Из черных нор глубокого страданья,
Из массы темной, полной увяданья,
Из этих, в нищете живущих,
Из бедных и голодных миллионов,
Из этой груды нищих легионов,
Что сеют золото, из жизни уходя,
Являются, блистая, монстры в розах,
Ползущие к дворцам и их метаморфозам,
И кровью человеческой следя!
III
О, рай! Великолепие! Бокалы господам!
Оркестр играет, блики на зеркале окна,
Столы сверкают, яствами манят;
Внизу, под их ногами, лишь мрак в глуши ночной,
И девственниц голодных неисчислимый рой
Рыдает ночью, душу леденя.
Вы, все, кто этих радостей нисколько не чужды,
Продажные солдаты, трибуны и суды,
Епископы без совести и бога,
Здесь, возле Лувра, бродит и бьется нищета,
Горячка, смерть и голод здесь вовсе неспроста,
И это к вашим радостям дорога!
Оборваны жасмины, ромашки у Сен-Клу,
Где фавориток рой резвится поутру,
Всем декольте показывая бойко,
На пиршестве, где люстра горит во сто свечей,
И каждая, смеясь, улыбкою своей
Съедает заживо несчастного ребенка!
Кого волнует это? Их жалоб скорбный ряд,
Но будь то император, то князь или прелат,
Они предпочитают веселиться.
Зато народ в слезах, голодный, грустный, злой,
Он должен быть доволен, услышав смех живой,
Взирая на танцующие лица!
И что ж! Наполни свой карман, сундук.
Тролон, Сибур, Барош! Вина полно вокруг!
Нам не хватало этой сцены!
Рыгайте, господа, когда народ в нужде,
И множьте нищету, она уже везде! Веселием богемы.
IV
Они шагают по тебе, о, бедный мой народ!
И баррикады гул на штурм не позовет,
Лоб кровью залит твой,
Под колесом безумным, сверкающим в глуши,
Карете разудалой, которая летит,
Ты станешь мостовой!
Для государя деньги; для вас же голодьба,
Плетешься, как собака, презреннее раба,
С хозяином на двор!
Ему наряд пурпурный; тебе тряпье от них,
Им красота всех женщин и дочерей твоих,
Тебе же лишь позор!
V
Ему история, как муза, кто-то скажет,
И голос кто-то свой повысит и прикажет.
Что ж, смейся, истязатель и балбес!
Когда-то Франция вам отомстит сполна,
О, матерь божия! И зазвучит набат,
Мерзавцев убивающий с небес!
Бандиты эти хуже, чем у древнейших рас,
Сжирающих народ, так просто, без прикрас,
Без жалости и вовсе без пощады,
Без сердца, низкие, двуликие, в дворцах,
Все вторят: Ax, поэт! Витает в облаках!
Пусть так. Но с гулким громом рядом.
X. Император забавляется
Песня
Для тех, кто изгнан и упрям,
Далече Франция, могила близко.
Возглавил князь веселый гам,
В театрах захотелось дам,
В лесах олени живописны,
Рим жжет опять корицу вам,
И вторят короли тебе: «Мой брат!»
Звонит сегодня отходную Нотр-Дам,
А завтра зазвучит набат!
И нравы откровенные тебе милей.
Или в изгнание! Иль в Африку в огне!
Компьень, владыка, полон лебедей,
И свита почивает в тени лесных аллей,
Венера засияла в тишине;
Вакханки полуголые подыгрывают вам,
Короной виноградной шелестят.
Звонит сегодня отходную Нотр-Дам,
А завтра зазвучит набат!
Осужденные строят маяк на берегу,
И к морю крепи волочат без сна!
И к морю крепи волочат без сна!
Фанфары зазвучали призывно: Улюлю!
Звучит рожок, колышутся деревья на ветру,
Березы листья серебрит луна;
Собаки, в воду! И лесной олень к кустам
Бежит, теряя путь свой, наугад.
Звонит сегодня отходную Нотр-Дам,
А завтра зазвучит набат!
На каторге, в Кайенне работает отец,
А дети умирают, голодуют.
У волка для гиены вино в бочонке есть;
И пастырь в белой митре, двуличия венец,
Бокал свой над киворием смакует;
И Фавна-искусителя глаза, как угли, там,
В соседнем с ними логове горят.
Звонит сегодня отходную Нотр-Дам,
А завтра зазвучит набат!
Смерть поселилась на холме Монмартр,
Роден на сердце не скрывает ран.
А под столом ковер куницы, чей-то дар;
Кварталы Страсбурга и благовидный Шартр
С героем дня поднимут свой бокал.
Те, чья улыбка предлагает душу вам,
Корсеты их предложат грудь и зад.
Звонит сегодня отходную Нотр-Дам,
А завтра зазвучит набат!
Эй, пленники, живущие впотьмах,
Вы отдохните, хоть и непривычно!
А там фарфор саксонский и севрский на столах,
Едят они с улыбкой беспечной на губах,
И вылупилась поцелуя птичка;
Под хохота раскаты доступность этих дам
Его преобразит в безумный ряд.
Звонит сегодня отходную Нотр-Дам,
А завтра зазвучит набат!
Гвиана, этот карцер чудовищной печи,
Смертельный край, трудягами проклятый,
А ты ложись и спи спокойно до зари,
В ту самую кровать, где спал король Луи,
Великий Бонапарт и Карл десятый;
Поспи, пока овации слышны и тут, и там,
В подушках утопив невинный взгляд.
Звонит сегодня отходную Нотр-Дам,
А завтра зазвучит набат!
О, горе нам! Бандит свирепый этот,
Ему кинжалом заколоть страну не жаль!
Сегодня свадьба на погосте этом,
Невеста поднимается в карету;
Жених же наш законный государь!
Пришла пора эпиталаму слушать нам!
У Франции жених убийца, брат.
Звонит сегодня отходную Нотр-Дам,
А завтра зазвучит набат!
XI. Тропинки, где травка на взгорье
Тропинки, где травка на взгорье,
Долины, холмы, дерева,
Откуда молчанье и горе?
Ведь он не вернется сюда.
Пустое окно средь окраин,
А сад был когда-то в цветах.
О, дом! Расскажи, где хозяин?
Не знаю, в других он краях.
Собака у дома зачем-то,