За то, что ты так и не нашел короткую дорогу, идиот! сказал Док, нажимая на спусковой крючок.
Проснувшись, Карл почувствовал, что в его лоб действительно уперлось что-то твердое и холодное. Он открыл глаза и обнаружил себя на правой половине кровати. Он лежал на боку в каких-то сантиметрах от Кити, его правая рука лежала на ее груди, а его колени прижимались к ее бедру. Кити тоже не спала она держала маленький дамский браунинг, дуло которого приставила ко лбу Карла. Карл молниеносно откатился от Кити на свою половину кровати.
После этого инцидента Кити соорудила в середине кровати высокую баррикаду из покрывала и лишних подушек, и тут же заснула. Карл еще долго не мог заснуть, лежа на спине с открытыми глазами и таращась в темноту. Постоянно сбиваясь, он считал овец и старался не думать о том, что только что обнимал абсолютно голую Кити.
**
Начальник городской полиции Кукуссен внимательно рассмотрел удостоверения Карла и Кити, потом закурил и забросил ноги на стол.
Нечего мне вам рассказать, дорогие журналисты. Бруксы переехали в Пять Озер за два месяца до своего исчезновения. Сняли квартирку на Западной улице. Ганс устроился на местную сыроварню, Натали в парикмахерскую «Золотой локон», что на Площади Озер, женским мастером. Последний раз их видели полгода назад, в День Молодого Сыра, это наш городской праздник. Вечером они поужинали в ресторане «Пятое озеро», и все. После этого их уже никто не видел. Ни в Пяти Озерах, ни где-либо еще.
Родители, родственники, знакомые, естественно, их тоже не видели? спросил Карл только для того, чтобы хоть что-нибудь спросить.
Кити насмешливо хмыкнула. Кукуссен тоже усмехнулся. Карл мысленно дал себе под дых, кляня себя за глупый вопрос. Не ответив Карлу, Кукуссен раздавил в пепельнице недокуренную сигарету, встал, налил себе кофе из кофеварки, снова сел за стол.
Активные разыскные действия длились три месяца. Все впустую. Бруксы исчезли бесследно. Родители обоих до сих пор на что-то надеются. Звонят мне раз в неделю. Плачут постоянно. Умоляют, просят, требуют. Потом проклинают меня и бросают трубку. Кукуссен щелкнул зажигалкой-револьвером, задумчиво поглядел на огонек. Зря вы сюда приехали, дорогие мои журналисты. Нет, я все понимаю блистательное журналистское расследование, сенсационное открытие Но не тот случай. Ни блистательного журналистского расследования
Кити демонстративно зевнула. Кукуссен замолчал, уставившись на Кити, потом продолжил:
Ни, тем более, сенсации вас здесь не ждет. И статейка у вас получится очень коротенькая размером с название. Нет, вы, конечно, можете провести свое журналистское расследование, законом это не запрещено. Но, уверяю вас, ничего нового вы не накопаете. А если попытаетесь что-нибудь присочинить ну, сами знаете, у вашего брата-журналиста фантазия иногда почище иного писателя-фантаста. Так вот, знайте, город Пять Озер вот уже двадцать лет носит звание лучшего города округа, и если кто-нибудь своими действиями попытается бросить на этот город тень, то мы будем вынуждены самым жестким м-м-м самым серьезным образом пресечь эти попытки. Ради спокойствия в нашем городе мы готовы на многое. Поверьте мне на слово.
После беседы с Кукуссеном, Карл и Кити доехали до Площади Озер и зашли в ресторан «Пятое озеро»
Два американо и, Карл вопросительно посмотрел на Кити.
Овсянку, яичницу-глазунью из двух яиц, круассан, сливочное масло, вишневый джем, апельсиновый сок, эспрессо, сказала Кити.
Один американо и один омлет, добавил Карл.
Официантка ушла. Кити вытащила из рюкзачка влажные салфетки, одну протянула Карлу. Карл послушно вытер руки.
Мерзавец, с ненавистью сказала Кити, методично протирая пальчик за пальчиком.
Карл снова взял салфетку и еще раз вытер руки.
Негодяй, сказала Кити, отбросив свою салфетку на край стола.
Карл понял, что дезинфекция рук здесь не причем. Он вздохнул, поняв, что серьезного разговора не избежать.
Самое главное сейчас успокоиться, осторожно начал он.
Успокоишься тут, когда тот, от кого ждешь помощи и поддержки, оказывается последним гадом, сказала Кити.
Подоспел завтрак. Официантка расставила тарелки и чашки, и ушла.
Понимаешь, во сне человек не всегда может себя контролировать, тщательно подбирая слова, продолжил Карл.
Ты о чем? бросив в овсянку кусочек масла, Кити настороженно посмотрела на Карла.
О том, что я вообще не понимаю, как я оказался рядом с тобой. В свое оправдание могу лишь предположить, что ночью мне стало холодно и меня рефлекторно потянуло к источнику тепла. К тебе, то есть. Хотя, конечно, ты права я мерзавец, негодяй и гад.
Вот ты о чем! кажется, Кити еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Так вот, значит, кто я источник тепла! Словно инфракрасная лампа! Вообще-то, говоря о последнем гаде, я имела в виду Кукуссена. Да ты не переживай я себя тоже иногда не контролирую.
Во сне? поинтересовался повеселевший Карл, поняв, что Кити совсем на него не обижена.
И наяву тоже, Кити проигнорировала шутку и приняла свой обычный надменный вид.
После завтрака Карл задержал официантку у стола. Он положил на стол стодолларовую купюру, наполовину прикрыв ее ладонью, и спросил:
Вы давно здесь работаете?
Три года, ответила официантка, поглядывая на купюру.
Полгода назад в вашем городе кое-что произошло, начал Карл.
Да вы что?! удивленно воскликнула официантка.
Короче, вы работали в тот вечер, когда исчезли Бруксы? спросила Кити, глядя на официантку своим фирменным взглядом-сверлом.
Не только работала, но еще и обслуживала их столик, сразу же ответила официантка. Ушли ближе к полуночи, ничего подозрительного я не заметила.
Они часто захаживали в ваш ресторан? спросил Карл опять только для того, чтобы хоть что-нибудь спросить.
На моей памяти только один раз в день своего исчезновения.
Это все, что вы могли бы рассказать о Бруксах? барабаня пальцами по столу, спросила Кити. Ее взгляд стал еще холоднее, чем обычно.
Официантка кивнула. Карл рассчитался за завтрак, но сотенную купюру не отдал, несмотря на крайне обиженный вид официантки ее информация не стоила таких денег, а меньше сотни у Карла не было. Едва Карл и Кити вышли за порог, официантка выхватила из кармана фартука мобильный телефон.
Они только что были здесь, шепнула она в трубку. Я сказала им все, как вы велели.
**
Карл запрыгнул в «Дискавери» и завел двигатель. Кити открыла пассажирскую дверь, но в машину не села. Придерживая дверь рукой, она задумчиво смотрела под ноги. Карл терпеливо смотрел на Кити, потом не выдержал:
И долго
Эта стерва что-то скрывает! прервала его на полуслове Кити.
Мне тоже так показалось, сказал Карл.
Сука, добавила Кити.
Карл кивнул, соглашаясь, хотя, если честно, сукой эта официантка ему не показалась. Напротив, она показалась ему крайне симпатичной особой. Но после ночного инцидента он все еще чувствовал себя виноватым, и, чтобы полностью загладить вину, был с Кити вежлив и соглашался со всеми ее словами.
На сыроварню езжай без меня. Что-то подсказывает мне, что и там нас ждет тот же тупой ответ «ничего не знаем, ничего не видели». Я в парикмахерскую. Мне не терпится услышать, как и там «ничего не знают». Встретимся в отеле, Кити захлопнула дверь и пошла по тротуару.
Ориентируясь по навигатору, Карл быстро доехал до северной окраины городка, потом свернул на узенькую улочку, по обе стороны которой тянулись высокие бетонные заборы с колючей проволокой наверху. Через сто метров перед «Дискавери» возникли железные ворота. Над воротами висела вывеска «Сыроварня «Пять Озер»». Карл посигналил. Справа от ворот прямо в бетонном заборе открылось окошко, в нем появилась круглая голова в синей форменной бейсболке с желтыми буквами «ПО». Карл выскочил из «Дискавери».
Доброе утро! приветливо улыбаясь, приветствовал Карл голову.
А оно доброе? оценивающе смерив Карла взглядом, спросила голова.
Для кого-то оно может стать не просто добрым, а очень добрым, Карл показал голове свернутую в трубочку стодолларовую купюру, которую тут же заложил за ухо.
И что этот «кто-то» должен сделать, чтобы это хмурое утро показалось ему чуточку добрее? спросила голова.
На секундочку приоткрыть ворота. Карл улыбнулся еще шире.
И все?
И все, подтвердил Карл.
Нет проблем, сказала голова.
Однако ничего не происходило. Карл смотрел на голову, голова смотрела на Карла, ворота по-прежнему были закрыты.
А! догадался Карл. Он вытянул из-за уха купюру и протянул ее голове.
Голова исчезла. Вместо нее в окошке появилась пухлая рука, которая схватила купюру и тоже исчезла. В следующую секунду с тихим жужжанием начали разъезжаться в разные стороны створки ворот. Разъехавшись на полметра, они на мгновение замерли, а потом с тем же жужжанием стали закрываться. Карл сорвался с места и еле успел проскочить внутрь.
Я ненадолго! крикнул он в сторону зеленой будки, где находился обладатель круглой головы.
Не дожидаясь ответа, Карл быстро пошел по гравийной дорожке к длинному одноэтажному зданию, возвышающемуся над ровным строем аккуратно подстриженных кустарников.
Можете не торопиться, глухо донеслось из будки.
Можете не торопиться, глухо донеслось из будки.
Однако Карлу все-таки пришлось поторопиться. Нет, он не передумал, просто ему с детства очень не нравились доберманы. Кто-то рассказывал ему, он уже и не помнил кто именно, да это и не важно, что когда-то очень-очень давно, в далеком детстве, его укусил доберман. У Карла даже остался шрам на ноге. Именно поэтому ему не нравились доберманы. Особенно в таком количестве, ведь сейчас за ним мчались целых пять доберманов!
Он развил такую скорость, что смог даже немного от них оторваться. Подбегая к воротам, Карл увидел знакомую голову поджидая его, голова выглядывала из дверного проёма будки.
Доброе утро! крикнула Карлу голова.
Карл сразу понял намек. Он на бегу достал бумажник, вытянул вторую стодолларовую купюру, скомкал ее и бросил в дверной проем. Голова исчезла, а ворота тут же приоткрылись. Карл выскочил за пределы сыроварни и услышал, как с той стороны разъяренные доберманы злобно скулят и царапают когтями закрывшиеся в последнюю секунду ворота.
**
Карл разложил и развесил свои вещи в шкафу, оставив как можно больше места для вещей Кити. Самой Кити в номере не было. На кровати Карл обнаружил записку: