Второй этаж укрывался под резным карнизом, того же кирпичного цвета, что и крыша, и был значительно покатистым с левой стороны. Одна из частей второго этажа выдвигалась немного вперед и походила на пристройку к основному строению. Невысокий бортик предполагал ровное пространство, где вполне мог бы разместиться балкон. Мастер, создававший это строение, не остановился на прямых линиях, добавив немного лепнины, изображающей богатые гроздья винограда, висящего у основания гребня, замыкающего второй этаж. Весь же фасад этажа, как главный, так и боковые, скрывался под витражами, 1718 столетия, хорошего состояния, с добавлением современных технологий; здесь же мирно разместились некие существа, неопознанного рода, с забавными мордашками, потемневшими от времени. Их руки были подняты над головой и поддерживали те самые витражные полотна. Ног их никому не удавалось разглядеть, просто потому, что они сидели. Витражи тут взгляд задерживался надолго. Разнообразие индивидуальных образных пространств уносил в бесконечность. Не было в них никакой замысловатости, лишь простейшие геометрические фигуры, без ярких красок, переплетались, соединялись и разбегались, чтобы слиться вновь. Где были стыки окон, и есть ли за этой декорацией окна вообще, как и то, что находится за ними, ведомо только владельцам. В общем, весь дом был пропитан тайной, а тайны всегда притягивают и будят фантазию
Однако вернемся к особняку. Далее к основному строению добавлялся веский штрих. Западная часть дома начиналась с цилиндрической пристройки, из рубленого камня, уложенного рядами с напуском; она грациозно тянулась вверх и переходила в башенку с куполообразным верхом. Прорезанные «бойницы» обрамляли побеги «одеревенелой» лозы, ползущей к барабану башни, и окутывали его, словно венец; однако хороший специалист мог понять, что эта ветвь была латунной.
И, наконец, первый этаж. Массивный и большой. Цоколь не высокий, от чего высокие, довольно широкие стекла, часто служили прохожим зеркалами.
Это был единственно живой, в отличие от всего дома, этаж. Здесь постоянно хлопали двери, вечерами горел свет, слышались голоса, звучала музыка. В нем расположились четыре квартиры с отдельными входами, и напоминали собой четыре стороны света, по обрамлению и украшению оконных и дверных проемов. Даже на взгляд было понятно, что первоначальную планировку сохранили, заложив при этом внутренние соединения всех помещений.
Девчонки арендовали левое крыло, восточной стороны, в котором разместились: три отдельные спальни, большая гостиная и мини-кухня, разделенные узким, высоким столом-стойкой. Спальни были не большими, но довольно уютными и шли одна за другой. Окна двух выходили к морю и только из окон дальней спаленки, открывался вид на ельник. Но самым главным для них, была терраса, единственная на все жилые квартиры, с плетеным столом и креслами-качалками, укрытая большим, добротным навесом, треугольной формы, опирающимся одним углом на квадратную колонну. С него свисали побеги дикого винограда, в жаркие часы образующего тень. Вечером же здесь было необыкновенно хорошо любоваться морем. Коротенький бортик ограждения был спрятан за напольные вазы, с яркими цветами. Впрочем, такие вазоны были практически везде, по всем уголкам строения. Замыкала террасу массивная скамья, преграждающая проход к их двери, конечно же, условно, из-за угла дома. Рядом были еще два маленьких, отдельных номера, в одном из которых и поселилась подруга, по известным только ей причинам. В соседнем с ней номере, жила молодая семья, их дети постоянно плакали и играли на асфальтированной дорожке, идущей по периметру дома, разбросав игрушки. Девушкам приходилось ходить по газонной траве, но собственно, им это нравилось. Возможно, когда-то давно, именно здесь был центральный вход в дом.
С другой стороны дом был более ровный, без пристроек, колоннад и навесов, с высоченными, но узкими окнами, с массивными, скорее всего бронированными дверями. Открытыми они их не видели никогда.
«Ну что, сначала в душ, а потом терзать сестру, или наоборот? Нет, все-таки в душ, а потом мокрым волосом по спящему лицу. О! Это чудное пробуждение, в следующий раз принесу воду, соленную, морскую, если будет заниматься ленью.» Вел прищурила глаза и улыбка, в предвкушении маленькой бяки, растянула ее щеки.
Сестры. Они были совершенно разные, но так похожи друг на друга внутренне, что казалось это две половинки одного человека. Обе стройны, высоки, длинноноги. Вел старше, немного рассудительней и серьезней. Ее рыжие как медь волосы, спадали мелкими кудряшками до пояса. А зеленоглазый прищур глаз, вводил в заблуждение то ли она хитрит, то ли никогда и никому не доверяет.
Ев младше на три года, неудержимо весела и шутлива. Ее волосы, цвета вороньего крыла, ровные и мягкие, огибали плечи, струясь вниз. Глаза серо-голубые. Причем цвет преобладал в зависимости от настроения.
Было время, когда они пытались что-то доказывать друг другу, находили причину для ссор на пустом месте, доводили мать до возмущения; но тут же обнявшись, смеясь, заваливались на кровать и, реабилитируя, друг дружку, доказывали свою правоту перед мамой, в один голос. Иногда складывалось впечатление, что им тесно вместе, но это было не так. Они обе были сильными личностями, у обоих было свое «Я». И именно этим «Я» следовало объединиться, что и произошло, когда помимо игрушек появились общие интересы.
Жизнь вообще занимательная штука! Многих время и горе, впрочем, как и радость, разводит, здесь же все, слава Богу, произошло наоборот.
Спишь?! произнесла Вел, сестре прямо на ухо, причем стараясь как можно больше влажных волос уложить ей на лицо. А кто говорил, что из воды не вылезет весь отпуск, что в шесть утра уже будет купаться и заберет все солнце себе, и бегать будет и. Ну, спи, спи. А я тут новый занятный «пейзаж» привлекла специально резко замолчав, девушка направилась в свою комнату.
Ев младше на три года, неудержимо весела и шутлива. Ее волосы, цвета вороньего крыла, ровные и мягкие, огибали плечи, струясь вниз. Глаза серо-голубые. Причем цвет преобладал в зависимости от настроения.
Было время, когда они пытались что-то доказывать друг другу, находили причину для ссор на пустом месте, доводили мать до возмущения; но тут же обнявшись, смеясь, заваливались на кровать и, реабилитируя, друг дружку, доказывали свою правоту перед мамой, в один голос. Иногда складывалось впечатление, что им тесно вместе, но это было не так. Они обе были сильными личностями, у обоих было свое «Я». И именно этим «Я» следовало объединиться, что и произошло, когда помимо игрушек появились общие интересы.
Жизнь вообще занимательная штука! Многих время и горе, впрочем, как и радость, разводит, здесь же все, слава Богу, произошло наоборот.
Спишь?! произнесла Вел, сестре прямо на ухо, причем стараясь как можно больше влажных волос уложить ей на лицо. А кто говорил, что из воды не вылезет весь отпуск, что в шесть утра уже будет купаться и заберет все солнце себе, и бегать будет и. Ну, спи, спи. А я тут новый занятный «пейзаж» привлекла специально резко замолчав, девушка направилась в свою комнату.
Ев давно не спала, просто ленилась в кровати, хотя осознавала, что и на берегу можно так же нежиться, не заходя в воду. Но кровать всегда была мечтой. Бесконечная работа, учеба, семь дней в неделю будни, порой даже без праздников сделали постель и сон, чем-то недосягаемым. И поэтому, при всей любви к морю, сегодняшнее утро она решила провести в номере.
Сестры с детства не любили надолго расставаться; и сейчас также работали, учились, отдыхали вместе, и то, что сестра вернулась с пляжа немного возбужденной, Ев почувствовала с того момента, как та открыла входную дверь.
Что ты уже натворила?! Кого на этот раз отругала, отшила, жизни поучила? не поднимаясь, спросила Ев, лишь удобнее умостившись в кровати, поглядывала на маневры сестры.
Ничего я не натворила! фыркнула Вел. Море класс спокойное, спокойное; такое тихое, что и не верится.
Ты мне зубы не заговаривай! Я слышу, как море дышит, как птички поют. Какой это «пейзаж» появился?
Да толком и не рассмотрела, цитировал книги! Да вон он, еще сидит, как статуя Геракла. Все никак не решится что-либо предпринять. Ах, да! Чуть не забыла. Читает «Алису» наизусть!
«Алису?» Это многое говорит! посмеявшись, продолжила: Ты и не рассмотрела?! Расскажи кому-нибудь другому! подойдя к сестре, положила руку ей на плечо, пытаясь найти бедного юношу, и подалась вперед. Он что, библиотекарь? такая реакция на знание одной из любимых книг сестры, была вполне нормальна для Ев.
А я почем знаю. Просто сравнил меня со Скарлетт. Думал, наверное, что я не пойму. Вон видишь, на нашем месте сидит?!
Да! Видно недавно приехал, а то бы и подойти не решился, зная, как ты любишь, «опустить», банальную беседу.
А я с ним и не беседовала, он просто цитировал, а я слушала.
Что-то новенькое. Жаль, что он просто говорил, лучше бы завтрак приготовил. Мою симпатию точно сразу бы получил, а то кушать хочется. погладила свой, прилипший к спине живот, отломала кусочек шоколадки, прекрасно зная, что это вредно. Но ей-то, хочется! И вернулась к разговору. Пойдем в магазин или позавтракаем тем, что есть?
Нет. Пойдем и купим что-то вкусненькое! заявила Вел.
И что же?
А там посмотрим, еще не придумала.
Глава 5
Уступив пятнадцатиминутным уговорам подруги, навеянными некими доброжелателями, пошли на дискотеку, в спортивный лагерь, который прошлое лето стоял пустым. Пока добрели к СЛ «Солнечный» совсем стемнело. Ни трасса, ни сам пансионат освещены не были, что само по себе наводило на мысль о давнем запустении.
Да Скорее здесь замок Дракулы, а не «Солнечный» шепотом произнесла Ев.
И не спортсмены понаехали, а зомби изголодались ужасающим голосом подыграла Вел.
А достоверный источник хоть горячим был?
Живым? доставали девчонки Ан. Они не злились, не обиделись. Шли прекрасно зная, что именно так и будет. Но и промолчать не могли.
Да ну вас Ан, махнув на них рукой, насупив брови, повернула обратно. На лице была такая мина, словно это она пошла за ними, оставив самое важное дело.
Ты куда? Я уже музыку слышу! затанцевала Вел, к ней присоединилась Ев, притопывая ногой и махая воображаемым платочком. «Малинка, малинка, малинка моя»!
Да ну вас Ан, махнув на них рукой, насупив брови, повернула обратно. На лице была такая мина, словно это она пошла за ними, оставив самое важное дело.