько, сколько требуется. Меру определишь сам.
Варгун, надо сказать, за стол с мужами не отказался сесть. Слово молвил мужам, пошутил, похвалил наше радение, лестные слова, но без излишней похвальбы, об Алеше сказал. Умел воевода слово молвить. Мне знак дал. Я подошел, а воевода и говорит, слегка щурясь:
Надо бы мне слово тебе молвить. Куда пойти можно? Или во дворе на морозце поговорим?
Так изба у нас есть для сходов. Там горница. Никого нет. Можем и там словцом перекинуться.
Воевода кивнул. Было что-то в его облике не то, чтобы напряжённое, скорее задумчивое, как будто Варгун заранее искал выход из ситуации, в которую еще не попал. Буйные думы не пролегали в морщинах на его челе, но, что было точно ясно, воевода для себя хотел что-то прояснить. И он, и Вышеслав были тогда одними из первых лиц русской партии при князе. Не могу сказать, что чурались они варягов, но точно им не благоволили. Воевода перед тем, как начать со мной беседу, спросил:
А Кудес где? Его с нами не будет?
Нет Кудеса в поселении. Куда пошел, не сказал.
Варгун только лишь кивнул и произнес, начиная беседу:
Весна скоро. Походу быть при любом исходе. Ромеи не то, чтобы отказываются от Анны, но, видать, хотят Владимира к себе в гости.
Полагаешь, что это их хитрый ход?
Шатают князя, убежденно проговорил Варгун. Князь пойдёт на Корсунь (Херсонес). Там и свадьба будет. А иначе, зачем война?
Так прижимают русичей, обиду чинят купцам
Варгун только лишь вздохнул и уведомил:
Кабы так было, то жили бы мы и не тужили. Ты в поход пойдешь?
Так не зовут.
Владимир о тебе справлялся. Через меня предложение передает тебе. Что мне ответить?
Так подумаю я. Куда спешить? Реки еще стоят.
К чему склонен ты?
Нам бы в здешних местах дело делать, не стал я скрывать предпочтений.
Оно верно, поддержал меня воевода и задумался.
Было видно, что он хочет что-то сказать, но не решается.
Поход, скажи, как опытный воевода, долгим и трудным будет?
А сам-то, как думаешь?
Веселые искорки при этом появились в глазах Варгуна.
Если жениться, то не очень. Мир будет с ромеями.
Варгун лишь покивал слегка мне в ответ, соглашаясь, после чего перевел беседу на другую тему:
Князь уйдет, а вместо него Рудый Пес будет Киевом править. Лучше было бы, если бы Добрыня остался. Он все-таки больше наших кровей, хотя и наполовину хазарин.
Поход, скажи, как опытный воевода, долгим и трудным будет?
А сам-то, как думаешь?
Веселые искорки при этом появились в глазах Варгуна.
Если жениться, то не очень. Мир будет с ромеями.
Варгун лишь покивал слегка мне в ответ, соглашаясь, после чего перевел беседу на другую тему:
Князь уйдет, а вместо него Рудый Пес будет Киевом править. Лучше было бы, если бы Добрыня остался. Он все-таки больше наших кровей, хотя и наполовину хазарин.
Ты думаешь, что будет что-то такое, о чем лучше не говорить вслух?
Времена меняются, как и люди. Лад раньше был другой. Прежний уклад уже изменился. Кровь может пролиться, много крови, если варяги силу при князе возьмут.
На Руфия намекаешь?
Если бы он один, я бы с тобой речь не вел.
А на что расчет имеешь?
На тебя и на мужей, не стал скрывать Варгун, щурясь при взгляде на меня. В дружину пойдешь?
И когда надо ответ дать?
К весне в самый раз будет. Ты и без того уже сотник и глава дружины богатырской.
И кто это сказал?
Все регалии тебе выдадут. Они уже подготовлены. Нужно лишь твое согласие.
И что мне и мужам делать придется, если согласимся?
Пока что ничего. Вы будете заниматься тем, что и прежде: воев готовить и дело всем нам нужное делать.
А какой расчёт у Вышеслава (воевода киевской дружины) на нас?
Очень простой: надо вам дозор близ Киева вести, но так, чтобы варяги об этом не узнали. Если ты согласишься, то ты и мужи получат жалование, но прямо к нашей дружине не примкнут. Улавливаешь, куда клоню?
О порядке печешься?
Варгун едва заметно кивнул и продолжил речь:
С весны события начнутся, каких раньше не было. Ни нам, ни тебе крови не нужно в Киеве или вокруг него. Поэтому я и предлагаю.
А князь знает о твоем предложении?
Он возражать не будет. Перед походом он тебя к себе позовет и начнет уговаривать, чтобы ты в поход с ним пошел. Если ты останешься, тогда можно дело повернуть несколько по-иному Уразумел, о чем я говорю?
Хочешь, чтобы я остался?
Вместе с мужами. По крайней мере, в таком случае есть гарантия, что не будет, когда князь уедет, крови. За тебя и Алешу очень многие в Киеве. Варяги сто раз подумают, прежде чем выступать.
А зачем им кровь лить и против князя идти?
А затем, чтобы свою власть установить. Нас, мужей из родов киевских, хотят отодвинуть. И кто от этого выиграет? Ты же знаешь, на что некоторые варяги способны?
Я только лишь кивнул. Рана, которую мне нанес варяг, все еще давала о себе знать.
Ты подумай. Весна такой поворот дел задаст, что не будем знать, что дальше делать.
Хочешь, чтобы я, если соглашусь, заручился поддержкой князя?
Это был бы самый лучший вариант для всех нас, после некоторой паузы подтвердил Варгун и вздохнул.
Что знаешь?
Пернов будут изводить, но хитро. Князь точно будет не при чем.
Чем перны мешают?
Ты и сам знаешь. Зачем мне такие вопросы задаешь?
Ты в Перуна веришь?
Варгун только лишь усмехнулся. Он не торопился с ответом. Какое-то время поразмыслив, Варгун сказал так:
Тут не вопрос веры. Князь хочет в Киеве стать василевсом и род свой на престоле после себя оставить. Для этого ему нужны мнихи и христиане. Ведь так везде в мире. Только нам ближе Византия. Рим далече. Что касается Аллаха, то вопрос решен: князь, поразмыслив, решил не принимать ислам, хотя живет со многими женщинами. Больше всего выгод ему, как он это видит, дают ромеи и христианство, принятое от них. Какие договорённости у духовенства ромейского и князя я не знаю.
Князь, сказывают, уже крещен.
Варгун только лишь едва заметно подтвердил догадку.
Никто не даст Владимиру креститься от ромеев. Фабий свое дело сделал. Кто-то по его указанию или он сам уже наложил крест на Владимира.
Что тогда, война?
Силу Владимир покажет. Я думаю, что он добьется своего: Анну ему отдадут. Где-то к осени надо ждать ромейскую княжну, хотя, воевода слегка прищурился, как будто видел будущее или о чем-то догадывался, дело может и быстрее созреть. Дела у василевса неважные, раз наши вои воюют на его стороне. Он и еще взял бы, но Владимир пока что не дает