Через час напоздравляется, домой прикажет вести, со вздохом сказала ему в след тонкая как вилка и такая же колкая секретарша Дина Петровна. Пора шофера Сашу вызывать. Этого бугая только он на плече таскать может.
Взяв под мышку пакет с изображением елки, Слава подумал, что Дина чем-то обижена на директора, решил этим воспользоваться.
А шефу-то далеко ехать?
Куда там далеко! наклонилась к нему секретарша. В трех кварталах отсюда, на Ленинском проспекте обретается. На троллейбусе лучше бы ездил.
На Ленинском? разинул рот Слава, в доме .
А тебе-то что, в гости собрался?
Квартиру не знаете?
Вот еще, так и сказала тебе, каждый клерк будет к начальнику ломиться.
Странно, очень странно, рассуждал Слава, бредя от проходной обувной фабрики к проспекту под тяжелым медленным снегом. Его голова превратилась в сугроб, но он и не пытался его сбросить. Времени до «часа х» еще уйма, но домой решил не идти.
В голове гудело и от феназепама, и от виски, мать сразу заметит, поднимет шум. А тут деликатное поручение. Странно, что Семен Евгеньевич живет в том же доме, что и его. подруги. Всем известен железный закон не имей тесных контактов, мягко говоря, там, где живешь. Правильно я сказал все его яйца в одной корзине. Что же в коробицах?
А коробки во внутренних карманах пиджака, словно пылали раскаленными углями. Так и подмывало Сверлицина сунуть в них нос. Или, может, ну их? Шеф заплатил хорошие деньги, обещал еще дать, я просто должен тупо выполнить поручение. Ага, возразил сам себе Слава, а если Гибельсон коррупционер, вон, их каждый день по телевизору показывают? Может, в коробках какие-нибудь тайные бухгалтерские отчеты, или того хуже? У бывшего министра обороны тоже всем любовницы заправляли. И я стану соучастником преступления! С другой стороны, ну какой Гибельсон коррупционер, не в правительстве же работает, ну что на обувной фабрике украдешь? Войлочные тапочки? Хотя недавно прошел слух, что фабрика получила большой заказ от МЧС. Так-так. Может сразу в прокуратуру рвануть? Медаль дадут. Или валенком по голове, что скорее всего.
Раздираемый противоречивыми мыслями, Сверлицин не заметил, как оказался на Ленинском проспекте, возле дома . Ноги сами принесли сюда. Автопилот, не иначе. Зачем я здесь? Видимо, подсознание потребовало провести перед ответственным мероприятием разведку местности. Посмотреть расположение квартир, прикинуть, как быстрее добраться до двух жилищ. Живут Кира и Лира на разных этажах, а лифт дело ненадежное, можно долго прождать или того хуже, застрять.
Дом оказался за железным забором, со шлагбаумом, с чоповцами в охранной будке. На миг растерялся, но быстро сориентировался, пристроился к женщине с коляской, которая открыла двери во двор своим магнитным ключом. Охранники в след Славе даже не посмотрели. Почему шеф о проходной ничего не сказал? Забыл, наверное. Перед Новым годом у всех голова кругом.
Дом оказался за железным забором, со шлагбаумом, с чоповцами в охранной будке. На миг растерялся, но быстро сориентировался, пристроился к женщине с коляской, которая открыла двери во двор своим магнитным ключом. Охранники в след Славе даже не посмотрели. Почему шеф о проходной ничего не сказал? Забыл, наверное. Перед Новым годом у всех голова кругом.
А вот консьерж в третьем подъезде оказался на месте и после того, как Сверлицин набрав код, вошел внутрь, уставился на него мутным взглядом.
Вы кто, к кому? Я вас не знаю.
Консьерж облокотился о стенку, и было видно, что он не совсем уверенно держится на ногах. Праздник для него уже наступил. О! вдруг осенило, Славу. И зачем мне одному сломя голову носиться по этажам?
Скажите-ка, товарищ, а сегодня в полночь, вы будете дежурить?
А для чего спрашиваете? раздул крылья носа небритый мужчина, словно почуяв добычу. Протянул руку:
Коля Мигренев. Нам на сегодняшнюю ночь правление предоставило выбор. Хочешь дежурь, хочешь гуляй до утра. Сутками трудимся. Но кто ж откажется? Жильцы через одного с праздником поздравлять станут, кто так, а кто и на деньги разорится.
Вот и я о том же, кивнул Сверлицин, дело у меня к вам несложное, но важное. Пятьсот рублей хотите заработать?
А то! Что делать прикажете, поздравить кого?
Догадливый, отметил Слава. Для начала он выяснил номер квартиры Гибельсона. Жил директор, как оказалось, на последнем семнадцатом этаже в апартаментах 277, а на крыше имел что-то типа зимнего сада. Кира Моржак обитала на десятом, Лира на пятнадцатом.
Буржуй, одним словом, заключил консьерж, без какого-либо осуждения в голосе. Мигренев почесал пегую небритость, достал из открытого окошка коморки наполненный наполовину стакан, со знанием дела опрокинул внутрь. Широкий нос, угловатые скулы и тяжелые, как болотная трава, глаза с прищуром. Что-то от Шарикова, но не настолько гротесковое.
Помощник еще тот, подумал Слава, но от него потребуется-то всего ничего, ровно в полночь вручить коробочку, а потом пусть пьет до упаду.
Приехал! крякнул Мигренев, глядя на двор.
Кто?
Кем ты только что интересовался, Семен Евгеньевич.
Слава забежал в коморку, бесцеремонно оттолкнув консьержа, залез под стол.
Не хочу, чтобы шеф меня сейчас видел.
Понятное дело. Только Гибельсон при всем желании не увидит.
Осторожно выглянув в окно, Слава понял почему. Директора фабрики нес на плече личный шофер Саша. Безжизненное тело напоминало тушу застреленного на охоте кабана.
Хороший человек, Семен Евгеньевич, сказал Коля, услужливо распахивая пред шофером двери, выпивает только по праздникам. Правда, в последнее время повадился и по церковным.
Шофер, хмуро кивнув, потащил шефа к лифту. Гибельсон встрепенулся на плече, не понятно кому погрозил кулаком:
Я научу тебя валять валенки из собачьей шерсти, сукин сын!
Когда лифт за парочкой закрылся, Коля зашел в коморку с паспортом в руке.
Из кармана твоего руководителя выпал.
Нужно догнать, вернуть, поднялся посыльный.
Успеется, поднял руку Коля. Никогда не опережай событий, иначе они опередят тебя и переедут как трамвай. А что это тут?
Нацепив на нос узенькие очки, Мигренев присел на табуретку, стал разглядывать что-то типа квитанции, обнаруженной в паспорте. Лицо его вдруг вытянулось, сделалось серым. Он сдавил лоб двумя руками, будто пытался выдавить из него какую-то умную мысль, наконец, произнес:
Беда, Слава. Нужно спасать Гибельсона. Руки на себя решил наложить. Знаешь что это? квитанция на гроб, на его собственное имя. Заранее о теле своем позаботился. И это в Новый год! Видать допекло человека.
Слава взял сложенную вчетверо бумагу, тупо в нее уставился. Квитанция-договор, похоронное бюро «В добрый путь!» гроб элитный «Victoria», производство Италия, красное дерево, африканский орех, с крестом на крышке.
Что все это значит? Не похож был час назад шеф на человека, который решил наложить на себя руки. И подарки для чего девицам решил дарить? Прощальные послания перед смертью или что-то тайное, незаконное?
Когда Слава поделился с консьержем своими мыслями, тот гордо выпрямился, заскрипел зубами:
Спокойно, я до недавнего времени опером в ОВД работал, меня друзья называли Мегре. Правда, некоторые Мигренью. Но это не столь важно. За дело берусь я! А ну-ка давай сюда коробицы.
Спокойно, я до недавнего времени опером в ОВД работал, меня друзья называли Мегре. Правда, некоторые Мигренью. Но это не столь важно. За дело берусь я! А ну-ка давай сюда коробицы.
Немного поколебавшись, Слава выложил на стол две коробочки разного цвета. Протянул Коле свой швейцарский нож. Тот, одобрительно крякнув, принялся подцеплять хорошо проклеенную обертку. Из лифта вышел Саша. Мигрень накрыл коробки газетой, засунул голову Сверлицина под стол, спросил:
Ну как шеф, еще живой?
Плох, еле дышит, печально признался водитель. Думаю, до Нового года не оклемается.
Возможно, охотно согласился Коля, а когда шофер сел в машину, продолжил потрошить подарки. Вскрыл он их профессионально, ничего скажешь. Незаметно запечатать не составит труда, отметил Слава. Он сгорал от нетерпения и любопытства. Такие же чувства переполняли и отставного оперативника. Но каково же было удивление обоих, когда в коробках они не обнаружили ничего интересного. В каждой лежали по две тысячи рублей и по одному зеленому номерку. Кажется, гардеробному.
Коля взял совершенно одинаковые номерки, понюхал, попробовал на зуб.
Дело, кажется, гораздо серьезнее, чем я думал, вздохнул он. Гибельсон, вероятно, медленного яду принял.
Бежим в полицию?
У тебя что, в одном месте сверлит? вскинулся консьерж. Сверло! Мегре еще не такие дела распутывал! Номерки. Так. Знаешь что это? Не отвечай, не знаешь, ни Большим, ни Малым театрами здесь не пахнет. Это номерки от камеры хранения. Видишь буквы АДМ? Аэропорт Домодедово. Туда сдано что-то очень важное. Ты прав, Гибельсон, видимо, вляпался в криминальную историю, Следственный комитет идет у него по пятам, вот он и решил прекратить свои мучения. Гроб заказал, бедняга. А Кира и Лира Их роль в этом темном деле нам и предстоит выяснить.
А если в камере хранения деньги?
Не исключено, сразу же согласился Мигрень, потер руки. Нужно проверить багаж и доставить гроб Гибельсону на дом. Мертвый что ли он будет за ним бегать? Следи за логикой, не пожалеешь.
Голова у Славы пошла кругом, конечно, еще ничего не понятно по поводу шефа, а он точно попал в нехорошую историю. Без спросу налил себе водки, выпил. Консьерж проделал то же самое.
Давай рассуждать объективно, продолжал Мигренев. Гибельсону все равно крышка. А деньги, если это все же деньги, достанутся двум вертихвосткам. По какому праву? Если они не причастны к делу, то просто о-очень хорошо оказывали ему интимные услуги. Девицам известно о коробочках, которые ты должен принести?
Не знаю, пожал плечами Слава.
Ну да, Семен Евгеньевич решил их огорошить. А если там бухгалтерская отчетность, значит, сестрицы в теме и их тоже нужно выводить на чистую воду.
Но нам багаж не выдадут, в компьютер наверняка внесены их фамилии, возразил Слава бывшему следователю.
В камерах хранения аэропорта фамилий не требуют, только номерки. Совок как был, так и остался.
Мы что же заберем деньги себе? то ли с испугом, то ли с восхищением спросил Сверлицин.