Мы ангелы, парящие над миром,
Летящие по Млечному Пути!
Наш курс проложен огненным пунктиром,
И нам с него вовеки не сойти!
Оторвись от земли, оторвись
В ослепительно чистую высь!
Кто во сне никогда не летал,
Тот с рожденья от жизни отстал!
Смерть любому подарит полет,
Но блажен, кто живет напролет!
Кто летит, тот живет, тот живет!
Кто живет, тот уходит в полет!..
Но после июня наступает июль, а затем и август. Август девяносто первого помнят, я думаю, все: Ельцин на танке у Белого дома Провал ГКЧП Горбачевы прилетают из Фороса Беловежская Пуща, свержение Горбачева и окончательный развал СССР
Но после июня наступает июль, а затем и август. Август девяносто первого помнят, я думаю, все: Ельцин на танке у Белого дома Провал ГКЧП Горбачевы прилетают из Фороса Беловежская Пуща, свержение Горбачева и окончательный развал СССР
Именно в этой сумятице новоиспеченные летчики Егор, Вахтанг и Микола в поисках работы обивали пороги в «Аэрофлоте», в Шереметьевском аэропорту, в Министерстве авиационного транспорта, во Внукове, в отряде ЦУМВС (Центральное управление международных воздушных сообщений)
Но всюду чиновники только разводили руками: какая работа, когда все развалилось?! Самолеты расхватали республики, ставшие независимыми, горючки нет, летать не на чем
Но тут в коридоре ЦУМВС к нашим героям вдруг подошел тридцатипятилетний мужик с физиономией кота Матроскина и сказал интимно:
Пацаны, работа нужна?
Ну, смотря какая на правах старшего «солидно» ответил Егор.
Летная. Короче, есть самолет, стоит в Молдавии. Нужен экипаж. Годится?
Назавтра они уже сидели в вагоне-ресторане поезда Москва Кишинев Бухарест и с аппетитом голодной студенческой юности поглощали дармовые шашлыки и молдавское вино, которое подливал им этот «Матроскин». За окном хороводили пологие Карпатские горы.
Моя фамилия Бабюк, говорил «Матроскин», но все зовут меня Шумахер
А еще через день армейский «газик» с Шумахером за рулем, подпрыгивая на ухабах, въезжал на аэродром со следами недавнего присутствия Советской армии брошенные казармы несколькими целыми оконными стеклами отражали солнце, и на раскуроченных бэтээрах и «уралах» еще не полопалась зеленая краска. Впрочем, потрескавшаяся бетонка ВПП уже заросла сорной травой.
Прокатив мимо трех наполовину разобранных вертолетов Ми-4 (бригада техников, разбирающих эти вертолеты, складывала в ящики разобранные части фюзеляжа, двигатель и прочие детали), «газик» подкатил к одинокому Ан-26 с яркой свежей надписью на борту: KARPATY-AIR.
Шумахер с гордостью показал нашим героям на самолет.
Ну! Красавец!
И завернул свой «газик» к хвосту самолета. Здесь техники с помощью БПК (бортовой погрузочный комплекс) загружали в самолет ящики с разобранными частями Ми-4.
Прошу принять машину! с широким жестом сказал ребятам Шумахер.
В просторной грузовой кабине транспортного Ан-26, предназначенного для перевозки и десантирования грузов, была произведена явно самодельная реконструкция. Впереди прямо к ее дюралевому полу были, как в пассажирском самолете, не то приварены, не то привинчены на саморезах четыре ряда разнокалиберных кресел, снятых, по всей видимости, с рейсовых автобусов. От остальной грузовой кабины этот самодельный «пассажирский салон» был отделен раздвижным брезентовым пологом. Впрочем, вдоль бортов были сохранены дюралевые сиденья десантников, а под потолком грузовая кран-балка и другие агрегаты БПК.
Шумахер с гордостью объяснял:
Самолет, конечно, десантный, транспортный. Но мы его переделали. Теперь это пассажирско-грузовой с салоном первого класса! Причем, смотрите, вот так я накрываю эти кресла брезентом, и вперед, можем и сверху хоть тонну груза ло́жить! А поднявшись в пилотскую кабину, продолжал: Крейсерская скорость 440 километров, дальность полета с грузом 5,2 тонны 740 километров, а без груза и при полных баках 2200 километров. Потребная длина ВПП тысяча восемьсот метров. Что вас еще интересует?
Чей это самолет? настороженно спросил Егор.
Та вы ж прочитали! воскликнул Шумахер. Приватная молдавская компания «Карпаты-эйр»! Мы с вами берем эту машину у них в аренду, возим грузы по всему миру, половину с выручки отдаем за аренду, а половину делим промеж собой. Вы знаете, какие это бабки?
Егор, Микола и Вахтанг переглянулись.
Но тут экипаж четыре человека, заметил Вахтанг.
А нас трое, сказал Микола.
Не, нас четверо, ответил Шумахер, садясь в кресло бортинженера. Ты, Егор, будешь командир, вы двое второй пилот и штурман, а я бортинженер и флайт-менеджер. Пацаны, я же вам сказал: моя фамилия Бабюк, но все зовут меня Шумахер! И я вам даю слово Шумахера через год мы будем миллионеры! И он требовательно протянул руку: Давайте паспорта! Мне нужно вам загранвизы оформить
А куда летят эти ящики с Ми-4? все еще колеблясь, спросил Егор.
Но тут экипаж четыре человека, заметил Вахтанг.
А нас трое, сказал Микола.
Не, нас четверо, ответил Шумахер, садясь в кресло бортинженера. Ты, Егор, будешь командир, вы двое второй пилот и штурман, а я бортинженер и флайт-менеджер. Пацаны, я же вам сказал: моя фамилия Бабюк, но все зовут меня Шумахер! И я вам даю слово Шумахера через год мы будем миллионеры! И он требовательно протянул руку: Давайте паспорта! Мне нужно вам загранвизы оформить
А куда летят эти ящики с Ми-4? все еще колеблясь, спросил Егор.
«Куда-куда»! ответил Шумахер. С нами полетят! Это ж металлолом, брошенный! А можно на запчасти пустить. Давайте паспорта! Ну!
Егор посмотрел на командирское кресло. Оно было совсем рядом пустое, свободное! И Егор почти неосознанно сел в него, положил руки на штурвал.
Глава 11Мало кто знает, что после развала СССР Африка стала полем новой «золотой лихорадки». Постоянно воюющие друг с другом африканские вожди освободительных прокоммунистических и антикоммунистических революций Анголы, Гвинеи, Мозамбика, Габона, Берега Слоновой Кости и прочих стран этого лоскутного материка наперебой скупали любое оружие, которое легально и нелегально хлынуло сюда с армейских складов, оставшихся на территориях Украины, Казахстана, Киргизии и всех остальных стран бывшего СССР. Причем после АК-47 самым ходовым товаром были военные вертолеты и самолеты на них торговцы оружием делали миллионы и даже десятки миллионов. А за преждевременное списание этой техники в утиль часть этих денег доставалась, конечно, армейским чиновникам самых разных рангов, вплоть до высших.
Но летать на этих вертолетах и самолетах африканцы еще не умели, и потому в девяностые годы небо Африки воистину, как и предрекал ректор Приволжского авиационного училища, досталось бывшим советским летчикам молодым и не очень, завербованным туда шумахерами разного рода и калибра.
Вы, пацаны, не дрейфьте, тут жить можно! говорил в Кении нашим героям африканский «старожил» Василий, командир почти такого же, как у них, Ан-24. Работа есть, работы до хрена! Половина континента теперь на наших самолетах летает украинских, белорусских, даже сыктывкарских
Слегка прибалдевшие от жары и африканской экзотики, они сидели в баре аэропорта Найроби. Мощный вентилятор гнал по залу горячий воздух. Высокий чернокожий бармен-кениец принес в двух руках шесть кружек темного кенийского пива. Василий поднял свою кружку:
Ну, за знакомство! Welcome to Africa! И проводил взглядом юную чернокожую проститутку, походкой юной кобылицы прошедшую к барной стойке. Бабы тут, правда, одни шоколадки. Но если предохраняться, то вполне. Конечно, пахнут они не по-нашему. А все остальное
Тут в бар, выстроенный из тростника и густо украшенный африканскими масками и прочей местной экзотикой, вошел Шумахер. Утирая обильный пот, он плюхнулся на скамью рядом с Егором.
Ну, жара! Африка, мать ее!.. И, взяв первую попавшуюся кружку с пивом, жадно допил остаток, громко и облегченно выдохнул: Ну, всё, пацаны! С почином! Он достал из кармана деловые бумаги. Первый контракт! И глянул на улыбчатую чернокожую проститутку у стойки бара. Извини, снегурка, не успеваем! Через сорок минут вылет в Камерун!
На чем? удивился Микола. У нас баки пустые.
Обижаешь! сказал Шумахер. Моя фамилия Бабюк, но все
Шумахер, короче! перебил Вахтанг.
Ченч! объяснил Шумахер. Я им запчасти к Ми-4, они мне две тонны горючки! И мы в полете!
Глава 12Господи, что они только не перевозили! Снабжали водой и продовольствием рабочих алмазных рудников. Раздавали гуманитарную помощь голодающим. Доставляли в джунгли медицинское оборудование по линии ООН и ЮНЕСКО. Транспортировали африканских животных в европейские зоопарки. Возили ящики с деньгами из Бельгии в Габон и Мозамбик, а первых «новых русских» на африканские сафари. Ну, и так далее. Жизнь была, как бобслей в американских фильмах, насыщена дикой африканской экзотикой вперемешку с совковым бытом, организованным на борту Ан-26 скрягой Шумахером. Экономя даже на еде, Шумахер варил борщи в бортовом баке-кипятильнике, а сам в каждом приличном городе Йоханнесбурге, Браззавиле, Хартуме и Аддис-Абебе посещал местные банки, депозитируя там выручку от их работы
«Африка очень красива своей погодой, рассказывал мне один из пилотов, чья биография, в числе других, легла в основу этой правдивой истории. Там грозы бывают порой до двадцати километров высотой. В России мы обычно обходим грозы верхом, а в Африке настолько плотным может быть грозовой фронт и такая густая дождевая облачность, что выше грозы подняться просто невозможно. А мы возили грузы для шахтеров, которые там добывали то ли алмазы, то ли еще какие-то цветные камни. Мы обеспечивали их продуктами и керосином. Но эти рудники находились в военной зоне, там из-за этих алмазов постоянно война идет. И вот с одной стороны посадочной полосы земля хозяев этих рудников, а с другой стороны вражеская деревня, и отсюда заходить на посадку уже нельзя, сбить могут из тех же «Стингеров». А топлива нам хватало только туда и обратно, причем рядом никаких запасных аэродромов, одна пустыня и джунгли. То есть мы при любой погоде должны были прилететь и сесть вне зависимости, откуда ветер. И вот как-то мы прилетаем, а там гроза бешеная, чернота, молнии сверкают. Надо уходить, но некуда. Снизились в это черное облако, стали подходить к развороту на посадку, и тут нас молния как шандарахнула! Куда она попала, не знаю, но был такой треск! Приборы отказали, самолет попал в нисходящий поток и начал падать, а внизу речка, и на речке эти шахтеры то ли золото моют, то ли алмазы, черт их знает. И вдруг они видят, как самолет на них падает. Я уже всех своих родителей вспомнил высота-то была всего четыреста метров, а самолет продолжает падать, и ничего не сделаешь. Страшно. Эти шахтеры стали разбегаться, как тараканы. При этом я знаю, что нисходящий поток рано или поздно должен закончиться в природе нет пустоты, если здесь воздух идет вниз, то где-то обязательно пойдет вверх. Но где? Уже двести метров до земли, сто пятьдесят, сто! Автоматика женским голосом кричит: «Опасно! Земля! Pull up! Pull up!» А мы беспомощны, мы всё падаем! И только на высоте пятидесяти метров кончился этот нисходящий поток, начался восходящий, и мы сели на ВПП. Нам просто повезло! Бортинженер был у нас пожилой, он сказал: «Всё, если мы живые прилетим на базу, я собираю вещи и домой! Не нужна мне ни Африка, никакие деньги!» Вот в таких условиях приходилось работать»