***
Ада, Ада, где ты? Иди скорее, смотри, птенчик!
Голос мужа раздавался откуда-то издалека, то приближался, то удалялся, но Аде не хотелось открывать глаза. Она лежала прямо в мягкой мураве, раскинув руки и жмурилась, потому что солнышко ласкало ее горящие щеки, а довольно сильный, но теплый ветерок щекотал лоб и зажмуренные веки, играя волосками, выбившимися из прически. То, что они натворили сейчас не лезло ни в какие ворота, хорошо никто не появился на этой отрезанной от мира лесной полянке, которая приютила их так доверчиво и которой они так бесстыдно воспользовались. Ада и хотела отказать, но руки мужа были такими ласковыми и настойчивыми, что просто не смогла. И теперь вот лежала с горячими щеками, а тело все так сладко отдыхало, что этот стыд казался смешным и ненужным.
Наконец, Ада лениво открыла глаза, привстала, оперившись на локти и с удовольствием смотрела, как стройный парень в шортах и светлой майке что-то несет ей в вытянутых руках.
«Какой же он красивый. Просто Ален Делон. А я мышь, что он во мне нашел», мелькнула остренькая неприятная мыслишка и тут же исчезла, потому что Вацлав (так любила называть ее мужа свекровь болгарка) уже подошел и положил на траву крошечного птенчика.
Глянь, Адиля. Выпал из гнезда. Хорошо я успел там как раз кот в кустах ладился, еще минута, сожрал бы. Что делать будем усыновим?
Давай. У меня вон коробочка от печенья есть. Я туда травки наберу довезем.
Ада быстренько устроила птенцу домик, посадила его, Вацлав накопал червячков. Собираться надо было быстро, потому что где-то высоко и пока очень далеко уже был слышен рокот надвигающегося грома и запах скорого дождя стал острым, свежим и близким.
Уже потом, в электричке, когда огромные тяжелые капли барабанили по крыше и заливали стекло, Ада каждые пять минут совала в маленький клювик кусочек червяка, морщась от отвращения и птенец Ванька его глотал, раззевая призывно широкий красно-черный клюв.