Осенний альбом - Александр Гусаров

Закат краснеет над обрывом
Под лёгкой тенью облаков,
Где волны шепчутся игриво
С песком у сонных берегов.
Смотрю, как ветер над Окою
Летит на лодки и кусты,
Ведёт невидимой рукою
По кудрям спутанной листвы.
Я знаю скоро, скоро, скоро
Под цвет парного молока
Туман луга в долине скроет
Вширь раздаваясь, как река,
И лик луны начнёт ложиться
Печатью белой на стекло,
И поредеет вереница
Огней забрызгавших село.

Я выйду сегодня из дома
На воздух целебнее брома.
Мне рано откроют деревья
У леса шуршавшие двери.
Прислушаюсь возле сторожки,
Звенят на березках сережки.
Густые, пушистые ели
На шишки упавшие сели.
Прикрыли кленовые листья
Рябины багряные кисти.
Ольха дремлет в тихой низине
Ручей подтекает к осине.
Луч солнца, спустившийся с ветки,
Тропинку разметил на клетки.
Два брата дубка на опушке
Стоят, прижимаясь, друг к дружке.
Пусть где-то ненастье и ветер,
Есть тихое место на свете

Солнце катится по нивам
По лужайке, за крыльцо,
Словно свадебное диво 
Золотистое кольцо.
Нарядил деревню вечер
И всегда, как в первый раз
У калиток мудрость речи
И старушек зоркий глаз.
На дворе под зов коровий
Миг куриного греха
И звучит, как голос крови,
Крик лихого петуха.

У дороги ютится
Небольшое село
Вдаль поземка клубится
И повсюду бело.
Мне под нежные взоры
Не подумать про зло.
В ночь мороза узоры
Окрестили стекло.
Я присяду у печки,
Вороша угольки,
И от тысячи свечек
Полетят огоньки.
В доме будет уютно
От заботливых рук
Пусть снега перламутром
Все покрыли вокруг.

В это утро такое затишье 
Слышу, кажется, шорох лучей.
Я в саду очарованный вишней
Вижу: иней слетает с ветвей.

Наш колодец у самой дороги 
В нем стекло не разбитой воды,
А к нему спуск немного отлогий
И от валенок чьи-то следы.

В нем забытые детские тайны 
И об этом бывает печаль
Жаль, от грусти моей поминальной
Влаги гладь всколыхнется едва ль.

Буду звать дым от радости прежней,
И пойду за водою с утра,
Разнесет эхо крик над деревней
Звонким голосом жести ведра.

Недорогой подарок  летний зной,
Но дорог вид родной реки и леса.
Вдруг вспыхнет грусть цветками надо мной
При виде лип у старого навеса.
Ни одного знакомого лица,
За избами бесчувственные тени,
Но я легко на срубленных венцах
Ищу следы из детских сновидений.
Вон голубеют чаши двух озер
Могу перекрестить святые виды
И на душе горит такой костер,
Что прогорают с легкостью обиды.
Я поклонюсь с любовью тишине
В который раз, так быстро уезжая,
Прошелестят все слухи обо мне
Сирени по-соседски провожая.

Опять иду легко к родным просторам
Во тьме лежит вечернее село
Лишь на душе, пожалуй, в эту пору
И от единственной звезды светло.
Дом сторожат обструганные колья
Как путники, застрявшие в снегу.
Белеет за деревней нашей поле,
Не раз переживавшее пургу.
Из сумрака доносит эхо звуки:
То лай, то с хрустом звонкие шаги,
В одном окне знак колдовской науки 
Цветут двух лун туманные круги.
И злиться, и сердиться будет нечем
Пушистый иней крошится во мгле
Вдруг зимней сказкой обернулся вечер,
Когда я шел по дремлющей земле.

Поля и рощи в дымке затихают
К ручью склонился розовый закат,
Негромко чайки реку окликают,
И как-то сонно вороны кружат.
Люблю в отечестве я вечер длинный,
Чтоб видеть новый предосенний сон
И огоньки в резной листве рябины,
И раскрасневшийся у дома клен.
Наводит грусть безлюдная дорога,
И дремлют потускневшие луга.
Как выросшие дети на пороге
Стоят перед разлукою стога.
Заполнен луг увядшими цветами,
А над селеньем выше и правей 
Летит над древним храмом, над крестами
Прощальным клином стая журавлей.
Мне все до боли, кажется знакомо,
Беспечный зять у жизни городской,
Смотрю я, как в глаза родному дому,
На окна и наличники с резьбой.

В лёгкой дымке стога у реки
Старичками присели под солнце,
И ложились под осень венки
Из лучей на песчаное донце.
Лоскутами ночной тишины
Тёплый вечер окутал дороги,
Зазвучали на струнах души
То любовь, то немного тревоги.
Плыл с печалью туман из низин,
Обнажился закат, пламенея,
В мир пришёл и уйду я один,
Разве что с неразлучною тенью.
Вместе с возрастом выцвела спесь,
Улетаю от быта за птицей
Показалась великою честь
У реки на лугу очутиться.
Помечтаю пожить в шалаше.
Там, где месяц звезду хороводил,
Чтобы струны звенели в душе
Про другое не знал и не помнил.

На пригорке липа отцветает,
Холоднее воздух у реки,
Ива крону с нежностью купает,
Свесив ветви росту вопреки.

Только эхо шаг доносит робкий,
На озёрах с рябью путь волны,
В камышах звучит печалью кроткой
Белым светом тихий плач луны.

Вновь от праздности по сути лишней
Я иду к открывшимся лугам,
Чтобы с грустью возле вётел пышных
Поклониться тихим берегам.

Давно покоем в окнах свет испуган,
Густые тени в кружке с молоком
По небу ночь идёт за лунным плугом,
Горит костром в тумане далеко.

Пойду опять к реке, где волны дышат,
Русалка подплывает к берегам,
Где словно в зеркале звезду колышет,
Бросает на песок к моим ногам.

Луг память сторожит у деревушки,
На огородах вёдер поздний звон,
И возмущённо квакают лягушки,
Что без воды останется затон.

Серпом оборотился на ночь месяц,
Чтоб звёзды сверху падали дождём,
Чтоб на лиловых красках поднебесья
Гадали ведьмы воском и огнём.

Дремавший лес верхушками чернеет,
Обнявшись крепко с небом вдалеке,
Но даже в темноте душе светлее
В родном, забытом властью уголке.

В саду горит костер рябины красной,

Но никого не может он согреть.

Возле печки для мух гильотина 
Это ночью трудился паук,
За окошком пылает рябина
Ни согреть ей, ни дома, ни рук.

Только в садике влажно и тихо
Чуть доносится щебет синиц,
Сквозь стекло кот глядит на них лихо,
Чутко слушая скрип половиц.

Сядет круглое солнце за вишню,
Ветер выплеснет трепет осин.
Красота деревенских излишеств 
Между рамами искры рябин.

Нет на сердце ни тьмы, ни угрозы
Под иконой горит ночничок
И, не встав перед зрителем в позу,
Трель выводит под печкой сверчок.

Неужели такое случалось?
И нельзя повторить и прожить,
Обернулось однажды печалью,
Что сажусь я порой сторожить.

Вокруг костра у самой речки
Ночной мальчишеский дозор
Сопровождает звонкой речью
Кузнечиков веселый хор.
От лип доносит запах меда
С воздушной почтой ветерка,
Беззвучно танцы хороводит
Внизу со звездами река.
Лежат во мгле густые травы
С печалью древней седины,
И зашумевшая дубрава
Меняет цвет во сне луны.
Из темноты лесные звуки
Пугают, будто нянчат луг,
И души взять легко на руки
У тех друзей, что сели в круг.

Скрыло вновь поволокой
Край осенних небес.
Машет жёлтой осокой
Речка с грустью на лес.
Расплясался на лужах
Мелкий дождь под окном,
Свадьба ветра и стужи
Состоится потом,
Как на юг улетая
Гнезда новые вить
Разноцветною стаей
Стали листья кружить.

Иней седой проступает,
В косы вплетаясь лугов.
Темную книгу читают
Духи густых вечеров.

Новое грозное царство
Ждет нас теперь впереди.
Примет от зноя лекарство
Грудь у холодной земли.

С белого платья дороги
Лунный взбирается круг
Зимний букет у порога
Крепких морозов и вьюг.

Все так же звёзды далеки
Свет тихо падает с луны
И над излучиной реки
В ладонях белых царство тьмы.

Слуга невидимый в ночи
На опустившийся туман
Положит с тайнами лучи,
Рисуя ивы гибкий стан.

Сорвавшись, тоненький листок,
Летит нечаянно к ногам
Несёт легко его поток
Навстречу смутным берегам

Той лунной грусти не унять
Тот свет ночной не разгадать,
Мелькает мир другой опять,
Где не купить и не продать.

Все так же звёзды далеки
Свет тихо падает с луны
И над излучиной реки
В ладонях белых царство тьмы.

Слуга невидимый в ночи
На опустившийся туман
Положит с тайнами лучи,
Рисуя ивы гибкий стан.

Сорвавшись, тоненький листок,
Летит нечаянно к ногам
Несёт легко его поток
Навстречу смутным берегам

Той лунной грусти не унять
Тот свет ночной не разгадать,
Мелькает мир другой опять,
Где не купить и не продать.

Как ветка с веткой целовались
Не скажут роща и трава.
Рассвета краски разгорались,
Звучали нежные слова.

Манили сказочные волны
Под сень извилистых ветвей.
У красоты очей бездонных
Загадочный излом бровей.

Объятий и уступок трудных
Свидетель  молчаливый лес,
Укрыл желанье безрассудных
От огнедышащих небес.

И с новой свежестью и силой
Звенел в лесной тени ручей,
Что коль не будет рядом милой,
Пусть будут тайны тех ночей.

Осенний лес пройдя ликуя
И помахав родне рукой,
Страну оставил я лесную
И канул в жизни городской.
Прошли года, и стали чаще
Меня манить покой и тишь,
Озер заиленные чаши,
И сотня освещенных крыш.
Я вспоминаю на закате
С вечерней грустью тополя,
Как осужденный за растрату 
За гладь реки и за поля.
Когда окончена работа,
Пройдусь под стайкой облаков.
У парка звякнут вдруг ворота
Из городских моих оков.
И, глядя, словно на икону,
Под дуновенье ветерка,
Креститься на берёзки крону
Моя потянется рука.

На порокреповой резине
Подъем берет автомобиль.
Передо мной, как на картине,
Почти что Суриковский стиль.

Стволы берез стоят белее
Бумаги чистого листа,
И на душе всегда светлее
При виде церкви и креста.

Но сколько здесь людского горя
Склевать не в силах воронье,
Жизнь подлеца и смерть героя 
У каждой матери свое.

Здесь по оврагам и ухабам
Село опутала полынь
И мужики приносят бабам
Домой обычно грязь да пыль.

Дорогу лужи разрывают,
И вслед звучит собачий лай,
И сердце кровью заливает
За мой пустынный, грустный край.

Птичьи трели воспели утро,
За крыльцом у отцовских кос.
Лучик солнца родился, будто
От весеннего звона рос.
Время мчалось быстрее ветра,
Не заметно сочтя года,
Чтобы в срок увезти из лета
С плачем в вечные города,
Но какие давались силы,
Чтобы счастье искать в пути,
Только то, что казалось милым
Невозможно уже найти.
Плещет грусть, как вода из речки,
На покинутый отчий дом.
Звёзды в дымке горят, как свечки,
В моей памяти над прудом.