Край. На фоне неба - Андрей Драгунов 2 стр.

Я только одежда для мыслей Твоих и слов 
и ни слова больше! Я только Твоя одежда 
слишком потёртая об камни Твоих углов,
но почти ещё целая  маленькая, но надежда,
что не этим всё кончится и я не останусь гол 
не замёрзну от холода и не сгорю от зноя
и мне не понадобится какой-нибудь, там, укол,
чтобы согреться длинной, как жизнь, иглою
и каким-то лекарством, что без рецепта врач 
вколет, не думая, вспоров на руке рубашку,
будто бы пашню весной прилетевший грач,
которую трактор немного попозже вспашет
и вспенится хлебом Я  только Твои слова
Никчёмная куртка  одежда  в холодную пору 
видимо бабушка  точно  была права 
с детства дурак  никогда не поднимешься в гору.
Буду растаскивать медленно Твой алфавит
и разговаривать буду Твоими словами 
ведь окружающим похеру  кто говорит
книги читают по школьной программе  на память
Мне же  до пуговиц  шляться в холодном пальто,
рекомендуя к прочтению лучшие книги
Кто я, по-твоему?..  в общем, наверно  никто!.. 
так  переводчик субтитров в просроченном фильме.

На крыше ночь короче, но темней
и кошки более, чем серы и горласты.
Звезда  прозрачней. В разговоре с ней 
один лишь ты  другие не причастны.
и медленно сползает с неба тьма
по водостоку в мусорную яму 
к отходам жизни, где она сама
уже не различима  только драма 
происходящего и пара нежных слов
о смысле жизни медленно, но верно 
сползает тьма Сомнительный улов 
на крыше мира  безграничность неба.

Смерть где-то вдалеке  её здесь нет,
как нет вокруг назойливых туристов
сюда не проникает Божий свет!.. 
тугое небо и, как маски лица
живущих здесь. Пока ещё живых,
как жив и я под ненасытным небом,
что пожирает  тех  ещё  своих 
детей отсутствием тепла и света, где бы
не находился  медленный уход
из обозримого в назначенное время,
когда не проницаем неба свод
над небольшим и старым поселеньем,
когда  уже  не скажешь  Пережди
наполни фляги немощной водою,
для глаз своих пространство  сбереги,
не стань добычей тех, кто за тобою
уже идёт И смерть здесь  не при чём!.. 
ты, видимо, один из тех, немногих,
кто подставляет раненным плечо
и не пинает нищих вдоль дороги
и не кроит  так-эдак и не так 
через колено, через междометья
чужую жизнь Ты, всё-таки  дурак,
раз не увидел новое столетье 
и там остался, где чужая тень
ещё владычит и не сквернословит
Зачти себе ещё один  лишь  день 
в конце концов!..  шесть тридцать  солнце всходит.

Не дли мне жизнь  пусть будет разговор 
о ней самой  не списочный. натужный,
не цифирный решётчатый забор,
который, в сущности, совсем уже не нужен 
так болтовня о виденном  уже!.. 
безделица, но теребит суставы
Глянь в форточку  звезда горит уже
и говорит нам  вы, увы, не правы 
в сомнениях  по поводу и без
Не дли мне жизнь  и дальше  будь, что будет.
Смотри на мир с распластанных небес
Тебе, ведь, всё равно  ты неподсуден.

и  только мир в остуженных сердцах 
терпение, добавленное в сумме
других вещей как с пылью взбитый прах 
яичница на пятерых не умер
пока ещё и вытоптанный пол 
дорожка от сортира до балкона 
меня выносит, терпит. Круглый стол 
посередине  как бы вне закона 
в пространстве комнаты. Я тихо говорю
перо скрипит  ещё  как можно тише
тянусь до свечки, чтоб предать огню
бумажно-письменную речь  никто не слышит
как это происходит! Посмотри 
опять везут кого-то мимо дома 
пойди, спроси и с ним поговори 
пусть, даже, не были при жизни с ним знакомы.
прочти ему всё то, что написал 
он передаст ему теперь сподручней
смешно, конечно, кот опять нассал
на половик  от этого не скучно
и даже весело и солнце режет глаз,
как первый раз и радуются птицы
свечению и громкое  Атас 
ещё из детства  долго будет сниться.

и  только мир в остуженных сердцах 
терпение, добавленное в сумме
других вещей как с пылью взбитый прах 
яичница на пятерых не умер
пока ещё и вытоптанный пол 
дорожка от сортира до балкона 
меня выносит, терпит. Круглый стол 
посередине  как бы вне закона 
в пространстве комнаты. Я тихо говорю
перо скрипит  ещё  как можно тише
тянусь до свечки, чтоб предать огню
бумажно-письменную речь  никто не слышит
как это происходит! Посмотри 
опять везут кого-то мимо дома 
пойди, спроси и с ним поговори 
пусть, даже, не были при жизни с ним знакомы.
прочти ему всё то, что написал 
он передаст ему теперь сподручней
смешно, конечно, кот опять нассал
на половик  от этого не скучно
и даже весело и солнце режет глаз,
как первый раз и радуются птицы
свечению и громкое  Атас 
ещё из детства  долго будет сниться.

Ты меня вспомнишь в доме престарелых
и улыбнёшься. Скажешь  я был прав,
когда уехал немощное тело 
всё, что осталось Вещи разобрав,
находишь только пыль  следы былого
и с этой пылью пропадаешь в нём
кусочек  только  неба голубого
сквозь форточку но всё теперь быльём
и той же пылью. Непрестанно ветер
колышет занавески цвета леса
в вечерний час покой уже не светит
из-за, увы, печали и прогресса
и только слабослышащий пейзаж
пытается ещё не быть забытым
старик  пустой  в избушку, голый пляж
старуха чинит старое корыто.

Земля  твоя  куда хватает глаз,
но всё, что видишь  только продолженье
твоей же жизни  здесь вчера, сейчас
и, видимо, что завтра. Отраженье 
твоё в стекле  лишь удлиняет тень 
с той стороны  от фонаря к подъезду,
к другому варианту злых потерь,
где долог день  с рожденья до отъезда
в другой предел, где за полночь  смешно 
как выглядит распластанное тело,
а автору, должно быть  всё равно 
что думает палач перед расстрелом 
о смысле жизни Длительный сквозняк
способствует развитию простуды
лекарства в баночках, искусственный сорняк
в горшке на подоконнике и чудо 
рассвета каждый день  твоя земля!
Твой выцветший пейзаж  фонарь, скамейка
истоптанные мячиком поля 
футбольные Охранник с трёхлинейкой
и славный пёс на службе. Облака 
куда хватает глаз. Земля и небо
и кто-то шепчет в форточку  Пока,
увидимся ещё в автобус тело
протиснулось, исчезло  вся любовь
подводит зрение  чтоб разглядеть границы
увиденного Огород, морковь,
свекла, капуста, зелень чечевица.

Т.З.

Тот Рай, который я искал всю жизнь 
нашёлся  вдруг и больше стал не нужен,
как вечером  обдуманная мысль 
ещё с утра как отраженье в луже 
в конце  уже  слепой, глухой зимы,
когда и птицы выклевали воду 
оттаявшую капли не видны,
что выбрали, спустя сезон, свободу
и испарились. Высохли. Вода
смывает все следы происхожденья
и остывает  только иногда
и теребит твоё воображенье
присутствием своим. Сезон дождей
не высохшая наволочка  с ночи,
или с ночи Лети  уже  быстрей!.. 
Рай где-то там, где кто-то напророчил.

Когда нет шансов выжить  уходи 
в чужую местность, где тебя не знают,
когда никто не встретит впереди,
не вскрикнет, не взмахнёт тебе руками 
восторженно, как будто напоказ,
чтоб ты запомнил лица Март в начале.
Зима закончила, растаяв, свой рассказ
Вода находит трещины в причале.

Никто не умирает в воскресенье 
нельзя неделю закрывать печалью
на завтрак поминальное печенье,
на ужин  торт со многими свечами
нелепица Не календарный вычет 
бухгалтерский какой-то столбик цифр
полёт в неведомое бестолковой мысли
в попытке отыскать какой-то смысл
и что-нибудь ещё на всякий случай 
для понимания того, что происходит,
хотя, возможно, вариант  не лучший
и, как написано  проходит всё. Проходит 
и в этом смысл!. В этом откровенье.
Пророчество и исполненье чуда.
Смерть не приходит утром, в воскресенье 
она повсюду  каждый день  повсюду.

Пробую наощупь перезвонить тебе
цифры пересыпаются время  начало второго 
самое время поговорить о какой-нибудь ерунде,
вспомнить старых друзей или имя кого-то другого 
уже из прошлого, но, кто был так!.. близок тебе,

а потом состарился и перешёл в разряд
воспоминаний то есть  освоил вечность
и, судя по письмам, был этому очень рад,
поскольку, там гарантирована  не встреча
и возможен только  случайный  отсюда взгляд.

Телефонные кнопки не попадают в такт
телефонной мысли и телефонист  в ударе!.. 
соединяет линии  так и так,
будто в весенний кризис  больной в угаре 
тупо вбивает мысли свои в косяк

и клянётся мамой, что это в последний раз.
Звук удаляется вместе с набором клавиш
в то неизменное, где понимают нас 
не с полуслова, что ведомо только нам лишь,
но с полу звука, что не идёт в отказ 

до окончания Только  дыши. Дыши!
Перебивай дыханием зуммер в трубке 
долгий тот зуммер, в который карандаши
впишут потом подсчитанные минутки
и посмеются над вписанным  от души

или заплачут, может быть. Ночь длинна
в перечислении цифр одной рукою
и остаётся память, что не видна,
даже, когда, как будто  сама собою 
связь обрывается как будто бы  на века.

Инне Лиснянской

Григорию Корину

Семёну Липкину

Один март. Три поэта.
Прорубь жизни. Весна.
Из газеты в газету 
поминанья слова
«Ни страны, ни погоста»
ни спасительных слов.
Поэтический остров
Невод. Сказка. Улов.
Металлический бубен,
разрывающий ночь.
Ничего не убудет
убывает любовь!

Я жил в девятиэтажке
и целовался у мусоропровода
с девочкой на два класса старше!..
и помню  как было здорово 
под запах гниющей осени 
капусты, картошки, варения 
её целовать  до оторопи
Теперь вот стихотворение 
жизнью самой написано
Всё скомкано и растоптано 
жизнь пронеслась немыслимо
быстро и как-то боком всё.

Пенные гребни над городом мартовских облаков
перебивают структуру крыш и чертёж заборов 
непослушным рисунком неба, что не из снов 
из другого прошлого, якобы Слабым взором 
через очки  пытаешься разглядеть 
как это выглядит  в принципе  остов неба 
в виде наплывов сине-зелёно-розовых  как смотреть
Только б хватило зрения  где б ты не был,
или ни был Пытаешься распознать 
как это  жить весной в незнакомом месте,
то есть  не просто, где тумбочка, стол, кровать
или, даже, птицы на выщербленном насесте
и какие-то люди, пьющие за углом
твоего же дома и спорящие о важном
разглядеть пытаешься лица, чтоб вспомнить о них потом,
когда кто-то из них будет случайно сниться 
без учёта времени года и часа дня,
без какой-то попытки оставить воспоминанье
или след в истории, что плавится от огня 
на бумаге, по крайней мере, но не в кармане
И пахучее облако с севера  сквозь забор
заплывает в комнату, когда ты ещё в кровати 
ковыряет простыни, наволочку, бредовый ночной разговор,
не отличая правила от вымышленных понятий,
как, как будто бы, рыба стучит плавником в окно
Хлопает жабрами, рассказывает о жизни
Смотришься в зеркало и видишь  теперь оно 
отражает  уже  не твои, а чужие мысли.