Благодарение. Духовная поэзия - Терентiй Травнiкъ 2 стр.

Холмов бугристых перекаты
И гладь распаханных полей 
И вдоль дорог скривные хаты
Под увенчание церквей.

Так возжигало колокольни
Седьмоапрельское тепло.
Сияла даль свечным раздольем
Воспламененных куполов.

Ведь он скоро уйдет,
мой любимый Апрель,
По-английски, под первое мая,
Незаметно в окно, как всегда, ускользнет,
Напоследок листву распуская.

Как подсохнет земля,
зашерстится травой,
Прочеканится солнце по небу,
И в оттеночность кобальт
войдет бирюзой 
Голубым Богородичным цветом.

Незаметно Весна приоденется в цветь,
Распестренную майскую ткацкость,
И пойдет по деревне птенцами звенеть,
И в садах с лепествой обниматься.

Льется бронзой по воздуху
песнь звонаря,
Куполится за пажитью храм,
И кресты многосолнечно в небо летят
С Вознесенской волной пополам.

Ведь он скоро уйдет,
мой любимый Апрель,
По-английски, под первое мая,
Незаметно в окно, как всегда, ускользнет,
Напоследок листву распуская.

Как подсохнет земля,
зашерстится травой,
Прочеканится солнце по небу,
И в оттеночность кобальт
войдет бирюзой 
Голубым Богородичным цветом.

Незаметно Весна приоденется в цветь,
Распестренную майскую ткацкость,
И пойдет по деревне птенцами звенеть,
И в садах с лепествой обниматься.

Льется бронзой по воздуху
песнь звонаря,
Куполится за пажитью храм,
И кресты многосолнечно в небо летят
С Вознесенской волной пополам.

Великий пост и черноризны образа,
Сапфирной грустью светятся лампады.
И вороны мантийные сидят
У перекошенной кладбищенской ограды.

Погашен свет, лишь свечи, скорбно тая,
Сердца взывают горе в тишине
Канон Андрея Критского читают
В неделю первую постящейся земле.

Возьму плуг печали,
Распашу поле скорби.
Посею зерна грустные.
Водой полью плачущей,
Взойдут стебли слезные,
Моих дней и моих дел

Трава растет сонная,
озябшая и нескорая.
Ростки взошли бледные,
как детки малые сетуют
А осень нынче хворая,
как жизнь моя скорая,
А осень всех к столу зовет,
из луж зеркальных небо пьет,
И в песнях старых угасает
листвы, последний перелет

И утро проснулось тучами,
и дождь по стеклу скучный,
А я все ищу радости
и звон колокольный сладостный,
И мне не хватает малости,
понять что из горечи сладости.
Растут, как цветы юные,
безумные к миру,
безумные

Утолю жажду к счастью
своими слезами.
Распашу поле вновь
 руки стерлись в кровь,
Упаду на колени,
припаду к земле милой,
А вокруг  сорных трав
то дела мои вновь
Прорастают из грязи,
убивая любовь

Будет голоден год.
Я кошу все подряд,
Снег ту скверну укроет,
и весна  ее смоет,
Только руки и сердце 
худое творят

Я встаю, но сгибаюсь,
ползу, чтоб идти
И бегу, и бегу от печали своей

Знаю я, где-то там, в далекой близи
Есть река
бесконечной любви
и я  с ней
Я родился.
Иссохнув от горечей жизни.
Я живу,
и ищу ее вечный родник.
Верю, верю, придет тот день
и, однажды 
Распашу поле вновь

Воскресенье вербное,
Благовест с утра.
Солнце красномедное
Гладит купола.

Луковки пылают,
Птиц переполох,
На кресте сидит
Белый голубок.

Золотом подсвечены
Перышки его,
И сложилось венчиком
Чудо-облако.

Суета на паперти,
Ребятня галдит,
На церквушке маленькой
Голубок сидит.

Перекрестье времени 
Неба ширь и твердь.
Воскресенье вербное,
Входит в сердце свет.

Страстная седмица 
Черная птица.
Время печальное,
Постно-молчальное.

Хлеб и Вино,
Крест и Голгофа,
Камень на сердце
У Божьего гроба.

Скорбное время,
Время скорбей.
Шесть дней в году
Целых шесть дней

Страстная пятница

Бог на кресте, на перекрестке,
Где все пути сошлись
Там мертвый от смерти очнется.
Сердца  горе и высь!

Где перекладины коснулись
Друг друга на груди,
Оттуда шаг на день наш Судный 
Иного нет пути.

Господь, раскинув руки-крылья,
Весь мир собой объял.
Да будет крест произнесенный 
Началом всех начал.

Быть может, в Рим ведут дороги
На праведной земле,
Но те пути, что смерть попрали, 
Сомкнулись на Кресте.

Созрел пшеничный колос, и зерно
Упало в землю, умерло, как тело.
Но в Пасху ему время Быть пришло,
Оно вдруг задышало и зардело.

Воскресло к жизни хлебное зерно,
«Воистину воскресе!»  я сам видел.
«Христос воскрес!  сказало мне оно. 
Смерть попрана,
и в мир пришел Спаситель.

В Нагорной проповеди сказано о том,
Как надо жить, чтоб слиться со Христом».

И видел я, как колосилось поле,
И Древо видел на Горе, и Дом,
И Чашу полную вина в застолье,
И Триединство ангелов в одном.

От неба голубого в первой строчке
До всей невыразимости Небес 
Дыханьем, пением Неважно 
чем-то сочным
Пропитано в душе: Христос воскрес!

Как сама жизнь неведомым нам чудом,
Сквозь плащаницу собственных преград,
Вдруг написала, выйдя из-под спуда,
Живою кровью снятого с креста.

Что большего
здесь может быть живущим,
Чем воскрешение распятого Христа?
Воистину: жизнь стала всемогущей,
Начав себя вновь с белого листа.

Смотрите! Сколько неба
в первой строчке,
И во второй,
и  в третьей
Жизнь, твори!
Тебе не нужен больше переводчик,
В тебе Любовь любовью говорит.

Распасхалилась погода 
Благодати благодать.
От земли до небосвода
Мало кажется  летать.

Хочется, душой воскреснув,
Точкой став, в себя вобрать
Всю пролившуюся нежность
И потом её раздать.

Всем  от мала до велика 
Это чудо подарить
И обычною песчинкой
На земле продолжить жить.

Прожившим войну посвящается

Шли на запад с востока солдаты,
Сколько зим уж прошло, сколько лет.
В прошлом веке, точней, в сорок пятом,
Появилась Победа на свет.

На дорогах войны миротворцы
Преломляли тела, как могли,
И стекала винозная кровь
В омедненную гильзу земли.

В дар несли золотые медали,
Порох ладана, смирну от слез.
И сияла звезда над Рейхстагом,
И встречал их Воскресший Христос.

Ветераны, несущие раны
От креста Второй мировой,
Ветром мира для мира вы стали
И остались в нем Вечной Весной.

A песня звучала бескрайне и долго,
А песня лилась без слов и без нот,
И с ней просыпалась иному основа,
Тому, что, безмолвствуя,
в вечность зовет.

Прислушайтесь, слышите?
Сколько беззвучья
Из тихого сердца пропела та новь!..
И в этих души обновленной излучинах,
Течет молчаливым потоком любовь.

Пишу слезами о войне 
В ответ на писанное кровью.
Кладу охапками сирень
На братский холм 
Пусть в изголовье
Благоухает вечный май,
Звучат законченностью строки
Пусть убиенных только в рай
Ведут военные дороги!

Пишу стихи, скрывая имя,
Стирая времени приметы:
То  неизвестному солдату
от неизвестного поэта.

Словами в полный небосклон
Зарытым в братские могилы
От всей Земли  земной поклон
Я высекаю что есть силы.

Кидайте в небо белых голубей
Своих открытий, радостей, свершений,
Своих доброт, терпений и прощений 
Кидайте в небо белых голубей.

Кидайте в небо белых голубей,
Играйте белоснежностью летящей 
Всем тем, что в вас хранится настоящим,
Очищенным от плевела страстей.

Кидайте в небо белых голубей 
Надежды вашей, жертвенности пылкой
И бескорыстной трепетной любви 
Кидайте в небо белых голубей.
Начните кистью, дорисуйте скрипкой,
Пусть в голубом купаются они.

Смотрите!  Солнце, голуби и небо,
Белеет парус в небе голубом.
Ещё немного  и коснется света,
И впустит его истина в свой дом.

Матушке Марии (Лосевой)

Блажен, кто любит безответно,

Блажен, кто верит бесприметно,

Блажен, кто дружит беспредметно.

Блажен, кто дарит от души.

Блажен, кто каждой  каждой жизнью,
Живущей рядом  дорожит.

Блажен творящий своей жизнью.

Блажен, кто чтит свой род и дом.

Блажен собою пробудивший
Стремление творить в другом.

Блажен живущий одним днем,
Глубины времени постигший.

Блажен вернувшийся к себе,
В других надежду воскресивший.

Учите красоте друг друга 
И вам откроется любовь.
Пусть станет вашею заслугой
Ее светящаяся новь.

Живите так, чтоб зазвучала
Она из сердца, сутью стала,
Чтоб ваша жизнь себя саму
Впредь от любви не отличала.

Одинокая береза на погосте,
На краю деревни Радонеж  весна.
Я с утра приехал сюда в гости,
Мне назначила свиданье Тишина.

И стою, раскинув ветру руки,
В пятницу страстную на холме,
Слышу, как уносит ветер звуки,
Расчищая место Тишине.

А на небе тучи хмуро давят
С запада дождливую печаль.
Преподобный Сергий охраняет
Этот дивный подмосковный край.

Отцу Алексию (Дарашевичу),

с. Поленово

Ой, ты, Русь, поля  морские дали,
Острова неведомой земли,
Пусть хранят тебя от всех печалей
Белых колоколен корабли

Неба ширь качается волнами,
Улетают на рассвете журавли,
Все проходит, но стоят на рейде
Белых колоколен корабли

И для каждого когда-то день настанет,
Призовут подняться и уйти,
И тогда приспустят свои флаги
Белых колоколен корабли

Светлой памяти

молитвенницы нашей семьи

Клавдии Львовны Меньшениной

Церковь с колокольней-башенкой,
На закате стены стали ряженкой,
Образа гирляндами украшены
С васильками, мальвой и ромашками.

А в притворе у окна сидит Машенька,
Плетет косы из цветов слаженно,
В алтаре лампадка не погашена 
До чего же это все важно мне.

Вокруг свечных берёз свеченье,
И темень придорожных трав.
Волнами всенощного бденья
Туман растёкся на лугах.

На озере бесшумны вёсла,
Рыбачат иноки в тиши
И лето, обогнав все вёсны,
Похоже, больше не спешит.

Легло вдоль берега закатом,
И томный колокольный звон
Своим малиновым накатом
Повис над ним со всех сторон.

Кадильный вечер укрывает
Его чуть зримой пеленой,
И вдалеке сквозь ширь мерцает
Над храмом крестик слюдяной

Воронежские веси,
Поля, поля, поля
Подсолнечно-березовы
Чудесные края.

Деревнями да селами
Все дальше на восток
Иду, и милым кажется
Здесь каждый уголок.

Какою мерить мерою
Плод странствий и скитаний?
Пою  благодарение,
Святитель Митрофаний.

Чудный день! Пройдут века 

Так же будут, в вечном строе,

Течь и искриться река

И поля дышать на зное.

В ногах сорит душистый клевер,
Цепляет за рукав репей,
Повисло бархатной ферматой
Гуденье плюшевых шмелей.

Стоят вдоль берега дороги,
Как у обочины реки,
Цикорья удочки и донки,
В лазурь раскрасив поплавки.