Расколотая луна. Божий суд
Повести о совести
Ольга Холодова
© Ольга Холодова, 2017
Расколотая луна
Оставшись порой за границей сознания человек отдыхает. Его не волнуют повседневные тяготы жизни. Человек уравновешен и спокоен. Он спит..
1
Окурок медленно тлел в пепельнице, а дым, исходящий от него, располосовывался на части, попадая в утренние лучи солнца, проскальзывающие через голубоватые жалюзи окна. Палата была выкрашена в белый цвет, а мебель: стол, стул, кровать и шкаф добавляла в эту прохладную атмосферу капельку голубизны. Рядом с пепельницей на столе лежал: карандаш и альбомные листы, на которых были видны различные эскизы больного художника.
Роберт лежал на кровати и безразлично смотрел в потолок. Он шевелил губами, и пытался что-то сказать. Лицо парня было грустным и мрачным, а синева его бездонных глаз манила и завораживала. О чём он думал? Что хотел сказать? К сожалению никто, не знал и даже не догадывался о том, что хотел рассказать Роберт. Парня привезли в психиатрическую клинику, когда ему едва исполнилось восемнадцать лет. Сейчас Роберту уже тридцать. Высокий светловолосый человек с выразительными чертами лица и затуманенными глазами казался глупым и беспомощным.
В палате Роберт лежал один. В связи с этим его общение ограничивалось лишь небрежным взглядом на больных в столовой или в комнате во время посещения врача и медсестёр.
Жизнь Роберта текла размеренно, не смотря на его болезнь, которую врачи так и не смогли установить, поэтому называли её просто «Безнадёга». Многие врачи пытались вылечить парня, но их попытки были тщетны. После лечения он по-прежнему неподвижно сидел в кресле и тупо смотрел в окно, вызывая тем самым жалость и досаду.
Последним за дело взялся профессор Фредерик Остин и стал лечить парня. Только спустя пару недель он разуверился в победе над болезнью Роберта и опустил руки.
Он безнадёжен, сказал профессор. Зря мы его мучаем.
Вы ошибаетесь профессор, отозвалась медсестра Авилина. Его можно вылечить. Вы только посмотрите, какие он рисунки рисует.
Девушка положила пачку альбомных листов на стол профессора и отошла в сторону. Фредерик подошёл к столу и взял рисунки в руки. Хорошенько рассмотрев, их он сказал:
Рисунки как рисунки. Что в них особенного? Леса, горы, селения обычные фантазии шизофреника.
Прошу вас не отзываться так грубо об этих прекрасных рисунках, обиженно произнесла Авилина и забрала эскизы.
Авилина, почему вы так рьяно защищаете этого больного? Он же ничем не отличается от других душевно больных, поинтересовался профессор.
Извините, Фредерик за прямоту, но я никогда не делила больных по каким-либо признакам, поэтому для меня все пациенты нашей клиники в большей или меньшей степени отличаются друг от друга, в том числе и Роберт, возразила медсестра.
Ну, конечно, ехидно улыбнулся профессор и сказал. В отличие от Роберта их можно вылечить и не будем больше об этом.
Да как вы можете, возмутилась Авилина и прижала эскизы к груди.
Авилина, не переживайте так сильно. Вылечим мы вашего подопечного, произнёс профессор. В конце-то концов, я же профессор.
Другие тоже так говорили и что, недоверчиво отозвалась медсестра и добавила. Пустомели!
Они говорили, а я вылечу! сказал профессор и вышел из кабинета.
Авилина подошла к сидящему в кресле Роберту и помогла ему встать. Затем она взяла парня за руку и повела в палату.
Фредерик был не высокого роста и приятной славянской внешности. И хотя профессор был далеко уже не молодым человеком, тем не менее, всегда старался идти в ногу со временем, не взирая на своего рода сложившиеся приоритеты и традиции, соблюдая которые старшие медсёстры частенько ставили его на своё место, напоминая ему о том, что он давно уже не молод. Как правило, Фредерик с ними соглашался и старался отсрочить свои острые шуточки на более подходящий случай и в присутствии молодых сотрудников.
Профессор был решительным человеком и, поставив перед собой цель, почти всегда добивался максимального результата. Характер Фредерика был покладист, помыслы чисты, а шутки безобидны. И хотя он казался наивным человеком, многие ошибались, считая его глупым. Профессор был сам себе на уме и умел применить сильные черты своего характера тогда, когда это было, на его взгляд необходимо, а он в свою очередь крайне редко ошибался.
Вылечить больного, думал профессор, когда шёл по коридору клиники. Обычное дело. Он ещё молодой. Вылечим!
Шли дни, недели, месяцы, но результат был тот же, что и до лечения. Профессор перепробовал все средства, какие только были известны медицине, а каких-либо изменений, к сожалению не наблюдалось.
«Как же его вылечить?», всё чаще и чаще спрашивал себя профессор. Он понимал, что ответ на этот вопрос найти невозможно. Фредерик бродил по кабинету с утра до вечера и испытывал ужасную досаду, оттого что никак не мог найти способ вылечить Роберта.
Что же касалось Авилины, то она по-прежнему ни на минуту не усомнилась в том, что Роберта можно вылечить и пыталась как-то помочь профессору. В очередной раз при посещении парня она увидела привычную картину. Роберт сидел за столом, и что-то рисовал на альбомном листе, при этом он даже не смотрел на лист бумаги. Его глаза были закрыты, а губы шевелились под напором выпускаемого изо рта воздуха. Медсестра не придавала этому никакого значения считая, что Роберт просто привык к уже знакомым движениям руки и на подсознательном уровне переносит на альбомный лист рисунки из своего воображения.
Авилина работала в клинике уже третий год и достаточно привязалась к Роберту. Он стал девушке, как брат, о котором она заботилась больше чем о других больных. Авилине было жаль его и обидно, что встретила Роберта именно в клинике, а не в парке или аллее. Она была ни полной симпатичной девушкой. Её карие глаза казались чёрными и загадочными. Почему привязалась к Роберту она и сама не понимала ни-то жалость, ни-то любовь, которая была бы совсем не к стати. Авилина давно уже была замужем и воспитывала прекрасную дочурку Полину. Девочка часто помогала маме на работе и мечтала стать психологом.
Роберт, сказала Авилина и медленно положила руку на его плечо.
Он сидел неподвижно и продолжал рисовать. Его русые пряди волос свисали на вески, прикрывая тем самым часть лица.
Что ты рисуешь? спросила девушка.
Роберт продолжал рисовать и никак не реагировал на её вопрос.
О какой прекрасный пейзаж, оценивая рисунок, произнесла Авилина. А почему рядом с солнцем луна? Так же не бывает!
Медсестра внимательно посмотрела на Роберта и вновь обратила взор на рисунок.
Луна! Что с ней? Почему она расколота на куски? Почему? спрашивала Авилина.
Она достала из стола Роберта все рисунки и принялась рассматривать их.
Как это может быть? На всех рисунках расколотая луна! Почему мы раньше этого не заметили? Наверняка это должно о чём-то говорить и что-то означать! буквально прокричала Авилина. Она взяла рисунки, вышла из палаты и направилась в кабинет к профессору.
Когда Авилина вошла в кабинет то обнаружила, что профессор спит. Не издавая ни звука, она подошла к нему и тихонько позвала:
Профессор, вы спите?
А? Что? Который час? спросил Фредерик и потёр глаза.
Уже половина третьего! ответила Авилина. Обед давно закончился, а вы всё спите!
Я? Да вы что! Просто немного задумался! оправдываясь, сказал профессор. Вы что-то хотели?
А вы как думаете? Неужели я похожа на будильник и пришла лишь, для того чтобы вас разбудить! произнесла Авилина и ехидно улыбнулась.
Фредерик надул губы и стал смотреть в окно.
Да, ладно вам дуться! Смотрите лучше, что я обнаружила! сказала Авилина и положила рисунки на стол профессора.
Авилина, миленькая, вы опять пристаёте ко мне с этими ненужными рисунками, произнёс изумлённый профессор. Я их уже тысячу раз видел!
Фредерик прошу вас, посмотрите на луну, не унималась девушка. Я только сегодня заметила, что Роберт на всех рисунках рисует расколотую луну.
Ну и что, спокойным голосом сказал профессор. Не вижу в этом ничего особенного. Я могу, и солнце голубым нарисовать.
А люди подумают, что вы больны! надменным тоном произнесла Авилина.
И чем же? спросил Фредерик и улыбнулся.
Отвечая улыбкой на ехидную улыбку профессора, девушка переспросила:
Чем?
Затем Авилина приподняла подбородок и ответила на свой же вопрос:
Какой вы все-таки не догадливый Фредерик. Люди подумали бы, а учёные подтвердили, что вы дальтоник!
Профессор задумался и спустя какое-то время произнёс:
Вы правы Авилина. Порой обычные вещи труднее заметить, чем необычные. Мне нужно хорошенько подумать. Давайте ваши рисунки.
Какой вы все-таки не догадливый Фредерик. Люди подумали бы, а учёные подтвердили, что вы дальтоник!
Профессор задумался и спустя какое-то время произнёс:
Вы правы Авилина. Порой обычные вещи труднее заметить, чем необычные. Мне нужно хорошенько подумать. Давайте ваши рисунки.
Фредерик взял рисунки из рук девушки и стал внимательно их просматривать. Авилина стояла у стола и смотрела на профессора. Она надеялась, что Фредерик разрешит эту загадку и вылечит Роберта. На мгновение девушке стало грустно, когда она увидела, как профессор улыбнулся, перебирая рисунки. Спустя некоторое время профессор сказал:
Интересно, почему мы сразу не заметили такой загадочной мелочи. Расколотая луна.
Может быть, потому что на всех рисунках нарисована ясная ночь и луна, сливаясь со звёздами и мрачными тонами, терялась в поле зрения, размышляя, произнесла Авилина.
Конечно, конечно, согласился профессор. Я действительно не обращал на неё внимания из-за прекрасного пейзажа и умения художника отразить тень леса или гор в сумраке ночи.
А о чём может говорить образ расколотой луны? спросила Авилина.
Не знаю, ответил Фредерик и пожал плечами. Я постараюсь найти ответ, но результат не гарантирую.
Спасибо, поблагодарила медсестра и вышла из кабинета.
Пожалуйста! крикнул профессор вслед Авилине в надежде, что она услышит, но ответа не последовало.
Профессор сидел неподвижно и смотрел в окно. Он так сильно углубился в свои мысли, что даже не заметил, как говорит в слух:
Луна. Она так красива, но почему расколота? Зачем губить красоту? Ни понимаю! Думай, думай моя головушка. Луна. Может быть, парень ассоциирует её с любимой девушкой? А расколота, потому что любовь оказалась безответной? Нет это совсем ни-то!
Фредерик снова стал рассматривать рисунки.
Как же мне решить этот не простой ребус? спрашивал себя профессор. Может покопаться в учебниках по психологии? Точно! Срочно иду в библиотеку. Но если мне удастся вылечить парня, я точно напишу об этом книгу.