Все жилые дома в городе расположены в одном секторе. Каждый имеет пять этажей, на каждом уровне по пять прозрачных квартир. На сегодняшний день в Стекляшке живет пять тысяч и три человека. Подавляющее большинство работает в сельском хозяйстве. У нас есть пахари, сеятели, хлеборобы, овощеводы, садоводы, агрономы, животноводы, птицеводы и другие рабочие, занятые выращиванием продовольствия для города. Всех принято называть одним обобщенным словом: сельхозники.
Оставшиеся горожане работают на швейных фабриках и в обувных мастерских, выращивают хлопок и лен для одежды, из которых шьют костюмы, укрощают электричество, трудятся в городской столовой, лечат больных в лазаретах, учат детей в школах и организовывают досуг горожанам, обслуживают городские коммунальные сети и так далее. Мы гордимся тем, что создали свою маленькую цивилизацию со сложной, но легко управляемой системой. И у нас много умельцев, справляющихся с возникающими бытовыми трудностями.
Пока мы с Эль бежим в сторону нашего жилища подальше от того места, где видели птицу, я нервно оглядываюсь по сторонам, словно преступник, боящийся наказания. Вдали виднеются спины рабочих, возвращающихся домой. Мы пытаемся нагнать их и прибиться к толпе, чтобы не вызвать подозрения у охраны, хотя ничего особенного и не произошло. Но я нервничаю и боюсь, что это будет заметно остальным. На воре и шапка горит, как говорит Олдос.
Внезапно из-за высоких кустов голубики выскакивает Питер, мальчик, который по непонятным причинам меня недолюбливает. При виде его я сразу же понимаю, что эта встреча не принесет нам ничего хорошего.
От кого бежим? с ехидной ухмылкой спрашивает он.
Питеру семнадцать, как и мне, но он младше меня на месяц. Раньше, когда нас не было даже в помине, наши мамы дружили, но их теплые отношения почему-то не передались детям. Я против Питера ничего не имею, но он из раза в раз норовит меня задеть и ужалить побольнее. Он часто ко мне цепляется без причины, в детстве любил придумывать разные обидные прозвища и обзывательства. Но теперь я не обижаюсь. Думаю, у него это просто вошло в привычку.
Не твое дело, отвечаю я. Пропусти.
Но Питер и не думает уходить с дороги. Я беру сестру за руку, и мы пытаемся обойти внезапно возникшую перед нами преграду, но преграда двигается синхронно вместе с нами и начинает раздражать.
Чего тебе? спрашиваю я, недовольно скрестив руки на груди.
Питер продолжает улыбаться. Его глаза блестят хитростью и мне это не нравится. Пытаюсь не потерять самообладание и глубоко вздыхаю. Ответа долго ждать не приходится.
Но Питер и не думает уходить с дороги. Я беру сестру за руку, и мы пытаемся обойти внезапно возникшую перед нами преграду, но преграда двигается синхронно вместе с нами и начинает раздражать.
Чего тебе? спрашиваю я, недовольно скрестив руки на груди.
Питер продолжает улыбаться. Его глаза блестят хитростью и мне это не нравится. Пытаюсь не потерять самообладание и глубоко вздыхаю. Ответа долго ждать не приходится.
Что вы делали у стены? спрашивает он. Я видел вас.
Что ты видел? напугано спрашивает Эль.
Вы мне скажите, продолжает он свою игру.
Я не понимаю, чего тебе нужно, резко отвечаю я.
Почему вы оторвались от толпы? не унимается он.
Любовались закатом.
И все?
Я начинаю терять терпение, вновь хватаю Эль за руку и грозно надвигаюсь на Питера. На шаг он отступает в сторону, но все еще стоит на моем пути. Демонстративно задеваю его плечом и прохожу мимо, оставляя его позади.
Вы что-то задумали? Питер идет следом за нами, не отставая, и продолжает сыпать вопросами.
Отстань, пиявка, возмущенно бросает Эль. Это наше дело.
В ответ Питер лишь смеется.
Свое дело? повторяет он. В Стекляшке нет такого понятия. И если у вас появились тайны, я вынужден сообщить об этом Совету. И у вас будут неприятности.
Мы продолжаем идти, не реагируя на его угрозы. Взглядом я показываю Эль, чтобы она молчала, ведь это самый действенный способ избавиться от Питера. Игнорирование его злит больше всего на свете. И я это выучила с раннего детства. Наша преграда остается позади, я слышу, как он недовольно бурчит себе что-то под нос.
Он ничего не видел, говорю я сестре, когда мы оказываемся рядом с людьми. Мы в безопасности. Ничего не бойся.
Эль кивает, и вскоре мы подходим к дому. Сегодня моя очередь готовить ужин. Возможно, папа уже ждет нас, надеюсь, он не очень голодный и не будет ругать нас из-за небольшой задержки. Наша квартира расположена на пятом этаже, она угловая, поэтому от ближайших соседей нас отделяет лишь одна стена и стеклянный пол. Остальных мы видим через стеклянные стены других домов, стоящих почти вплотную к нашему и друг к другу. С жильем нам повезло. Утром сквозь прозрачный потолок проникают пробуждающие солнечные лучи, они заливают всю комнату, придавая нам бодрости и заряжая позитивом. Ночью, засыпая, мы любуемся звездами, рассыпанными на бескрайнем черном небе. Когда нас с Эль мучает бессонница, мы пытаемся сосчитать их, но у нас это никогда не получается. Наверное, звезд на небе гораздо больше, чем порядковых номеров, которые им можно присвоить. А еще иногда мы наблюдаем луну. Она необычная. Когда она полная, можно увидеть ее лицо: глаза, нос и рот. Если хорошенько присмотреться.
Жильцы нижних этажей не видят столько солнечного света, сколько мы, поэтому мы с особенной теплотой относимся к нашей квартире. Наш ближайший и единственный сосед через стену старый дядюшка Олдос. С ним нам тоже повезло. Ему так много лет, что он и сам забыл, когда родился. По крайней мере, он всегда так говорит. Мы с Эль очень любим Олдоса, и наши чувства взаимны. Олдос является членом семьи потомственных советников. Сейчас он отошел от дел из-за своего почтенного возраста, и больше не управляет Стеклянным городом, как раньше. Бразды правления давно переданы его детям, которые вместе с другими потомственными управленцами вершат наши судьбы. У Олдоса трое детей, но знаю я только двоих Каса и Валентина. О третьем сыне он никогда не рассказывает, тактично уклоняясь от ответов.
Наш сосед живет один, его жена давно умерла, дети живут вместе со своими семьями. Наверное, одиночество вещь не слишком приятная, и поэтому Олдос так любит возиться с нами, детьми, и рассказывать всякие были и небылицы из далекого прошлого. Честно говоря, понятие одиночества в Стекляшке людям почти не знакомо. И даже если ты живешь один, остаться наедине с собой можешь разве что в мыслях. Поблизости всегда кто-то есть. Как в муравейнике. Правда, муравьев я никогда не видела, и могу судить о них лишь по рассказам нашего доброго дядюшки.
Олдос говорит, что наш образ жизни похож на образ жизни муравьев. Это такие насекомые, которые с самого рождения трудятся на благо своей огромной семьи. Они работают, не покладая своих лапок, как мы, и у них, как и у нас, есть своя четкая иерархия во главе с королевой. У нас королев и королей несколько.
Принято считать, что матка муравьев является ключевым звеном в муравьиной семье, но это не так, говорит Олдос. На самом деле, главную роль в жизни муравейника играют рабочие муравьи. Именно они распоряжаются жизнью своей королевы, кормят ее и всячески угождают. Только от них зависит жизнь матки. Никогда не забывайте об этом.
Олдос нередко в своих рассказах упоминает муравьев. Порой мне кажется, что он на что-то намекает, потому что его глаза становятся хитрыми, когда он сравнивает наших рабочих с тружениками-муравьями.
Папа уже дома, как я и предполагала. Вместе с Эль проходим в квартиру и заводим традиционный вечерний разговор о том, как прошел день. Через стеклянную стену вижу Олдоса, он приветливо машет рукой и жестом приглашает нас в гости. В ответ я киваю. Жду не дождусь, когда расскажу ему о голубе и покажу белое перышко, оставшееся у меня в кармане в качестве вещественного доказательства. Но сначала мне предстоит накормить семью.
Чищу несколько картофелин, отвариваю в старой кастрюльке до готовности, посыпаю высушенными травами и подаю к столу. Тонко режу хлеб и чищу луковицу. Это наш ужин. Пока я вожусь у плиты, папа с Эль разговаривают, она рассказывает ему о том, как прошел ее день, отец делится своими новостями с работы. Он у нас сотрудник овощехранилища. Это единственное место в городе, которое построено из затемненного стекла. Оно не пропускает солнечный свет и не просматривается со всех сторон, как остальные здания. Но проход туда строго воспрещен, его охраняют наши вездесущие стражи. Наверное, для того, чтобы люди не могли там уединяться. Попытки уединения пресекаются и строго караются Советом, как и попытки неорганизованных собраний. Любые массовые встречи должны согласовываться с градоначальниками, в противном случае активистам несанкционированных сборищ грозит наказание. Никаких тайн. Никакой частной жизни. Только общественная.
Садимся за стол и я замечаю, что у отца грустные глаза. Его что-то тревожит, но он старается не показывать своего волнения. Эль этого не замечает, но я вижу.
Все в порядке? спрашиваю я папу.
Конечно, отвечает он, не раздумывая.
Выглядишь странно.
Просто устал.
Он улыбается и кивает в подтверждении своих слов.
Ешь, не то остынет, укорительно говорит он.
Я послушно опустошаю свою тарелку, кусочком хлеба собираю остатки картошки и отправляю в рот, стараясь жевать долго и медленно. Мы редко наедаемся досыта, люди привыкли экономить еду. И только в последний день месяца перед получением новых продуктовых талонов мы устраиваем настоящий пир из всего, что осталось в закромах. Родители учат своих детей жевать пищу долго, не торопясь. Так она лучше усваивается, да и чувство насыщения приходит гораздо быстрее.
Когда с едой, наконец, покончено, убираю тарелки со стола, мою посуду, и мы с Эль идем к Олдосу, который нас уже ждет. В квартире этажом ниже живет еще один наш хороший друг, шестнадцатилетний Виктор. Он, я и Эль считаем себя лучшими друзьями, и на традиционные вечерние посиделки к Олдосу всегда ходим вместе. Виктор работает слесарем, он чинит водопроводные коммуникации в нашем городе. С раннего детства он любил возиться с различными железками, а в десять лет, когда стал полноправным взрослым человеком и пополнил ряды рабочих Стекляшки, его научили возиться с ними уже профессионально.
Виктор смотрит на меня сквозь стеклянный пол, и я машу ему рукой, кивком показывая, что мы с сестрой отправляемся к Олдосу. Через минуту мы встречаем Виктора у нашего соседа и вечер сказок и правдивых историй из далекого прошлого начинается. Олдос как всегда расплывается в улыбке и предлагает нам ароматный кипяток с кусочками засушенной вишни. Это наш с Эль самый любимый напиток.