На киносеансы к нам в квартиру набивались пацаны со всего двора, человек по семь, а то и больше. В квартирах в те годы не стояли дорогие мебельные гарнитуры, родители не опасались, кто-то из пацанов что-то поцарапает или разобьет, доброжелательно относилась к моим друзьям и товарищам мама.
В конце большинства диафильмов, редакция студии «Диафильм» обращалась к юным зрителям с просьбой поделиться своим мнением об увиденном. Однажды я написал в редакцию, что их фильмы помогают усваивать школьный материал. Со студии мое письмо переслали в «Комсомольскую правду» и 11 мая 1947 года мою фамилию впервые напечатали в «Комсомолке»: «В студию «Кинодиафильма» приходят сотни писем. Боря Михайлов, ученик 4-го класса 47-й школы Баку пишет: «По учебнику «Родная речь» мы в классе изучали рассказ В. Гюго «Гаврош». Я сделал фанерный аппарат в виде аллоскопа, купил в магазине киноленту «Гаврош» и несколько раз внимательно просмотрел ее дома. Потом я пришел в школу и хорошо ответил урок». Не понятно, как, но через день в школе и во дворе, все уже знали, про меня написала «Комсомолка».
Как и сверстники с нашего двора, я не был послушным маменькиным сынком, увлекающимся только самокатами и собиранием марок. Как и все хулиганил, дрался в нашей «банде» с мальчишками соседних кварталов, вместо школы отправлялся на «шатал», бродить по городу, кататься на трамваях в отдаленные районы города. Популярностью пользовалось у нас опасное трамвайное лихачество: впрыгивание на площадку и спрыгивание с нее на ходу. В те времена в трамваях двери автоматически не закрывались. Лишь в начале 50 х появились первые вагоны трамваев с автоматическими дверьми и на ходу уже не запрыгнешь.
Лето после четвертого класса запомнилось походами с дворовыми пацанами в городские купальни на бульваре. Конечно, в тайне от родителей. Кто же отпустит десятилетнего мальчишку без взрослых купаться в море?
Бабушке говорил, что пошел кататься на самокате с горки по Первой Нагорной, а сам на трамвае спешил в город, на бульвар. Годом раньше папа первый раз привел меня в это замечательное место в центре города городские купальни, в бассейн, отгороженный от моря решетчатым забором, полом, укрепленным под водой и позволяющим поддерживать глубину, чтобы детям не захлебнуться. Взрослые и мальчишки старше купались в открытом море.
После демобилизации папы с военной службы, мы с ним приходили в купальни каждое воскресенье, иногда еще и с мамой. Родители оставляли меня в бассейне «лягушатнике», а сами плавали в открытом море. Мама быстро возвращалась, боялась оставлять меня без присмотра, вдруг в дне бассейна доски разойдутся, или вредители сделали дырку в полу, и я провалюсь, хотя я умел плавать.
Бабушке говорил, что пошел кататься на самокате с горки по Первой Нагорной, а сам на трамвае спешил в город, на бульвар. Годом раньше папа первый раз привел меня в это замечательное место в центре города городские купальни, в бассейн, отгороженный от моря решетчатым забором, полом, укрепленным под водой и позволяющим поддерживать глубину, чтобы детям не захлебнуться. Взрослые и мальчишки старше купались в открытом море.
После демобилизации папы с военной службы, мы с ним приходили в купальни каждое воскресенье, иногда еще и с мамой. Родители оставляли меня в бассейне «лягушатнике», а сами плавали в открытом море. Мама быстро возвращалась, боялась оставлять меня без присмотра, вдруг в дне бассейна доски разойдутся, или вредители сделали дырку в полу, и я провалюсь, хотя я умел плавать.
Городские купальники находились в середине Приморского бульвара, против Девичьей башни. От набережной, на полкилометра в море уходила широкая деревянная эстакада. В конце она разделялась на две части и упиралась в купальный городок, вновь открытый еще в 1912 году, перед мировой войной. Если посмотреть на купальни сверху, сооружение имело вид якоря и делилось на две половины: женское и мужское отделение купален. В каждой из них были бассейн с полом для не умеющих плавать, лестница в открытое море, трамплин для прыжков, индивидуальные номера с лестницей в бассейн или в открытое море, имелся душ с пресной водой. На крышах купален находились солярии или, как их называли, «загоралки».
Папа рассказывал, что купальни в море, открыли еще до его рождения, в 80 е годы ХӀХ века. Их многократно перестраивали, и мы застали уже не такими, как на старинной открытке: над водой возвышается сказочное здание в виде изящного летнего дворца. На обратной стороне открытки приводилась цитата из газеты «Каспий» за 1914 год, в ней сообщалось, что новые бакинские купальни оригинальное сооружение на воде, напоминают сказочный дворец. Ничего похожего в Европе пока нет, если не считать Ниццы.
Мои тайные купания с дворовыми пацанами бабушка вскоре разоблачила, а затем и родители узнали. Как бы ни оттирался керосином и мылом, смыть с тела мазутные напоминания удавалось не всегда. Редкие радужные нефтяные пятна плавали в море при любой погоде, хотя купались мы лишь в дни, когда ветер (Норд), дул с берега и нефтяную пленку уносило в открытое море.
Меня наказали на всё оставшееся лето, не стали выпускать во двор в первую половину дня, я должен бы несколько раз звонить маме, удостоверяя, что я гуляю только во дворе. Теперь я посещал городскую купальню только с родителями и не каждое воскресенье. Мама часто выбирала электричку на пляжи Загульбы или Бузовнов.
В 50 е годы началось резкое понижение уровня Каспия, море мелело, в те же годы увеличивалась добыча нефти в море, всё большие площади поверхности воды покрывались нефтяными пятнами, даже в дни, когда норд дул с берега в море. Сваи, на которых стояли купальни, «вылезали» из воды, пол бассейнов поднимался и оказался над водой.
В 1964 году приехав в Баку, купален я не застал, их снесли. Тридцать пять лет купальный комплекс в центре города, радовал в жару бакинцев, выручал, не имевших времени поехать на апшеронские пляжи. Бакинцам осталось лишь воспоминать, как в жаркие летние вечера прогуливались по эстакаде, отдыхали на скамейках вдоль ограждения, сидели в кафе или шашлычной, играли на биллиарде. На эстакаде работали буфеты, подавали бочковое пиво и красное вино «Алшараб», а главное всегда было прохладнее, чем в аллеях бульвара.
В конце сороковых начале пятидесятых годов в Баку появились стиляги. Пацаны, преимущественно из богатых семей, всегда ультрамодно одетые, имеющие карманные деньги. У наших дворовых мальчишек, стремившихся им подражать, но не имевших материальной возможности приобрести пестрый галстук с пальмой и обезьяной, сузить единственные приличные брюки до дудочки, экипировка была скромнее, но, как могли стремились подражать стилягам.
Разговаривали стиляги на особом сленге, щеголяли английскими словами и выражениями, напевали джазовые мелодии, на перемене показывали движения, из входящего в моду, рок-н-ролла.
Школы были раздельными для девочек и мальчиков, и покрасоваться перед девчонками возможностей не имели. Зато на вечерах танцев, что устраивались по особым дням в ТЮЗе, ДК Двадцати шести бакинских комиссаров, клубах МВД, медицинских работников на площади Азнефти, куда приходили и девчонки, оттягивались по полной. Демонстрировали модные танцы и яркую одежду, удивляли девчонок своим английским, курили контрабандные американские сигареты «Кэмэл» из Ирана.
Либеральные партийные идеологи появление стиляг объясняли стихийным протестом послевоенной молодежи против единообразия в одежде и стиле жизни, стереотипов поведения, принятых тогда в обществе.
Комсомольские активисты на собраниях клеймили «отщепенцев», поклонявшихся западной культуре, не участвовавших в общественной жизни школы, и цитировали, по поводу и без повода, цитату из газеты «Правда». «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст».
У калитки из нашего двора на Верхне Бульварную улицу, сидела армянка, сколько себя помню, торгующая саккизом (жвачкой) и семечками. Как-то она продала моему приятелю Виктору плиточку саккиза, то ли с отломанным краем, то ли надкушенным. Все требования Виктора заменить игнорировала, и тогда мы решили проучить, отвадить от неё покупателей нашей улицы. Я вспомнил похожую историю в Похлу Даре, рассказанную другом детства Володей, и передал Виктору. Тот купил у бабки маленький стаканчик семечек, принес домой, выбрал семечки покрупнее, расщепил их, каждое зернышко покрасил химическим карандашом, послюнив его предварительно, вложил в скорлупу и заклеил. Снова пошел к бабке, на этот раз с Чингизом покупать семечки. Оба запрятали меж пальцев по несколько крашенных семечек, и умудрились залезть в её мешочек, смешать с остальными. Вот потеха была потом, когда покупатели возмущались фиолетовым языком и губами.
Еще одно общее для пацанов двора развлечение. Если мы не на Бульваре, то гуляем по Бродвею Торговой, уже тогда Низами. Идем толпой. Остановимся, выберем окно или балкон на четвертом пятом этаже, и, задрав головы, смотрит наверх, время от времени восклицая. О о, а! Ара, ты подобное видел, а? Вай вай! Собирается толпа, все тоже смотрят, спрашивают друг у друга, что случилось, а мы тем временем пройдем дальше и смотрим издали на собравшуюся толпу, хохочем.
Чего только не вытворяли на Торговой самой знаменитой бакинской улице! Любое происшествие, необычная история, случившаяся в городе, тут же облетала всю Торговую. Вечерами на улице собирались тысячи человек, и большинство друг друга знали! Путь от кинотеатра «Низами» до кинотеатра «Азербайджан» занимал около часа. И не просто прогуливались, общаясь меж собой, со встреченными друзьями и знакомыми.
Со всеми встречными следовало поздороваться, поговорить, или хотя бы просто пожать руку «Привет, чувак!» Это был вечерний ритуал. На Торговой все понимали друг друга с полуслова. Не одну пару обуви истёр там я со сверстниками!
А какие красивые чувихи встречались на Торговой! К девушкам всегда относились с уважением, но бывало к кому-то из них тоже пристанем.
Взрослым я понял, Баку город, располагающий к пешим прогулкам, как Санкт-Петербург или Париж.
Была и фирменная арменикендская хохма. Выберем дяденьку приличного вида, желательно в шляпе, с портфелем, и выстроимся цепочкой ему в затылок. Так и идем. Встречные улыбаются, показывают на него. Он недоумевает, но обернуться назад не догадывается, а за ним нога в ногу шагает цепочка уже человек в двадцать, постоянно присоединяются всё новые чуваки и чувихи. Ржачка на всю улицу. Пока кто-нибудь из сердобольных, не покажет знаками дяденьке обернуться. Цепочка рассыпается в стороны.