В холле Карин нарушила молчание, но ничего интересного он так и не узнал:
Пожалуйста, отведи Юлиана в номер и хорошенько накачай вискарём я же сейчас прибуду, быстро, вежливо попросила она и двинулась в лавку с бижу и сувенирами для туристов.
Вежливо кивнув и с грустью пожав плечами, Аттенборо взялся выполнять указание. Поэтому он не видел, а имперские соглядатаи также не поняли, что за украшение приобрела там фон Кройцер да и ничего подозрительного в серебряном памятном женском кулоне не мог отыскать даже очень въедливый ум. Тем более, что покупку девушка спрятала под курткой, а после вполне себе логично умчалась в уборную.
Руки начали предательски трястись крупной дрожью это мешало набрать нужный номер на блоке связи. Тихое шуршание помех казалось грохотом, секунды растянулись в пятиминутки. Наконец вызов таки прошёл сквозь неизвестное число километров, кабы не крупнее чего, и бравая мелодия с неунывающим голосом начала наигрывать знакомые до боли слова: «горе ты моё от ума, не печалься, гляди веселей». Катерозе заметила, что по лицу сами собой молча текут слёзы. «И я вернусь к тебе, со щитом, а может быть, на щите, в серебре, а может быть, в нищете» Слёзы потекли ещё сильнее.
Возьми, ответь, совершенно убитым тоном почти беззвучно умоляла Карин. Возьми, ответь, пожалуйста, не перезванивай в другой раз, я этого сейчас не вынесу. Ответь, это страшно нужно, прошу тебя.
«Начнётся и кончится война», безжалостно продолжало наигрывать в ухо, будто издеваясь и указывая на важность слов в песне, о которых раньше не особо задумывались два человека, которые оказались гораздо более родными друг другу, чем могли представить до сегодняшнего дня. Наконец раздался щелчок казалось, этого уже никогда не случится, и всегда бодрый голос радостно отозвался:
Катерозе, дорогая, говори, я тебя слушаю!
Вместо приветствия у неё вырвалось рыдание. На том конце связи сориентировались очень быстро, затараторив нарочито радостно покровительственным тоном:
Ты что, поссорилась с Юлианом? Он всегда был самым плохим моим учеником, так что это ерунда и пройдёт.
Не-ет, едва слышно выдавила Карин, задыхаясь от слёз. Но он плохой ученик, даааа
Эге, деловито фыркнули бог знает откуда развесёлым баритоном. Но дело в нём, да? Он что, обидел тебя или бросил?
Не-ет, с тем же успехом ответила она, скорее уж я тогда, но дело не только в этом, ыыы
Тэкс, не давали опомниться и вовсе утонуть в рыданиях из неизвестного далёка, уж не застукала ли ты его с симпатичной феззанкой или даже с девочкой из старой Империи, а?
Да нет же, чуток встряхнувшись от такого предположения, с трудом проговорила Катерозе, дело в том, что он не умеет хорошо фехтовать на гун-то, вот И припозорился при мне, ааааа
В ответ раздался весёлый заговорщицкий смешок:
А вот это для меня не новость, дорогая моя, такие клинки доверяют себя только аристократам либо простолюдинам неплебейской сущности, так что уделать его в спарринге можешь даже ты, поверь моему острому глазу. Я-то уж думал, дело дрянь, вы рассорились, а ничего хуже быть не может, а тут всего лишь неудачный поединок
Моо-жет, горестно запротестовала она, размазывая слёзы локтём, ты не спросил, кто его уделал на поединке так, что только тряпка и осталась вместо парня, ааа, догадайся, ыыыы
Ладно, весело и раскатисто засмеялись в ответ, сообщи мне, кто сей достойный муж, что разделал Юлиана, как орех? Право, меня это уже забавляет стоило мне покинуть нашего дивного командующего, как он сразу начал тебя разочаровывать, негодник? Я ему как-нибудь уши-то надеру, чтоб не позорил меня настолько! Не можешь выиграть бой за каким чёртом в него вступаешь тогда? Ужас и полное бескультурие, хе-хе! привычное развесёлое стрекотание было прежним, родным, и Катерозе поняла, что не ошиблась именно этого голоса ей до невозможности сейчас и не хватало, и он уже начал незаметно врачевать тяжёлые раны в душе, которые вздумали сегодня было начать открываться. Ну, говори, Катерозе, не бойся, я должен знать, кто навалял Юлиану по самое не хочу, а?