Костя с готовностью закивал и радостно потер руки.
ГЛАВА 3. Шокирующая новость
Время ожидания тянулось. В парке играл духовой оркестр. Нарядные пенсионеры танцевали и слушали музыку. Костя сидел на скамеечке и любовался пожилыми парами, Одни плясали весело, задорно, другие, улыбаясь, еле двигались в такт музыки. Праздник! Веселая, беззаботная жизнь, как на Западе, заразительна, и путешествовать по миру тоже хочется. Все бы хорошо, да доходы не те, и дедушки, как мамонты, исчезли, и пенсия кормит не только стариков, но и детей, и внуков.
Костя вздохнул и повернулся в сторону клуба. Дверь то и дело хлопала, но Ирина не выходила. Конечно, он будет скучать и по родной речи, и по этому духовому оркестру, но уедет все равно. Здесь можно только существовать. Что же происходит со страной, с ними? Невозможно понять, не укладывается в голове: люди месяцами работают бесплатно, голодные нищие на каждом углу, а на месте станкостроительного завода стремительно сооружается гигантский развлекательный центр. Непонятно: есть государство, или его уже нет, только люди об этом ещё не догадываются? Как кто-то сказал, слон уже умер, но ещё сам не знает об этом. А потому гремит веселая музыка в парках, на улицах, и площадях. А куда денешься?! Тяжелая жизнь надоела всем.
Как только Ира вышла из клуба, Костя вскочил и, смешно переминаясь с ноги на ногу, будто танцуя, расплылся в улыбке.
О, какие люди! воскликнул он радостно, засмеялся, размахивая призывно букетом. Его пиджак в клеточку подскочил и казался таким же коротким, как и потертые джинсы, из-под которых глядели на мир ботинки, огромные, как у клоуна. Он протянул цветы, и Ира, довольная, фыркнула:
Ну, ты, как всегда, умеешь угодить.
Она вертела алые тюльпаны, рассматривая и любуясь ими, чтобы не встретить вопросительный, нежный и совершенно ненужный ей, взгляд.
Почему ты не играешь? прикрывая лицо букетом, спросила Ирина, у мужчин призы хорошие.
А у женщин? хихикнул он, глядя на её расстегнутый ворот блузки.
А у женщин, рассмеялась Ира, решительно отодвигаясь и застегивая пуговицу, а у женщин, как всегда: призовое первое в три раза ниже, чем у мужчин за последнее.
Ну-у-у разочарованно протянул Костя, наклонившись и снимая невидимую пылинку с плеча Ирины.
А ты как думал?! «Урожай» исчез, спортивный комитет сам на мели, выплат за звания никаких, остались одни призы. Приходиться выигрывать.
Конечно, конечно, многозначительно закивал Костя, видел я, как ты сегодня нашего ведущего инженера завода прижала. У мужика трое детей и без зарплаты который месяц сидит. Живут на пенсию отца с матерью. Теперь всё!
Ну-у-у разочарованно протянул Костя, наклонившись и снимая невидимую пылинку с плеча Ирины.
А ты как думал?! «Урожай» исчез, спортивный комитет сам на мели, выплат за звания никаких, остались одни призы. Приходиться выигрывать.
Конечно, конечно, многозначительно закивал Костя, видел я, как ты сегодня нашего ведущего инженера завода прижала. У мужика трое детей и без зарплаты который месяц сидит. Живут на пенсию отца с матерью. Теперь всё!
Что всё? резко повернувшись, бросила Ира и решительно встала. В другой раз выиграет. Я домой пойду.
Костя испуганно взял её за руку, удерживая:
Ну, что ты кипятишься? Я с тобой, может быть, прощаться пришёл, а ты злишься.
Ира недовольно посмотрела и присела на край скамейки. Села красиво, ровно, с гордо поднятой головой.
Ну, куда на этот раз собрался?
В Америку.
Ты? В Америку? Кому ты там нужен со своими колбами и мензурками, с недописанной диссертацией?! рассмеялась Ирина.
Костя хотел поделиться новостью. То состояние радости внутри, что возникло при разговоре с представителем американской фирмы, распирало. Уже неделю он ходил по городу окрылённый и счастливый. Бродил по знакомым с детства улицам, переулкам. Прощался. Наконец-то, ему улыбнулась судьба. Жаль, конечно, что удача пришла из-за океана, а не от родного завода. Здесь его уже ничто не держит. Он один. Так какая разница, где страдать от одиночества!? Уж лучше в комфорте, чем здесь в коммуналке. Ему невыносимо больно видеть на каждом шагу сизые носы и налитые вытаращенные глаза бывших инженеров и музыкантов, летчиков и конструкторов. Мужчины у себя на родине оказалась лишними. Они не могли заработать. Негде применить силу и разум! Их кормили матери-пенсионерки, жены. Подобное унижение трудно вынести, а самостоятельно думать и решать разучились за восемьдесят лет.
Он уезжает и бросает все, что связывает его с этой умирающей страной. Может, взять Ирину с собой? Он пристально посмотрел на красивую, всегда жизнерадостную, но такую жёсткую шахматистку и с горечью подумал: « Нет, здесь ей я точно не нужен, а там» И обиженно, громко воскликнул:
А вот и нужен! Обещали место в лаборатории и даже квартиру. Я и комнату свою в общежитии уже почти продал.
Он с удовольствием, не торопясь, перечислял те блага, которые обещали ему за океаном и, с чувством победителя наблюдал за собеседницей. Не зря говорят: " зависть двигатель прогресса», Их поединок продолжался.. Костя мечтал о тихом спокойном доме, детях, о том, что, к сожалению, было чуждо Ирине. Но как воспитанный мужчина, он всё же предложил:
Ну, идем в кафе?
ГЛАВА 4. Америка и мы.
Ира была ошарашена такой прагматичностью инженера-химика, недотепы, вечно кочующего по квартирам подруг. Такой шанс! Нечто дурное, вредное, досадное, злобное, нахлынуло, захлестнуло, растеклось ярким румянцем по щекам, стерло улыбку, вытянуло губы в полоску, но Ирина тут же овладела своими эмоциями и улыбнулась. Но победного настроения как ни бывало. Даже денежный приз за второе место среди мужчин, лежащий в сумочке, не согревал душу.
Они шли по дорожке парка, Костя изо всех сил старался теперь её развлечь.
Смотри, как веселятся пенсионеры. Страна разваливается, а наши старички, совсем как в Америке, пляшут, поют, красятся, молодятся, наряжаются, чтобы сексуальнее выглядеть. А для кого? Дедушек-то- раз, два и обчёлся.
Ирина пренебрежительно фыркнула:
Что тебе до них! Ты же уезжаешь? А мы тоже жить хотим.
А ты? насторожился Костя, ты хочешь хорошо жить?
Он взял её руку в свою, наклонился, но Ирина, отодвинувшись, невесело улыбнулась и ничего не ответила. Риторический вопрос. Зачем отвечать? Костя оживился, незаметно прибавил шагу.
А ты, наверное, будешь в шахматной школе учить играть малышей в шахматы? Они такие забавные.
Но Ира не дала ему договорить, выдернула руку, прижатую Костей, остановилась и воскликнула в негодовании:
Утирать носы и учить ходы! Для этого любители есть! Вон их целая толпа возле директора.
Костя хихикнул и примиряюще опять взял спутницу под локоть, поддержал, спускаясь по ступенькам в фойе кафе.
Недавно это был жилой дом. Современный бизнесмен, купивший его в центре города и влюблённый в германскую архитектуру, убрал с фасада яркие, нарядные казачьи штучки, обил стены геометрическими фигурами из темно-коричневых досок и соорудил кафе в готическом стиле. Необычно. Красиво. Кафе пользовалось популярностью. Дорого, но зато по-европейски.
Они вошли в мрачное полуподвальное помещение с низким потолком. В нишах горели фонари, их приглушённый свет бликами мигал на непривычно голых кирпичных стенах.
Уютно, тихо, прохладно, звуки ненавязчивой музыки доносились откуда-то из глубины зала. Звучал отличный европейский шлягер на английском языке, потому что джаз и русский язык несовместимы, по выражению одного из ведущих современных композиторов России. Большой знаток эстрадной музыки, он, поселившись в Лондоне, свои произведения писал исключительно на английские тексты. Забыл, что песни душа народа. Люди разные, души разные, и песни другие. Его произведения исполняли только импортные певицы.
Костя сделал заказ, а Ирине ни о чём не хотелось говорить. Безысходность и тоска сжали тисками. Бежала, бежала, искала счастливой богемной жизни, казалось бы, нашла, но, как Золушка, попала на бал до полуночи, только на миг окунулась в сказочный шахматный мир и успела стала гроссмейстером. Слава есть, звание есть, а денег нет. Хорошо хоть квартиру получила.
Костя молча смотрел на её вульгарно раскинутые в стороны руки, на натянутую блузку на груди, где пуговицы изо всех сил держали половинки полочек, на короткие ноги, закинутые одна на другую, и уже жалел о своем джентльменском поступке.
Ира хмыкнула, прочитав его мысли, и, улыбаясь, опустила руку на колено приятеля.
Ну, что молчишь?
Костя встрепенулся, как воробей, всем телом, вынул из нагрудного кармана свернутый журнал и положил на стол.
Вот, журнальчик тебе принёс. Есть интересные статьи, почитай!
«Шахматы в СССР»?! протянула Ирина разочарованно, откидываясь на спинку дивана с чашечкой кофе, уже читала. Как тебе Рошаль? Извиняется за не напечатанные номера.
Как, как! буркнул Костя, и серьёзно глядя на Иру, сказал, а как ты хочешь?! СССР нет, а журнал есть? Все заводы в городе закрыли, разогнали нас. Не нужны умы России. Всё. Ликвидация полная. Нет моей лаборатории, а я химик! Я без опытов, как ты без шахмат, не могу.
Ну, нашел, чем удивить, рассмеялась Ира, весь спорт тоже с довольствия сняли. Кончился социализм. Ты же сам этого когда-то хотел. А теперь?
А теперь, чтобы жить, надо драпать отсюда, не раздумывая выпалил Костя.
История повторяется?! Не страшно одному, в неизвестность усмехнулась Ирина, там, в Америке, как и в Англии, у всех неделька, и носки меняют каждый день
Костя смущенно хихикнул. Ну, до чего язвительная особа. И откуда она знает, что у него дырка на большом пальце?! Он ведь специально босоножки на туфли сменил.
Неужели носки одноразовые? отшутился он и уже серьёзно спросил, а что такое неделька и откуда ты это знаешь?
Это костюмы на каждый рабочий день, включая трусы и носки. Каждый день душ и чистое белье. А ты по привычке натянешь вчерашнее, тебя и выставят за дверь.
Научусь, буркнул Костя. Главное, я здесь столько статей написал, никто и не заметил, а туда одну послал и сразу обратили внимание. Теперь, наконец, доведу до ума бурлящие идеи.
А когда едешь? Не завтра же!
Нет. Жду визу, бездельничаю, хочу к Валентину съездить, попрощаться.
К Вальке? равнодушно протянула Ирина и вспомнила застенчивого увальня, с которым играла, как кошка с мышкой. Особенно её смешила его внутренняя борьба между желанием иметь любовницу и ничего не платить. Это был самый скупой её любовник. Обещал жениться, а сам сбежал с женой и ребенком в тёплые края на лёгкие хлеба. Хотя Время меняет людей. Интересно было бы увидеть его сейчас, посмотреть, как он устроился, погреться под южным солнцем.