Паш, пройтись не хочешь?
Не знаю, пожал тот плечами, если хочешь, то давай.
Погода хорошая
Ага.
Машина припарковалась у металлической ограды парка. Поставив «Калину» на сигнализацию, они вошли под уже зелёные кроны старых ясеней и клёнов городского парка. Бродя по новеньким аллеям, недавно выложенных тротуарной плиткой, ноги, то и дело, несли их в старую часть парка, где ещё сохранились уголки «Советского парка». Того самого, которого знали и помнили с юного детства. Современная часть, являла собой красоту и пестроту сегодняшнего дня, но в ней не было уюта и души. То ли дело дальние уголки, там, в окружении высоких кустов, змейкой, по обеим сторонам аллеи, стояли старинные и очень удобные лавочки и скамейки, где можно было устроить романтическое свидание, или просто побыть наедине с собой, с другом пропустить по рюмашке, или жене почитать стихи, или даже просто молча посидеть, слушая весенние трели птиц.
Смотри! Наше место незанято!
Отлично!
На одну из таких лавочек молодые люди и присели. Павел обнял за талию девушку и поцеловал в щёку.
Давно мы тут не были, вздохнула Наташа.
Ага. Последний раз, осенью.
Это когда, я каблук сломала? А ты меня потом, на руках до машины нёс?!
Точно. Во-о-н в той трещине, он и приказал долго жить! Павел указал на кусок, оставшегося ещё с советских времён, асфальта с крупной галькой, покрытого густой сеткой глубоких трещин.
А разве, не около этого куста, в который мы чуть не свалились, потому что ты споткнулся? хитро прищурилась девушка, кивая головой на соседний куст.
Не-е! То было на втором нашем свидании. Я тебя тогда подхватил на руки.
И чуть было не рухнул, вместе со мной, в кусты?!
Это я нарочно сделал, чтобы сильнее прижать к себе и, как бы ненароком, поцеловать!
Что ты, наглец, тогда и сделал!
Да, каюсь, но это был самый сладкий поцелуй в моей жизни.
Ах так да?! Наташа сдвинула брови, пересела к парню на колени и, обвивая его шею руками, страстно поцеловала Пашку в губы.
Мимо неторопливо проходила пожилая пара. Увидев целующихся молодых людей, переглянулись, друг другу мило улыбнулись, вспомнив свою давно минувшую молодость, и тактично прибавили шагу, дабы не стеснять влюблённых.
А, сейчас? сверкая глазами, с жаром спросила девушка, ожидая наивысшей оценки её поцелуя.
Не плохо, не плохо.
Что-о? Да как ты смеешь! она игриво ударила ладошкой по плечу.
А ну, иди сюда! делая грозный вид Павел, и сам крепко прижал к себе Петрову и страстно поцеловал в губы.
Поцелуй был долгим, жарким. Пожилая пара уже успела вернуться обратно, и так же, не нарушая любовную идиллию, прошла мимо.
Ого! Пал Михалыч.
Вот это, был поцелуй! Ну так, максимум, на девять баллов!
Чего?!
По пятибалльной шкале!
Вот жешь!
Они дружно засмеялись и снова слились в страстном поцелуе.
Да, вот такой вот я!
К себе домой, влюблённые, попали уже поздним вечером. Поужинали на скорую руку, и завалились в кровать, прихватив с собой из холодильника не початую бутылочку мускатного вина
Какой ты сегодня ненасытный! возбуждённо воскликнула Наташа, задыхаясь от удовольствия и счастья, Я уже, три раза счастливой стала!
Вот видишь, это не справедливо! Я только два! К тому же, ты знаешь, когда я нервничаю, меня так и тянет к продолжению рода! ответил ей Павел, переворачивая партнёршу на живот.
Ой. Мамочки как хорошо. Да. Да А-а-а-а! девушка громко застонала и обмякла, шепча ему на ухо. Я тебя люблю!
Я тебя тоже люблю! ответил ей Паша, покрывая лицо любимой поцелуями.
Продолжение рода, это хорошо. Но, только, после свадьбы.
Я помню.
Павел перевернулся на спину и смотрел в потолок, а Наталья прильнула к мужскому плечу и ласково водила пальцами левой руки по его, мускулистой и густо поросшей волосяной растительностью, груди.
Интересно, как там отец нарушил тишину Голощапов.
Ой. Мамочки как хорошо. Да. Да А-а-а-а! девушка громко застонала и обмякла, шепча ему на ухо. Я тебя люблю!
Я тебя тоже люблю! ответил ей Паша, покрывая лицо любимой поцелуями.
Продолжение рода, это хорошо. Но, только, после свадьбы.
Я помню.
Павел перевернулся на спину и смотрел в потолок, а Наталья прильнула к мужскому плечу и ласково водила пальцами левой руки по его, мускулистой и густо поросшей волосяной растительностью, груди.
Интересно, как там отец нарушил тишину Голощапов.
Наверное, спит после наркоза.
И, никто не звонит.
Наталья подняла голову с его плеча и посмотрела на Павла:
А кто должен позвонить? Если друзья отца, так завтра не будет от них отбоя. Сам увидишь. Если ты про врачей, то это тоже к лучшему. Значит, всё прошло нормально.
Вот именно! Нормально, а не хорошо! немного повысил голос Паша.
Скажу по-другому. В штатном режиме.
Знаешь, легче не стало.
Ладно. После операции лежит без сознания или в коме, но не умер. Понимаешь? Главное, он не умер! А в коме, человек, может долго пролежать. И неделю, и две, и даже месяц. Всё будет хорошо! Я с тобой, и чтобы не случилось, я тебя не брошу.
Потому что, он хороший прошептал Голощапов, вспомнив детский стишок.
Что? переспросила Наташа, не расслышав последних слов.
Спасибо любимая! он повернулся и поцеловал её в губы.
Они так и заснули в объятиях друг друга.
Громкий напев попугая Кеши из мультфильма раздался из дальнего угла спальни. И, с каждой секундой, становился всё громче и громче. Всё противней и противней. И вот уже голос Кеши, заполнил всё пространство квартиры. Хозяин, с трудом открыл глаза, потянулся и зевая, первым встал с кровати. Протирая заспанные глаза, подошёл к столу, на котором лежал телефон. Поднял его, нажал сброс и опять вернул на место. Сам же, собрался обратно лечь в тёплую постель, но Наталья проскользнула мимо него. На ходу чмокнула в щеку и нежно произнесла:
Я в ванную!
А я в постель
Нет!
Это значит, мне надо приготовить кофе? задал он вопрос вдогонку, и не дожидаясь ответа, побрёл на кухню, где засыпал молотые зёрна в кофеварку, налил воды и нажал на кнопку. Аппарат приятно зажужжал и забулькал
Пока Павел принимал водные процедуры, и брился, Петрова приготовила их любимый завтрак сырники. Они лежали на тарелке, с голубой каёмочкой, горячие с золотистыми боками и очень аппетитные. Кофе со сливками, налитый в чашки, дымился лёгкими струйками пара, и растворялся в воздушном пространстве просторной кухни, оставляя после себя нежный аромат спелых и прожаренных зёрен.
Боже, какие ароматы! воскликнул Павел, входя на кухню.
Спасибо! Но кофе, это дело твоих рук! отозвалась Наталья.
Так я и говорю! Божественный запах! Обожаю творения сего непревзойдённого и гениального повара! придавая своему лицу важный и гордый вид, Голощапов проследовал к обеденному столу. Я бы ему пять звёзд Мишлена дал, причём сразу!
Ах ты, зазнайка! Наташа кинула в возлюбленного кухонное полотенце.
Он, не моргнув глазом, поймал и, усаживаясь за стол, положил его себе на колени, и важным тоном, продолжил:
Спасибо! Вы очень любезны.
Девушка следила за сценкой и улыбалась. Ей всегда нравились Пашкины шутки и всевозможные импровизации бытовой жизни.
Но я, мисс, ещё не вкусил вашего блюда, Павел медленно, наколол вилкой сырник, поднёс его к носу, понюхал, чуть-чуть скривился в лёгком недоверии и сказал, Пахнет, вроде не плохо. Но-о, как на вкус?! не спеша опустил руку, макнул сырник в миску со сметаной разбавленной сгущённым молоком, и отправил его в рот. Эм! М-м-м! Да-а, вот это вкуснятина! Пальчики оближешь! А можно, мне добавки? Ну пожалуйста!
Можно! весело отозвалась девушка, подвигая ему полную тарелку сырников. Смотри не лопни, деточка!
Я готов лопнуть, ради такой вкуснятины, приготовленной руками моей любимой!
Ладно, ладно подхалим!
Кто? Я? Да ни в одном глазу!
После завтрака, было решено заскочить на несколько минут на работу в магазин Павла, а после ехать к отцу в больницу. Открыли его, дождались персонал. А пока ждали, Наташа позвонила хозяину магазина, в котором работала, и, рассказав вкратце ситуацию, отпросилась на три дня.
Всё, я свободна, пряча телефон в сумочку, констатируя итог разговора с начальством.
Тогда поехали.
Тогда поехали.
Сказано сделано.
Вечные пробки на центральных улицах, заставляли всех опаздывать. И те, кто сильно спешили, старались при первой же возможности свернуть в боковые улицы, и объехать проблемные участки стороной, несмотря на глубокие ямы в дорожном покрытии. Пусть медленно, осторожно объезжая каждую выбоину, но постепенно двигаться в нужном направлении, чем долго стоять на хорошем асфальте, но с постоянным дёрганьем коробки и сцепления. Как говорится, лучше плохо ехать, чем хорошо стоять. Красная «Калина» не была исключением, свернула с широкого, но запруженного автомобилями проспекта Платова, в небольшую улочку им. Героя Советского Союза Галины Петровой, проехав три квартала, на пересечении Атаманской и Красноармейской повернула налево. Здесь движение не такое интенсивное, и позволяло ехать быстрее. Несколько светофоров и легковушка припарковалась около больницы скорой медицинской помощи. В это утро, у центрального входа, суеты и дежурного патруля не было. Шёл обычный будничный понедельник. Люди, то входили, то выходили из дверей.
Ну что, пойдём? спросила Наташа, глядя на входящего человека в здание больницы с пакетом в руках. Мужчина очевидно волновался и не с первого раза открыл дверь.
Да, сейчас замялся Павел, постукивая пальцами по рулевому колесу.
Не решаешься? Боишься услышать нехорошую весть? осторожно спросила Петрова.
Наверное, ты права. Как-то, не по себе Холодок по телу
Пошли, девушка прикрыла своей ладонью ладонь любимого.
Парень заглушил двигатель «Лады» и решительно взялся за дверцу машины. Обернулся и посмотрел на Наташку.
Бойся не бойся, а мы должны узнать всю правду. Пусть даже горькую.
Паш, не настраивай себя на плохое. Всё будет хорошо!
Ладно, пошли!
Идём.
И, Голощапов, первым шагнул из салона автомобиля на проезжую часть. За ним вышла Наташа. Пикнула сигнализация. Молодые люди решительно зашагали ко входу. Павел, лишь на секунду, задержался у стеклянной двери, но справившись со своим страхом, дёрнул ручку на себя. Дверь открылась, навстречу пахнуло больничным ароматом.
Охранник увлечённо смотрел видео в своём телефоне, а дежурная медсестра сидела за столом и что-то быстро писала, когда к ней подошли Голощапов и Петрова. Девушка строго посмотрела на гостей, и сухо спросила: