Родной город встретил меня недружелюбно. Он показался мне пустынным и неприветливым. Я понимала, откуда это чувство: здесь больше не было Арсения. Его теперь нигде не было. Я впервые поняла и прочувствовала смысл стихотворной строки: «но мир без вас мне явится пустыней». Одиночество и безысходность Яркое летнее солнце кажется тусклым и холодным. Спешащие по ежедневным делам люди раздражают тем, что они живы. Они, эти незнакомые и ненужные мне люди, живы, а Сеня Резвящиеся дети вызывают недоумение: как они могут веселиться, когда мир полон несправедливости, когда неведомая опасность подстерегает на каждом шагу?
Пока меня эдак разбирало, Вероника рассудила здраво:
Пойдём-ка сразу на кладбище. А то как дочку увидишь, так и прилипнешь к ней, а родители твои прилипнут к тебе, так ещё большой вопрос, сумеешь ли выбраться к Арсению. А так дело сделаем, и с чистой совестью в лоно семьи.
Да я только на минутку! Сумку оставлю, скажу, что приехала
Ага, рассиропишься, застрянешь в родных стенах, я уйду, как тогда могилку найдёшь?
И то правда. Оля точно за мной увяжется, а зачем ребёнку кладбище? А уж родители и вовсе не одобрят
В общем, зашли мы на цветочный базарчик, я выбрала четыре великолепные белоснежные каллы. Давным-давно я прочитала, что каллы цветы смерти. В Европе их якобы используют только для траурных мероприятий. Не могу сказать, насколько это верно для европейцев, а у нас каллы используют почему-то для свадебных букетов. Когда я вижу невесту с этими цветами, отвожу глаза и стараюсь унять дрожь.
Вероника уверенно двигалась между крестами и оградками, и довольно быстро мы оказались на месте.
Как это тебе удалось? удивилась я. Ты что, как Мальчик-с-пальчик, камешков набросала?
Я во время похорон вот этот памятник приметила. Очень удобный ориентир: необычный и виден издали.
Необычным ориентиром оказался гранитный памятник в виде мобильного телефона. Под портретом и датами жизни-смерти змеилась надпись: «Абонент вышел из зоны обслуживания». На мой взгляд, пошло, неумно и неоригинально.
Я поморщилась:
Чего так помпезно? Бандит, что ли?
Нет вроде. Просто большой начальник в мире сотовой связи. Вроде бы стоял у истоков. Его два года назад стрельнули.
Раз убили значит, бандит! заявила я безапелляционно.
Сеню тоже убили. Он разве бандит? тихо спросила Вера.
«Если погибну насильственной смертью прошу считать меня бандитом!» громко засмеялась я и без всякого перехода зарыдала.
Сенина могила была совсем свежей. Земляной холмик был весь засыпан увядшими уже цветами и обложен по периметру венками. Простой деревянный крест, на нём табличка с фамилией. Знаю я, прекрасно знаю, что капитальные памятники ставят не раньше, чем через год после похорон, но этот простой крест выглядел таким убогим на фоне гранитного мобильника!