Я думаю, вы уже поняли, что подобная политика борьбы с врагами при попустительстве в вопросах реально существующей преступности совершенно не безвредна для элементарной безопасности членов общества.
Появление распределенного насилия это первый и главный признак зарождения провалившегося государства[10]. Просто потому, что государство, теряющее монополию на насилие, преследующее жертв, а не агрессоров, объявляющее целые группы населения вне закона, перестает существовать и постепенно складывается в абстрактное Сомали. С совершенно конкретными вытекающими отсюда проблемами для каждого из его граждан.
Давайте рассмотрим кейс, который жителям стран, где общество не участвует в политике, покажется странным, необычным, выходящим за рамки приличного.
Известный многим французский журнал Charlie Hebdo не вызывает симпатий у правительства Франции и подавляющего большинства общества. Для карикатуристов этого журнала никогда не существовало запретных тем. Напротив, резкие суждения о религиозных, национальных и традиционных ценностях главная фишка этого издания.
Творчество Charlie Hebdo буквально катком проходится по всем социальным группам страны. Но больше всего доставалось, конечно же, власти. И совсем еще недавно эти самые французские власти весьма активно боролись с этим журналом.
Так, предшественник Charlie Hebdo, журнал Hara-Kiri, был закрыт в силу запретительных мер, предпринятых властями из-за шутки по поводу смерти Шарля де Голля[11]. Возобновить свою работу редакции удалось уже намного позже, взяв новое название Charlie Hebdo.
К сатире за гранью фола можно относиться по-разному, и большинство населения в любой стране обычно не поддерживают такие проявления юмора. Об этом свидетельствует хотя бы то, что журнал Charlie Hebdo всегда оставался достаточно маргинальным изданием. Его тираж даже в лучшие годы не превышал нескольких десятков тысяч экземпляров[12]. И это в 67-миллионной Франции!
Проще говоря, Charlie Hebdo не только не являлся важным для французского общества журналом, но и не был даже сколь-либо одобряемым и имел весьма скандальную репутацию. Если бы Charlie Hebdo вдруг пропал из газетных киосков, это вряд ли было бы замечено, и уж точно почти никто не стал бы горевать по такому поводу.
Однако есть в этой истории одно важное обстоятельство. В 2015 году редакция Charlie Hebdo была атакована террористами, которые таким образом мстили журналу за публикацию карикатур на пророка Мухаммеда. Во время нападения были убиты десять журналистов, включая главного редактора издания, а также двое полицейских.
На мой взгляд, государство-курильщик (то есть отделенное от общества в силу того, что члены этого самого общества совершенно не участвуют в политической жизни) практически наверняка обвинило бы сам журнал в разжигании межнациональной розни и ограничилось бы неким ритуальным набором действий в виде инициации уголовного преследования исполнителей теракта и принятия законов, ограничивающих свободу публикаций на религиозную тему в средствах массовой информации.
В философии такого государства это выглядело бы крайне логичным: наказывается жертва, а заодно решается проблема избавления от неудобного и критически настроенного издания. Разумеется, все это было бы подано как наведение порядка. Мол, раньше у нас были лихие времена, когда всякий печатал, что хотел, а вот теперь будет порядок, так как высказывания на острые темы запретят.
В здоровом государстве, где большое количество граждан вовлечено в политическую жизнь, случится ровно обратное. Примерно то, что в итоге и случилось с Charlie Hebdo.
Через несколько дней после атаки на улицы французских городов на марш солидарности с журналом вышло 4 млн человек. При этом марш в Париже возглавлял не кто иной, как президент Франсуа Олланд. В первую же годовщину теракта тот же Олланд открыл мемориальную доску на здании редакции. Ну и конечно же, расследование было проведено качественно и быстро, а на скамье подсудимых оказались все организаторы преступления.
Сам журнал не был закрыт. Ему не было предъявлено никаких претензий и даже не высказывалось общественного порицания. Напротив, первый после теракта выпуск разошелся тиражом в 5 млн экземпляров, что помогло изданию решить все свои организационные и финансовые проблемы.
Мне представляется, что это адекватная реакция на подобные события. Такая реакция становится возможной только потому, что французские власти прекрасно понимают: общество, вовлеченное в политические процессы, попросту не даст им никакой возможности использовать эту трагедию для ограничения любых прав и решения собственных проблем.
Подобное работает даже в случае, когда речь идет о ком-то не очень симпатичном этому самому государству. Это происходит потому, что такое государство обязано вставать на защиту прав и свобод тех, кто страдает от насилия, ведь только в таком случае оно вообще оправдывает свое существование как социальный институт.
Если бы государство повело себя иначе (например, сделало вид, что ничего не происходит, а случай с расстрелом редакции является частным и специфическим «хлопком общественного мнения», спровоцированным самим пострадавшим), мы смело могли бы утверждать, что оно полностью разделяет взгляды террористов. Такое государство неизбежно будет управляться не конституцией или федеральными законами, а теми, у кого сильнее кулаки и есть автомат.
Если бы государство повело себя иначе (например, сделало вид, что ничего не происходит, а случай с расстрелом редакции является частным и специфическим «хлопком общественного мнения», спровоцированным самим пострадавшим), мы смело могли бы утверждать, что оно полностью разделяет взгляды террористов. Такое государство неизбежно будет управляться не конституцией или федеральными законами, а теми, у кого сильнее кулаки и есть автомат.
В подобном случае оно из способа устранения общественных угроз само превращается в главную угрозу для общества. Такое государство необходимо перестраивать и возвращать к нормальному виду. И начинается это с политической активности граждан. С того, что каждый начинает интересоваться политикой.
Нередко все плохое, что происходит с нами, случается именно оттого, что мы занимаем пассивную позицию.
Проблемы со здоровьем потому что мы не хотим идти в больницу, так как «поболит и само отвалится». Проблемы с востребованностью на рынке труда потому что мы не хотим повышать квалификацию и осваивать новые методы работы, а желаем работать так, «как завещали нам далекие предки». Проблемы с детьми потому что ребенка «должна воспитывать школа, а я лишь буду контролировать оценки в дневнике».
При подобном подходе все происходящее вокруг совершенно не может нас касаться и от нас зависеть.
Интересоваться можно футболом, хоккеем, ставками на спорт, конфликтами блогеров и всякой прочей ерундой, которая абсолютно никак не определяет наш жизненный путь и адекватность нашего мировосприятия.
В Древней Греции занятие политикой поощрялось. Ходить на собрания, произносить речи, писать трактаты об общественном устройстве считалось абсолютно нормальным.
В итоге греческая цивилизация достигла такого влияния на мировую историю и культуру, что Древнюю Грецию сейчас изучает любой школьник в любой стране мира. Более того, сами политические термины и базовые понятия берут свое начало из древнегреческого языка.
От россиян не ждут явки на собрания и участия в философских и политических диспутах (хотя это была бы отличная тренировка для нашего разума). Нам хотя бы научиться ходить на выборы, поддерживать близких нам кандидатов и уметь объяснить самому себе, почему проголосовали именно так, а не иначе.
Уинстон Черчилль как-то сказал: «Плохих политиков выбирают хорошие люди, которые не ходят на выборы»[13]. Поэтому именно мы несем ответственность за все те непопулярные и вредные законы, которые были приняты в нашей стране, пока мы, сидя на диване, игнорировали выборы и другие политические процессы.
Занятие политикой даже в самом простом виде (а именно формирование политических предпочтений, анализ положения дел в стране и поиск вариантов для его улучшения) это еще и полезный метод для тренировки наших аналитических способностей, которые неизменно пригодятся нам в инвестировании.
Давайте вспомним наш рассказ о пенсионном обеспечении, к которому у большинства из нас нет претензий. Да, все говорят, что пенсии маленькие, но мало кто задумывается о том, что в этом может быть виновна сама конструкция нынешней пенсионной системы. Давайте же посмотрим на эту проблему именно как инвесторы.
Итак, на момент написания данных строк взносы на пенсионное страхование в нашей стране составляют 22%. Это означает, что ваш работодатель «отщипывает» из фонда оплаты труда на предприятии 22% и направляет в бюджет пенсионного фонда. Только потом оставшиеся деньги идут на оплату конкретно вашего труда. С них еще удерживается 13% НДФЛ, а остальную сумму вы получаете на руки в виде зарплаты (я сейчас несколько упрощаю ситуацию, так как взносы бывают не только пенсионные, но нам важно проанализировать именно эту сферу).
Таким образом, на пенсии в стране у нас «сбрасываются» ныне работающие граждане, отдавая 22% своего дохода (до вычета НДФЛ), причем этот платеж юридически от них очень хорошо спрятан. Вы не увидите его в справке о ваших доходах, которую получаете от работодателя. Вы не сможете вернуть эти деньги через механизмы, аналогичные вычетам по НДФЛ.
В общем, при заработной плате, скажем, в 50 000 рублей (по данным Росстата, средняя зарплата в России по итогам 2020 года составила 51 083 рубля), отдавая ежемесячно 22%, вы пополняете бюджет пенсионного фонда на сумму 11 000 рублей.
Таким образом, если мы работаем с 25 до 65 лет (40 лет, или 480 месяцев), то при неизменной заработной плате все эти годы отдаем государству на содержание нынешних пенсионеров более 5 млн рублей. Это у нас на входе.
В общем, при заработной плате, скажем, в 50 000 рублей (по данным Росстата, средняя зарплата в России по итогам 2020 года составила 51 083 рубля), отдавая ежемесячно 22%, вы пополняете бюджет пенсионного фонда на сумму 11 000 рублей.
Таким образом, если мы работаем с 25 до 65 лет (40 лет, или 480 месяцев), то при неизменной заработной плате все эти годы отдаем государству на содержание нынешних пенсионеров более 5 млн рублей. Это у нас на входе.
На выходе эта система из столь немалой суммы сборов с каждого человека предлагает пенсионерам среднюю пенсию в сумме 16 789 рублей (средняя пенсия по старости за 2020 год согласно данным Счетной палаты России).