Однако, за внешне необычайной мощью враждебного разума скрывается онтологическая пустота он сам, ибо все вращается вокруг него же и вытекающих из него формально-рассудочных принципов, лишенных чувственно-эмоционального человеческого содержания и, как следствие, свободных от непосредственно воспринимаемой теплоты живого сердца. Подлинное бессилие чистого разума проявляется в его неспособности собственными средствами вырваться из сложившегося круга рациональной обусловленности, или сокрытости, человеческого бытия-в-мире. При совпадении границ последнего с рациональными пределами (необходимостью мира) никакое движение воли, действующей в сфере чувств, невозможно. Закон и право как предельные онтологические характеристики человеческого приобретают статус не просто рациональных границ мира, но вместе с тем и его бытийных, онтологических определений. На почве чувственно-нравственного индифферентизма и вытекающего из него безразличия к этике закон и право становятся последним прибежищем для разума: только в них он может сохранить себя, избегая саморазрушения в исходной функции онтологического опосредования человеческого бытия-в-мире. Безумиекактретий и последний демон правосознания неотступно стоит на страже его бытия как такого, для самого себя очерчивая его собственные границы. При этом не то, чтобы любое отступление от права или неисполнение закона представлялось для правового сознания безумием, но гибель разума (в попытке отгородиться от непостижимого) с необходимостью следует за его (закона) пределами.
Несомненно, торжество отвлеченных принципов законодательства могло явиться и явилось результатом нравственного и религиозного оскудения, а вовсе не по причине правового, и тем более нравственного, прогресса человечества. В этом демоническая сущность формально правовой цивилизации в целом, генетически связанная с историческими условиями ее возникновения. И в этом же ее парадоксальная безысходность отсутствие всяких вообще духовных перспектив, которые могли бы появиться лишь в просветах живой реальности непознаваемого, пробивающих рациональную кору мира. Ее будущность не в царстве добра или зла, ни даже в имманентном апокалипсисе и страшном суде, которые могли бы иметь некоторое очищающее, катарсическое значение (в смысле раскрытия рациональной ограниченности человеческого бытия-в-мире), а скорее в голом и холодном ничто, полном безразличии, ибо не остается «органа» (человеческого сердца) для восприятия конца света со всеми, вытекающими из него, религиозно-нравственными последствиями.
Правосознание утверждает необходимость мира и тотальную зависимость от нее человеческого бытия. Однако истинная человечность раскрывается в нравственном противостоянии миру, т.е. при сохранении существенно инструментального, подчиненного характера любого законодательства, будь то «нравственного» или собственно правового. «Вот почему мы ставим теперь на место автономной морали теономную мораль и на место демократии, народовластия агиократию, власть святынь. Не всеисцеляющие какие-либо формы спасут нас, а благодатное просвещение душ. Не превращение государственного строительства в чисто внешнее устроение человеческой жизни, а возвышение его до степени Божьего дела, как верили в это и как об этом говорили встарь великие строители земли русской, вот что прежде всего нам необходимо»,159 слова П. И. Новгородцева из посмертно опубликованной статьи (1926), которые и сейчас звучат как настоящее освобождение из плена у однобокой рационалистической мысли и чистого враждебного разума.
Непостижимое у Сократа160
Возвращение к Сократу (тезисный план) О Сократе без иронии
Возвращение к Сократу
(тезисный план)161
I. Введение. Античная предыстория сократизма
1. «Догматический» период греческой философии натурфилософия:
1.1. Основной метод принцип «максимум обобщения» (формула пробуждения философского эроса: все есть одно).
1.2. Основной предмет «внешний» порядок вещей (происхождение мира в целом и его частей).
1.3. Знание о человеке не выделяется в отличную от всего остального мира область знания.
2. «Критическая» реакция на противоречия первого периода софистика:
2.1. Основной метод обращение к человеку как источнику всякого рода знания (агностицизм и релятивизм).
2.2. Основной предмет человеческие отношения (противопоставление природы и закона, критика натурфилософии).
2.3. Первое обращение всеобщего внимания на структуру самого образовавшегося философского знания.
2.4. Выделение его основной проблемы проблемы истины.
3. Сократ кульминация «критического» периода:
3.1. Создание критического метода.
3.2. Создание положительного учения о человеке.
II. Философское учение Сократа
1. Моральная критика знания.
1.1. Углубление во внутренний мир человека (отказ от исследования бытия) Федон, 99е-100162.
1.2. Моральность человека (Сократ говорит, в частности, о любви) источник его разума:
Способность мыслить коренится в моральной интенциональности человеческой природы, в стремлении человека к (моральному) самоограничению (как способности владеть собой) «Ведь рассудительность это умение обуздывать свои вожделения и страсти (курсив мой. Д.Г.)» (Пир, 196с)163. Средство очищения интеллекта (отвлечения от чувств) мужество и справедливость, а также сам разум Федон, 69с164. Знание вообще (способность мыслить) определяется в границах (в оппозиции) непознаваемого (божественного), по отношению к которому возможна только интуитивная предикация, или предикация в форме мифа. Непознаваемое не может быть «открыто», знание о нем не может возникнуть в результате исследования, оно до- и вне- разумно, иррационально Ион 175c165, Евтифрон 6с166, Кратил 401167. Оно появляется из одной моральной потребности человека, как специфический объект разума, созданный специально для самоограничения разума («я знаю, что ничего не знаю»), ибо знание о непознаваемом (как горизонт, перспектива знания) определяет собой границы возможного знаемого (или любого знания), т.е. его истинность. Поэтому справедливость условие познания в истине (философ ищет не «объяснения», но подлинного бытия, т.е. бытия, которое удовлетворяло бы его моральному чувству) Федон 102168.
1.3. Актуализация в разуме морального чувства («я знаю, что ничего не знаю») делает философское познание критическим, рефлексивным Апология Сократа 21 d169.
1.4. Итог познания познание себя как души, как чистой способности мыслить перед лицом божественного непознаваемого. В философском самопознании («познай самого себя») человек достигает предельного морального удовлетворения (для разума) Алкивиад I 131, 133с170.
1.5. Моральную функцию «наведения» к истине в познании исполняют:
a. Божественная сила (бог, боги, божественное) через даймония (гения), сны, мифы, обычаи и т. п. Апология Сократа 28е, 31d171, Критон 44b172, Федон 60e, 107e173, Феаг 129е174, Пир 203175.
b. Сам разум (рассудительность) посредством отыскания собственного «предмета», т.е. посредством образования общих понятий (интеллектуальных конструкций, свободных от чувств) Филеб 65с-66е176, Федон 99е-100177.
1.6. «Диалектика» (по Сократу, «маевтика»), или вопросо-ответный метод исследования является наиболее подходящим в смысле создания необходимой моральной (со-общительной, рефлексивной) атмосферы познания Гиппий Больший 292178.
1.6. «Диалектика» (по Сократу, «маевтика»), или вопросо-ответный метод исследования является наиболее подходящим в смысле создания необходимой моральной (со-общительной, рефлексивной) атмосферы познания Гиппий Больший 292178.
2. Разумные основания морали.
2.1. Все, что разумно (в истине), то и благо, ибо сама способность мыслить реализуется лишь в модусе моральности. Поэтому, познавая (в истине) разум, философ познает благо Менон 88c-d179.
2.2. Продвигаясь в познании истины, человек продвигается в развитии своих моральных качеств: справедливости, мужества и т. д. Протагор 361b180.
2.3. Всякое знание о чем-либо есть знание наилучшего этого «что» Алкивиад II 147147е181.
Высшей формой знания вообще является знание добра и зла (понятия, в которых разум опознает своими средствами моральное чувство как собственное основание). В свою очередь, добро и зло воздействуют на разум человека, организуя пространство мыслимого (в истине). Здесь моральное чувство и способность мыслить достигают тождества между собой (перетекают друг в друга). Поэтому вне разума (разума-в-истине, т.е. разума, сознающего свои пределы пред лицом божественного непознаваемого) нет блага Хармид 174c-d182.
3. Этико-гносеологический синтез.
Разум (способность мыслить в истине) в своем истоке и в пределе своего развития морален, коренится в моральной природе человека. В свою очередь, моральность человека реализуется в разуме (способность мыслить как необходимый этап в развитии морального субъекта). Поэтому любой человек, если бы он знал, в чем состоит его благо (т.е. если бы он знал о своем незнании этого), не мог бы поступать дурно183.
4. Религиозное учение.
4.1. Божественное непознаваемо (см. II.1.2.), в отношении него возможна только моральная предикация: молиться богам и можно и нужно, но боги откликаются не на дары и жертвоприношения, а на души благочестивые и справедливые Кратил 401184, Евтифрон 14c-d185, Алкивиад I 117с186, Алкивиад II 141d, 150187.
4.2. Человек это душа (разум в истине). Душа бессмертна, тело смертно. У каждого человека есть свой гений Федон 64с188, Федр 245с-246а189.
4.3. Бог и бессмертие души условия справедливого (бытия) и разумного (познания), в смысле предсуществования Менон 86b, 99с190, Федон 107d191, Алкивиад I 135d192.
4.4. Боги пекутся о людях: через разум (осознанно) и моральное чувство (неосознанно) направляют человека к себе Федон 62b193.
4.5. Во всем в конечной инстанции следует полагаться на бога человек в этом смысле совсем не автаркиен, не отделен от божественного Алкивиад I 135d194.
4.6. Тех, кто не успеет «отличиться», ожидает посмертное воздаяние и т. д. Федон 63с195, Горгий 525526196.
4.7. Бог это само Благо, «и ни у кого из нас нет иного способа уподобиться ему, нежели стать как можно более справедливым» Теэтет 176с197.
III. Философское значение Сократа.
В Сократе логос познал свои границы. Эти границы миф. И оттого миф вошел в структуру самого логоса. В опоре на религию философия обрела истину (возможность познания в истине) и потому стала философией жизни. Но, войдя в структуру логоса, миф сам испытал на себе его мощное обратное воздействие: религия в опоре на философию очистилась от суеверия.
До Сократа «фисиологи» рассуждали о богах как о звездах, а «обыватели» о звездах как о богах. И в том и в другом случае аморальность (неистинность) познавательных отношений очевидна: человек в них выступает как потребитель, и мир существует для него только в той мере, в какой он может что-то взять от него: выпросить, вымолить, отнять хитростью. Сократ восстановил (и теоретически и практически собственной жизнью) истинный образ отношений Бога и человека в их определении чувстве благоговения (познающего разума) пред божественной основой (познаваемого) мира, как условии всякого бытия в истине.
IV. Философская судьба сократизма
1. Античность.
1.1. У Сократа истинность знания (знание в истине) обосновывается не из самого разума (его логической природы), но из морального чувства (до-разумного) в отношении к божественному непознаваемому. Платон подменяет этот моральный критерий истинности знания онтологическим (объективным) критерием. По Платону, в исследовании возможности ложного мнения нужно отправляться не от знания и незнания, а от бытия и небытия Теэтет 188d198: лишь то, что существует, то и истинно, а подлинно существуют лишь неизменные эйдосы. Таким образом, у Платона душа оказывается причастна эйдосам привходящим образом они не имманентны ей. Разум отделяется от своего источника моральности, происходит формализация разума. От моральности человека остается лишь идея, понятие Блага.