И пока ещё живём.
Будем живы не помрём!
Поднимая стаканы,
Прокричали братаны.
Вы б хоть Бога не хулил,
Коль под чёрта закосили
Атеисты-пофигисты,
За бутылкой активисты.
Но теперя, как хотите,
Но меня освободите.
Повидал я кутежи,
Пьянки, драки, куражи.
Мне от этой жизни тошно.
Не пойду я пить к Мирошке!
Что тут скажешь? Коль дурак
То не выправишь никак!
Ну, тогда катись отсель!
Хоть за тридевять земель.
И пойду, и не кричи!
И пойду, и не кричи!
Прямо сидя на печи.
Нет уж, печь не отдадим!
Будет надобна самим.
Ты уйдёшь, отец помрёт,
Наш подкатится черёд.
Где прикажешь нам с Самсоном
Кости греть, сушить кальсоны?
Так что, Ваня, не греши.
Ноги в руки и чеши.
Вот такой вот приговор
Записали в протокол.
И решили всем собраньем
Сплавить Ваню на изгнанье,
Хорошо, что без кровей
Обошлось, без пенделей.
Ладно, братья, коли так,
Соглашается дурак.
Оставляю печь задаром,
Раз такие вы хазары.
Вот дурак встаёт с печи,
И целует кирпичи.
Поклонился на полати,
Попрощался с пьяным батей.
Попрощался с братовьями:
Ну, Господь, робята, с вами.
И тебе попутный ветер,
Поглядай, что есть на свете.
Может, там ума займут,
Если часом не прибьют.
Братья тут перемигнулись,
Ване пьяно улыбнулись,
И давай наперебой
Пожеланья лить слезой.
Будь, Ванюша, осторожным.
Всё в чужих краях возможно.
Посох крепкий прихвати,
Что стоит сейчас в клети,
Что ворота припирает,
В драках крепко выручает.
Если вдруг там задерутся,
Он поможет отмахнуться.
Не волшебная дубинка,
Но лихая молотилка.
Только с рук не выпускай
И умело управляй.
Тут и средний брат в поход
Свой подарок достаёт.
Не забудь приёмчик мой,
Что не раз проверен мной.
Он в борьбе, и в драке тоже,
Завсегда тебе поможет:
Как почуял стало печь
Главно вовремя убечь!
Тут уж ноги не жалей,
Пятки смазывай скорей.
И отец к нему с полатей
Тянет руки для объятий.
Ты, Ванюша, не серчай,
Не чужие ж, братья, чай.
Не пошлют тебя совсем
Путешествовать ни с чем.
Может всякое случится,
Всё в дороге пригодится.
Ну, а я тебе в дорогу
Тоже дам чего немного:
Лапти, торбу, крест вослед
Бог с тобой, храни от бед!
С этим ценным багажом
Наш дурак в народ пошёл.
3
В нашем прошлом государстве,
На огромнейшем пространстве,
Проживал народ советский:
Как в истории библейской
Возводили Вавилон,
Так и он союзный дом.
Цель всё та же благородна,
Строить счастье для народа.
Чтоб он мог трудиться, жить;
Что-то плавить, что-то шить;
Пашни хлебом засевать;
В час лихой шёл воевать.
Индустрию смог, науку
До сверх уровня поднять:
Первым облетел Планету;
Покорил весь мир Балетом,
Пятницким и Моисеем4.
А уж что творил в хоккее!..
То легендой обросло,
В Лету кануло, ушло.
И со временем пороки,
Как общественные стоки,
Потихоньку, по чуть-чуть,
Как по сточному ручью,
Стали в царство оседать,
Государство разлагать
По зиме как-то средь дня
Собралась на сход родня.
Собрались робята вместе,
Как всегда, на прежнем месте
За обеденным столом,
Речь Тарас повёл о том,
Как положено в роду
Слово первое ему:
Славный был у нас папаня,
Жаль его, что крякнул рано.
Было б нынче пейсят два,
Да не вытянул едва.
То б, глядишь, чего поведал
Про поля, про семена,
Как за сельские победы
Получали ордена.
Вон, в шкатулке побрякушки,
Чем гордился без ума.
Было-было и прошло,
Всё уж тленом обросло.
Всю за морем, благодать
Мы решили перенять:
Тушки Буша, секс заморский
И, конечно, демократь,
То ись глянец, их порядок.
А на что народ наш падок?..
Так тут не об чем гадать:
Нас влечёт фейверк5, байда6,
Што поярче, покрасивше,
Где шик-блеск и ляпота.
Холливуд пленил, реклама,
Да футболки под Нирвана.
А уж джинсы и наклейки
Облепили груди, станы.
То ж не шаньги7 у кумы!
Застят взоры и умы
Раскололи наш ковчег
Борт Советский, как орех!
И попали рассеяне
На заморские сиянья.
Усмехнулся брат Тарас.
Тут и пьяный бекарас8.
Тот, что был готов на рельсы
Положить себя за нас.
Может быть бы и положил,
Так от пьянки обезножил.
От волны к волне метался,
И на ваучер нарвался.
Усмехнулся и Самсон.
Как в посудной лавке слон.
Тут Тарас дебаты для,
Перешёл к повестке дня:
Ладно, что про сказки слушать?
Прожужжал отец все уши:
Как на митинги ходил,
Сколь зерна намолотил.
Слёзы лил по партии
При ентой демократии.
Нам с тобою, к сожаленью,
Не дожить до юбилею.
Год, другой, от силы пять,
Будем батьку догонять
Эх, пропал наш брат Иван,
Недотёпа и смутьян.
Шуток наших не понял,
Вот и сдуру подорвал.
Пошутили с дураком,
Он и вправду был таков.
А был малым он хорошим
С воспитанием пригожим.
Подозренье есть сичас
Ваня был умнее нас.
И Тарас вздохнул уныло.
Что его так возмутило?
Не дождался сына батя,
Да и нам не видеть брата.
Ты замшел, седой и серый.
Бабу взял, таку же стерву,
Пьёт ханыга, как насос,
А чадит, как паровоз,
Крышу дома, глянь, подымит,
Почернела вся от дыма,
Сил хватило еле-еле
Разродиться лишь Емелей.
То ли дело у меня,
Мал-мала, и все в меня
Прикуси язык, хвалясь,
Рассмеялся брат Тарас.
А твоя, слаба умом,
Да и, сказывают, дном.
За понюшку табака
Отоварит мужика.
Ну, а коль нальёшь сто грамм,
Тут тебе и смак и срам.
Говоришь, что все в тебя?..
Приглядись-ка в них, в себя
Может, в них узришь Мирошку,
Никодима, Симарошку?
Может быть, кого роднее
Коль присмотришься сильнее?..
Не успел дальше Тарас
О невестке свой рассказ
Изложить перед браточком,
С кем она рвала цветочки
Как вдруг вспыхнули в глазах
Звезды, искры а в зубах,
Что полено, аль кирпич,
И с трибуны брык Фомич!
Сшиб с трибуны братец брата
За охальные дебаты.
Ах, ты ёж!.. Да пере ёж!..
И затеялся вертёж.
Вдохновенно и азартно
Убеждать стал братец брата:
Чтоб со сплетней-баламутой
Он политику не путал.
Мало ль кто-что насвистит
Что в повестку всё вносить?
За регламентом следи
И собранию веди.
И, похоже, то внушенье
Крен внесло на поведенье
Через час, глядь, приустав,
Вновь целуются в уста
Нет приятнее момента
Всё прощающим сердцам.
Вновь садятся в круговую
И играют мировую.
Самогон, что не разбили,
Разливали, дружно пили
С пожеланием сердечном
Долгой жизни, коль не вечной.
Что от жизни благодатной
Не чудит мужик поддатый?
Главное собранье для,
Не свернуть с повестки дня:
Что за жизнь в селе ведётся?
И как с нею им бороться?
И в борьбе, конечно, сей,
Побеждает, кто сильней.
И, глядишь, к концу собранья,
Жизня стала веселей.
Тут и жёнки к ним подсели.
Вскоре песни полетели:
Про «камыш», да про «Байкал»,
Как казак трусцой скакал
Где-то там через долину,
Где запал он на дивчину
А другой княжну за борт
Видно пьян был, обормот.
Как в России горько пьют,
И как сладко в ней поют.
4
Сколько времени прошло,
Сколько в Волге вод ушло,
Сколько в той же Ангаре,
На Амуре, на Днепре,
На Двине, на Тереке
Разве всё измерите?
Но ещё сложней измерить
Нравов пропасть, смуты меру,
От величия до дна
Неохватна глубина.
Потеряли братья брата.
Уж давно помин робята
По Ивану справили
И свечу поставили.
Сколь самим прожить пришлось,
Как курилось им, пилось?
Тут я лучше умолчу
И моменты опущу.
По весне как-то под вечер,
Впрочем, каждый вечер вече,
Иногда, не прекращаясь,
Сверх лимита здесь общались.
Так, традиции блюдя,
Собралась на сход родня.
Братья сыновья Самсона:
Старший чем-то схож с Мироном,
Младший с дядькой Никодимом,
Оба в клубах никотина.
Эти братья уж женаты,
На печи от них робята.
У Самсона, кроме этих
Были в молодости дети,
Но, кто в детстве, кто постарше
Не прижились в доме нашем.
Умирал: кто от порока9,
Кто от ДЦП10 до срока,
А один от Паркинсона
Говорят: от самогона
Алкоголь ещё в зачатье
Разбирает мозг на части.
А ещё, мол, никотин
Здесь немало навредил.
Слушай умников теперь.
Следом мать ушла в ту дверь.
И Тарасов тут же сын,
От Тараса он один.
Емельяном с детства звали,
Да Емелькою прозвали.
Тоже мать не повидала
Да Емелькою прозвали.
Тоже мать не повидала
Сына, здешнего амбала,
Приказала долго жить,
В рай, иль в ад, уйдя служить.
Ну, а сам-то он, детина:
К тридцати стал в три аршина,
Лоб гранитная доска,
А в глазах туман, тоска:
От всегдашнего похмелья,
Каждодневного безделья.
Мудрено ли, что зигзаги
Все на лбу, на шее сзади,
В голове ж одна бурда
Плещут волны о борта,
В ней давно мозги закисли,
Редко в ней блуждают мысли,
Лишь одна чуть шевелится:
Где бы утром похмелиться?
Или заново поддать?
То ж не жизня благодать!
Чёрту кайф такой не снился,
Что в Дрянцах теперь привился.
Вот пришёл на сельский сход
По традиции народ.
Их с утра проблемы мают,
Думы голову ломают
А тут чуют: дух курится
И к Самсону подлечиться.
Вдруг какой-то господин
Тихо в дом заходит к ним.
Чем собранье удивил:
Это что за Крокодил?
Это что за Чебурашек
Подкатил к воротам нашим?
То есть, что, мол, за явленье?
Без звонка, без приглашенья?
Удивленье, переглядка
Ну, попал, однако, дядька?
Чё те надо? Кто такой?
Чё стоишь? Понты не строй.
Коль под шляпой, в тройке11 весь,
Так тебе халява здесь?
Муть на стол! А закусь есть,
Вот тогда и шляпе честь!
Прямо гостю намекнув,
Говорит Тарас, икнув.
Изогнут пропеллером,
Пальцы строит веером.
А не то счаз обласкаем,
Чем ворота подпираем,
Просипел и брат Самсон,
Может это и Мирон,
В чём-то, в облике том сером,
Есть их схожие манеры.
Третий тот, что Никодим
Говорит: Давай, съедим!
Пустим гостя на шашлык,
Вот уж закусь будет шик!
За столом, смеясь, сидят
Трое пьяненьких робят.
Бородёнки у робяток,
Что кудель12 после трепалок13.
И по этой поросли
Угадай их возрасты?
Да ещё с печи кричат
Шесть голодных пацанят:
Нам на печку не забудь
Тоже бросить что-нибудь!
В доме дым висит с угаром,
Воздух весь запачкан смрадом,
Стены копотью покрыты,
Печь не белена, побита.
На столе чего там нет!
Лук, чеснок и чёрный хлеб.
Как изящества венец
Посредине огурец.
Пара пёстрых поросят
У двери в кути визжат.
На полу лежит бычок,
На полатях старый чёрт.
Страшно стало мужику.
Да неужто он в аду?
Да неужто вместо дома
Он попал в вертеп Содома?
Черти, скот и дьяволята
«Не-ет, пошёл-ка я, ребята!»
Тут с полатей глас раздался:
Да откуда ты, блин, взялся?
Мы ж тебя, япона мать,
Замотались поминать!
Думали, за столь уж лет,
Дух истаял твой и след.
Это ж наш Ванюшка, братцы!
Чёрт лез к Ване целоваться.
А Тарас всё говорил,
Бог чутья тебя лишил!
Только выгнал самогон
Тут как тут явился он!
На родное-то житьё
Наведёт всегда чутьё!
Что всосали с молоком,
Тройка, одежда: костюм, жилетка, брюки.
12
Кудель пучок льна.
13
Трепалки орудие для трепания волокна, льна, шерсти.