Ещё через несколько дней большая часть войск ушла на юго-восток. Говорили, что этим туменом командует большой нойон Джэбэ41. Наконец, пошли и остальные войска. Теперь все воины были в доспехах и с полным вооружением. Чжурчжэньская сотня Сиантоли была лёгкой конницей, и он был этому рад ему так было легче и привычнее, хотя, как у командира, у него был пластинчатый железный нагрудник и кожаный шлем с металлическим верхом. Всё-таки, налегке легче и сражаться, и маневрировать.
Но вот пошла тяжёлая конница, и у неё был совсем иной вид, неприступно-устрашающий. Вооруженные кроме луков мечами и пиками всадники и их лошади были одеты в броню из толстой буйволовой кожи. У командиров поверх кожаных панцирей были нашиты железные полоски. Но шли эти тяжёлые конники легко, не уступая в скорости лёгкой кавалерии.
Двигались в направлении на юго-запад. У Сиантоли было отвратительное настроение. Подъехал как всегда беззаботный Жаргал.
Веселей, Драчун! Скоро приедем к морю!
Сиантоли не стал выяснять, откуда монгол знает перевод его имени. Он спросил первое, что пришло в голову:
Откуда Большой хан знает, какой тропой вести войско? Заблудимся, не дойдём до моря.
Великий хан мудрый! Но ему не нужно знать каждую тропу. У него есть хорошие помощники.
А помощники откуда знают?
А помощники местные. Ты разве не слышал, что онгуты уже не дружат с вашим императором, они теперь подданные Чингисхана, добровольно, имей в виду! Они и ведут наши тумены лучшими дорогами.
Предатели! вырвалось у Сиантоли.
Не надо укорять других в том, что делаешь сам. Перестань. Их вождь просто умный человек: зачем губить свой народ, когда он может счастливо жить, просто платя дань другому государю!
А ты так сможешь?
Что?
Ну, если Чингисхан проиграет войну с Цзинь, станешь служить чжурчжэням?
Не-ет, я монгол! Я лучше умру в бою. Да и не будет такого с нашим ханом, потому что никто его не предаст. Ты же не предашь? Ха-ха-ха!
Сиантоли не смог выдавить из себя положительный ответ, а отрицательный произносить было нельзя. Он промолчал.
Смотри! погрозил плёткой Жаргал. Я за тебя слово давал! и ускакал к своей сотне.
Смотри! погрозил плёткой Жаргал. Я за тебя слово давал! и ускакал к своей сотне.
Вошли на территорию Цзинь. Стали попадаться разорённые деревни совершенно без жителей. Позже Сиантоли увидел сбитых в толпу, подгоняемых всадниками чжурчжэней. Они шли в том же направлении.
В чём виноваты эти крестьяне, за что их взяли? спросил Сиантоли у подъехавшего в очередной раз Жаргала.
Ни в чём. Просто они на пути. Такой приказ: всё население забирается в плен.
А кто не может идти?
Сам знаешь, чего спрашивать.
Жаргал намёками объяснил, что идущие впереди отряды разведки одновременно зачищают территорию от всех жителей, чтобы сохранить внезапность нападения.
Селения стали попадаться всё чаще, между ними уже были проложены настоящие дороги, которых большой армии, конечно не хватало и войска шли широким фронтом прямо по полям лугам и перелескам. Местность становилась холмистой. Сиантоли никогда не бывал в этих местах и не знал, что будет впереди.
Поступил приказ ускорить движение, лёгкая конница пошла быстрым ходом и, не останавливаясь на ночь, на рассвете вышла в густозаселённую долину перед возвышенностью, на которой за высокими валами виднелись крыши храмов. Население в панике металось между домами, многие пытались скрыться в кустарниках, лезли в речку.
Передовой отряд взлетел к воротам, но стража успела их закрыть, в монголов полетели стрелы, и те сразу отошли штурмовать приказа не было. Сиантоли, наблюдавший это на скаку, облегчённо вздохнул.
Всадники отсекли жителей от города и стали сбивать в общую массу. Тысяча Добун-Мэргэна окружала город справа, с запада. Сиантоли из седла схватил за шиворот испуганного крестьянина:
Какой город?
Баданчин42.
Сиантоли такого города не знал. Да мало ли городов в необъятной по размерам и богатствам Золотой империи!
Дальше что?
Дальше, после Стены дороги на Сигин43 и Чжунду44
«Вот оно что! На Джунду и Сигин! Да где же доблестная цзиньская армия?! О чём они там думают, в Джунду и Сигине? Ждут монгольского хана с подношениями?»
8
В короткий срок город был блокирован со всех сторон многослойным кольцом войск Чингисхана. Шатры владыки засверкали на холме напротив главных городских ворот. С этого момента действия военных изменились. Вместо скачущих в порядке сотен и тысяч всадников вокруг города возникло подобие муравейника. Уже другие тысячи людей, большей частью пешие или с вьючными животными сновали в самых разных направлениях и казалось, ими никто не управляет.
Но довольно скоро в этом хаотичном движении проявился свой порядок. На расстоянии двух полётов стрелы от грозных валов города специалисты-тангуты стали сооружать камнемётные машины. Так вот для чего были эти неуклюже-длинные повозки на огромных колёсах, на которые с любопытством поглядывал Сиантоли во время похода в них везли разобранные штурмовые машины! С других повозок сгружали громоздкие щиты для будущих штурмовых групп. Подальше, куда не долетали ядра городских камнемётов, расположились рядами палатки пеших воинов, в основном ханьцев. Ещё дальше от стен возникли тыловые лагеря конных тысяч, огороженные обозными кибитками. Между ними построили подобие загона, в котором содержали под охраной трудоспособное местное население. «Хашар»45 услышал Сиантоли и поинтересовался, что это означает.
Толпа. Просто толпа людей для всякого использования. Смотри, чем они занимаются.
Действительно, крестьяне, вооружённые мотыгами, рыли землю, другие таскали брёвна, иных заставляли строить прикрытия от стрел прямо под укреплениями города в пределах полёта стрелы, и они гибли или были ранены. Но кто бы их жалел для того и взяли, чтобы сберечь кадровых воинов.
С позиции своей сотни Сиантоли рассматривал город. «Неужели такое можно взять? Разве что измором, но там, в городских складах запасов на два года. Нет, пожалуй, степной хан погорячился, взятие глиняного Урахая затмило разум кочевника. Посмотрим, что из этого выйдет. Постоят и уйдут в свои затоптанные овцами степи», со злорадством думал Сиантоли, будто не он должен штурмовать этот город, а в случае отхода не он потащится в эти самые степи.
День за днём шла подготовка к штурму. День за днём сменялись конные тысячи перед воротами на случай прорыва осаждённых. Конечно, такое было маловероятно запасов в городе много, ещё не начался даже серьёзный обстрел. Тангутские инженеры лишь опробовали вновь собранные орудия, делали пристрелочные выстрелы, определяя степень натяжения тросов и тяжесть противовесов сложных машин. С высоты города наверно было видно, что никакой прорыв невозможен в таком плотном многослойном окружении.
День за днём шла подготовка к штурму. День за днём сменялись конные тысячи перед воротами на случай прорыва осаждённых. Конечно, такое было маловероятно запасов в городе много, ещё не начался даже серьёзный обстрел. Тангутские инженеры лишь опробовали вновь собранные орудия, делали пристрелочные выстрелы, определяя степень натяжения тросов и тяжесть противовесов сложных машин. С высоты города наверно было видно, что никакой прорыв невозможен в таком плотном многослойном окружении.
Но прорыв случился. Может быть командование осаждённого города именно на неожиданность и рассчитывало. Раскрылись сразу трое ворот, из них вырвались закрытые латами всадники и с воплями понеслись в атаку. В тот же миг взревели монгольские сигнальные трубы, бубухнули накары46, взметнулись бунчуки командиров, полетели свистящие стрелы в направлениях атаки, и тысячи конных лучников поскакали навстречу атакующим. И завертелась монгольская карусель, столько раз отрабатываемая на учениях: сотни с разных сторон одновременно подлетали почти вплотную, осыпали противника градом стрел и тут же уходили, а другие уже атаковали следом, и сотни стрел просто не позволяли врагам ориентироваться, им невозможно было поднять глаза из-за щитов.
Но неожиданно на острие удара чжурчжэней монголы дрогнули и стали отступать, и паническое бегство вызвало растерянность Сиантоли, только что выскочившего с сотней из карусели и развернувшего бойцов для новой атаки. Он не поверил своим глазам как они могут отступать, ведь можно сделать иначе, просто расстреливать и дальше, почти не теряя своих, зачем бежать? Он в это время как бы раздвоился: часть его переживала за земляков, другая была командиром воинского подразделения и думала о путях достижения победы над противником. Но монголы побежали, бросая пики и бурдюки с кумысом для облегчения лошадей. Это была паника!
Сиантоли залюбовался атакой чжурчжэней вот это натиск! Но вдруг! Всё случилось именно вдруг. Даже Сиантоли, наблюдавший со стороны, не сразу понял. Тысячи тяжёлых монгольских конников ударили в тыл наступающим, по воротам, успевшим закрыться, отсекли чжурчжэньский отряд и почти в упор залпами стали расстреливать чжурчжэней бронебойными стрелами. Снова завертелась карусель лучников. Сиантоли в свой черёд тоже дал команду и его сотня, делая разворот, с пятидесяти шагов всадила в несчастных земляков три залпа бронебойных. Им уже ничто не могло помочь. На следующем заходе сотне Сиантоли уже нечего было делать.
7
Кидани монголоязычные племена, населявшие территорию современной Внутренней Монголии КНР. С 916 по 1125 гг. существовала киданьская империя Ляо.
8
Агуда один из чжурчжэньских племенных вождей, сумевший объединить племена под своим началом, разгромить войска вечных противников чжурчжэней государств Корё и Ляо, и создать единое сильное государство. Агуда официально принял титул императора в 1115 г. Новую империю и династию он назвал Золотой (Айсинь Гурунь по-чжурчжэньски, Алтун по-тюркски, Цзинь по-китайски).
9
Чикчиги Овсянка, красиво поющая птичка.
10
Сун, Империя Сун государство на территории современного Китая, существовавшее с 960 года. Характеризовалось бурным развитием торговли и ремёсел, значительным ростом населения. В 1127 году северная часть территории Сун до реки Хуанхэ была завоёвана чжурчжэнями и в 1141 году в соответствии с договором официально вошла в состав империи Цзинь. Южная Сун существовала по 1279 год.
11
Корё государство на Корейском полуострове, появившееся после падения государства Силла в 935 году и существовавшее до 1392 года.
12
Ваньян Цзунхао выдающийся чжурчжэньский полководец. В 1198 году армия под его командованием совершила поход в Восточную Монголию против хунгиратов и других татаро-монгольских племён. В результате были подчинены несколько племен к западу от Хингана.