Как-то дедушка вызвал меня на серьезный разговор и сказал: «Внучка, я тебе подарил путевку в жизнь, хочу, чтобы ты была преподавателем музыки, стала приличным, интеллигентным человеком, хорошо зарабатывала и тебя называли по имени-отчеству. Но мне сказали, ты хочешь быть артисткой. Ты знаешь, кто такие артисты? Гоп-гоп-гоп, сегодня здесь, а завтра там. Что о тебе будут люди говорить?» Папа сказал ему, что я точно не поступлю, и дедушка ответил: «Ну тогда ладно».
Родители отпустили меня в Ленинград поступать и помогли немного. Первый раз я провалилась на экзаменах. Конечно, это было неприятно, любое поражение это стресс. Но я продолжала готовиться к театральному институту. И на следующий год, когда родители узнали, что я опять собираюсь поступать в театральный институт, мне кажется, папа сказал пророческую фразу, значительно опередив будущее: «Денег нет, но ты держись».
Я разгружала машины с хлебом, но мне эта работа нравилась, потому что из ром-бабы выпадали изюминки, и их можно было сгрести. То же самое происходило с кексами, посыпанными орешками. Орехи осыпались, и это был тот бонус, на который я очень рассчитывала. Чем больше я трясла при ходьбе, тем больше оставалось мне потом.
Мне не было еще и двадцати, я была юна, самая смешная девчонка на курсе, а по-моему, даже в институте. Когда мы сдавали зачеты по танцам, на меня приходил посмотреть весь вуз. Я только единственного не понимала, почему все смеются? Ведь я на полном серьезе танцевала павана, менуэт, как все. А наша преподавательница по танцам ласково называла меня: «Ты наша Анна Павлова. Я сама обожаю смотреть, как ты танцуешь». Сейчас я понимаю, что она, наверное, подхихикивала.
В институте ни о какой личной жизни я не мечтала, только о ролях. До такой степени, когда сама себе задаешь вопрос: «Что для меня важнее: личная жизнь или карьера, работа?» Я ответила: «Пятьдесят на пятьдесят», а потом: «Не-не-не, саму себя не обманешь, сорок девять на пятьдесят один. Пятьдесят один работа, а сорок девять будет личная жизнь хорошо, а не будет главное, чтобы те пятьдесят один набрать».
Острохарактерных актрис немного в потоке, да еще таких, какой была я: маленького роста, со смешной внешностью, нас сложно пристраивать. Однажды меня поставили играть в американском мюзикле, я же и там сумела отличиться. Это был первый мюзикл в России в Ленинграде, со студентами театрального института. Ставили люди «оттуда», которые владели этим жанром. Я думала, что сейчас меня заметят, куда-нибудь пригласят, уже одной ногой в Голливуде. Все говорили, что я похожа на Лайзу Миннелли или Барбару Стрейзанд. Одной ногой в Голливуде я и оказалась.
Сюжет мюзикла прост: мы все люди с улицы, которые пришли за славой в кордебалет на Бродвей. Я играла одну из таких претенденток на роль. Мы выступали в тренировочных костюмах. По сценарию, всех героев не приняли, и мы фантазировали, что зря они не взяли нас, и за секунду переодевались из тренировочных костюмов в красивые серебряные жилетки. Всегда знала, что в костюме левый башмак мне великоват. День премьеры, вышли на этот танец, и я почувствовала, что почему-то сегодня левый башмак хорошо сидит. Тут услышала, как слева моя сокурсница начала смеяться и сказала: «Ленка, ты один носок забыла снять». А я в телесных капроновых колготках, туфлях и в махровом розовом, свалянном, дырявом носке на сцене. В зале случилась просто истерика! Это был лучший спектакль.
Потом уже после победы на конкурсе «Москва-Ялта-Транзит» в 1993 году я чувствовала себя невероятно счастливой. Моя жизнь не изменилась резко, но желания стали более дерзкими. Случилась дивная история. Казалось, что моя жизнь обретет теперь постоянные овации, я всегда буду во внимании. Но это было не так. Созваниваясь с продюсерским центром в Москве, спрашивала, почему им не нужен победитель конкурса для разных передач. Мне сказали: «Ты талантливая артистка, но тебе нужен спонсор». Случайно в аэропорту я увидела богатого дядечку, он был с семьей, детьми и разговаривал с ними про деньги, акции, какие-то вклады. Я тогда подумала: «Вот же они, эти богатые дядьки с деньгами. Он сядет сейчас в бизнес-класс, ему лететь час, а заплатит за это в пять раз дороже. Что мне терять? Нечего». Подошла к нему и спросила: «Простите, пожалуйста, что я к вам обращаюсь, вы не подскажете мне, в каких случаях банк помогает артистам, певцам, певичкам?» И он ответил, обведя меня оценивающим взглядом: «Ну в случае, если этот артист близкая родственница или на крайняк дальняя. А зачем ты меня об этом спрашиваешь? Ни на одну из этих ролей ты не подходишь». Я: «Знаете, мне так в жизни не повезло совсем недавно, я сдуру победила в конкурсе Москва-Ялта-Транзит». Он понял и вдруг обратился: «Так это ты выиграла в школьной форме с бутербродом? Мы же болели за тебя четыре дня. Какие у тебя проблемы?» Я: «Да вот, песни сочиняю, у меня денег не хватает на студию». Это был единственный человек, который материально помог мне сделать первый шаг, чтобы появился музыкальный продукт, с которым можно работать. Потом он сделал нам с Юрием Гальцевым первые гастроли. Еще долгие годы мы общались, дружили, его семья жила в Израиле, они приходили ко мне на концерты.
Людмила Поргина
Три брака, одна любовь
Когда здоровье известного актера Николая Караченцова ухудшилось и в дополнение ко многим бедам последних его лет добавилась еще одна у него диагностировали рак, с ним рядом всегда была его жена актриса Людмила Поргина. В последние годы, казалось, она растворилась в нем. Однако если в судьбе Караченцова брак с Поргиной единственный, то он стал ее третьим мужем. В числе ее поклонников были известные актеры: Александр Збруев, Олег Янковский, а Караченцову даже пришлось отбивать ее у предыдущего супруга. О том, что она сама актриса, знали немногие, пока в ее жизнь не ворвалось горе. В одну ночь умерла ее мама, а следом страшная авария, в которую попал ее муж Николай Караченцов. Эта авария превратила звезду экрана в тяжелобольного человека, а ее жизнь в подвиг. Как так случилось, что ей пришлось положить на алтарь его судьбы свою, судьбу Людмилы Поргиной.
Мы с Михаилом Поляком, моим первым супругом, были в одной театральной студии на Сретенке. Я его встретила, когда мне было двенадцать лет, а ему тринадцать. Мы репетировали вместе, к нам приходил Владимир Высоцкий играть на гитаре, Олег Ефремов. А Миша знал много стихов и часто мне их читал, много пел такой красивый баритон, и, конечно, я пала смертью храбрых, влюбилась. Любовь, любовь! Я окончила школу и вместо того, чтобы идти в институт, пошла за него замуж. Мама с папой в загсе подписывали согласие и разрешение мне, семнадцатилетней девушке, выходить замуж за восемнадцатилетнего юношу. Миша уже поступил во МХАТ к Манюкову, а на следующий год поступила я, к Массальскому и Тарасовой.
Мы жили с ним в коммунальной квартире, в которой водились тараканы и мыши. Квартира была напротив школы-студии МХАТ. Мне жаловались на мужа, ему жаловались на меня, когда что-то делала не так, пропускала занятия, не выучила стих весело было. В конце года после экзамена по мастерству ко мне подошел его педагог Манюков, который был педагогом и моего потом третьего мужа, Караченцова, и говорит: «Послушайте!» «Я что-то не так сделала в отрывке?» «Да я про личную жизнь» «Что у меня не так с личной жизнь?» спросила я. Он ответил: «А вам не кажется, Людочка, что вы выросли из своего мужа, как из пиджака? Мой вам совет: разводитесь, берите свою фамилию Поргина и живите, и творите спокойно, он вам не нужен». Я была воспитанная интеллигентная девочка, поэтому сказала ему «спасибо». А потом пошла после экзамена и задумалась: вот мы уже два года в браке, а что нас объединяет? И я поняла, что наши пути расходятся, когда это осознала, предложила Мише пожить раздельно, начать новую жизнь. Он, конечно, был не согласен с этим, и мы потом опять сошлись, затем снова разошлись, и в итоге я от него ушла.
Когда тебе четырнадцать лет, ты видишь человека и потом хочешь видеть умного, заботливого, сильного, мужественного человека. К сожалению, у него было такое, как бы сказать, генетическое не очень хорошее врожденное качество, как выпивание, это тоже очень раздражало, мешало. Это было тяжело для меня, ведь первая любовь это всегда разочарование, и очень трудно идти дальше по этой жизни. Но потом мы все равно оказались вместе в одном театре мой третий муж Николай и бывший первый муж Михаил. И когда у Миши и его второй жены родился сын, я приходила к ним посидеть с маленьким ребеночком, которого мы называли общим от одного отца. А после этой супруги Михаил ушел к Лене Шаниной, которая играла Канчиту любовь Караченцова в «Юноне и Авось», Затем Миша и Елена поженились, а мы с Колей ходили к ним в гости.
А до Николая Караченцова я была замужем второй раз. Мы поехали на съемки фильма «Много шума из ничего», и какой-то мужчина все время за мной ходил, ездил.
Я тогда плохо разбиралась в машинах, и мне казалось, что он ездит за мной на вишневой «Волге», мне потом кто-то сказал, что это «Мерседес», большая редкость в Москве, и тогда я посмотрела на этого человека. Это был Виктор Корзун, мотогонщик, который делал все страшные трюки в фильме, поэтому характер у него был мужественный, а внутри оказался как ребенок, мягкий и добрый. Какой-то период я думала: «Наверное, любви в жизни нет. Вот тебе человек с нежной душой, сильный физически. Он тебя любит, ходит за тобой. Выходи замуж!» И вышла.
Он дарил цветы, всегда за мной приезжал, пытался читать стихи, не умея этого, но старался, дарил какие-то красивые вещи. У него было очень много иностранных друзей, и я была как куколка ухоженная. Но он решил меня убить, когда я уходила к третьему мужу. Мы прожили с ним два года у меня все как-то по два года был «срок заключения» в браках. В этот момент я поступила в Театр Ленинского Комсомола, пришла на спектакль «Музыка на одиннадцатом этаже». Открылся занавес, вышел на сцену Збруев, и весь зал завизжал, а потом вышло что-то такое на длинных ногах, челюсть не помещается во рту, глаза две фары, руки-ноги длинные, а я думаю: «Господи, где ж такую красоту-то нашли? Такого огневого!» Покрылась пятнами, потому что поняла, что это мое. А надо мной висела огромная люстра в любимом стиле модерн, и я подумала: «Если он не станет моим последним третьим мужем, то надо повеситься на этой люстре». Но Николай не дал мне это сделать, он тоже влюбился в меня. Мы репетировали спектакль «Автоград», у меня уже была главная роль, я влюблена безумно в этого лохматого парня, который бегает в массовке, а он это чувствует. Однажды он пробегал мимо и, поцеловав меня в щечку, спросил: «А если я тебе сделаю предложение, ты разведешься?» Я ответила: «Завтра же», и развелась.