В голубых глазах появился интерес, даже любопытство.
А чего ж в полицию то не пошел? Ты же прописан в этой самой квартире? Имеешь полное право там проживать. и усмешка в голосе.
А ты бы сам, гражданин начальник, после семи лет зоны пошел в полицию права качать? не выдержал Никита и не мигая уставился в холодные голубые глаза.
Губы под пшеничными усами растянулись в неожиданно-дружелюбной улыбке, а взгляд потеплел.
Ясно все с тобой, Уфимцев. Ладно, помогу я тебе. Он полез в нижний ящик стола и долго там копался, что-то разыскивая. Спустя минуту выложил на стол перед Никитой какую-то бумагу с напечатанным текстом. Тут адрес центра социальной поддержки населения, проще говоря, ночлежки для таких как ты, неприкаянных. Выгнать не выгонят, а переночевать будет где. Ну, а там как-нибудь разберешься со своей бывшей и добавил доверительно, совсем потеплев взглядом, все-таки бабы такие суки!..
Видать история Никиты задела что-то глубоко личное в душе старшего лейтенанта с пшеничными усами. Никита, до конца не веря в расположение полицейского, взял листок со стола, убрал его вместе с документами во внутренний карман и, благодарно кивнув, вышел из помещения опорного пункта полиции.
Центр социальной поддержки населения, вернее его отделение для лиц БОМЖ, оказался небольшим одноэтажным домиком, с выкрашенными в нежно желтый цвет стенами. На высоких окнах монументально смотрелись решетки. И тут решетки, вздохнул Никита и нажал кнопку дверного звонка.
На звонок никто не отреагировал, да и в окнах не было света в этот ранний утренний час. Судя по всему, обитатели крепко спали. Никита походил вокруг дома, по изучал окна жилых и подвальных помещений, вернулся и снова позвонил. Спустя минуту тяжелая дверь с недовольным вздохом отворилась и на пороге возник заспанный охранник.
Откуда? спросил он, бросив на Никиту недоверчиво-оценивающий взгляд.
С вокзала
Проходи. И пропустил его внутрь. Только ноги о коврик вытирай. Грязно на улице.
Охранник, солидный мужик с заметной сединой в волосах, с выправкой бывшего военного, сначала провел Никиту в свою коморку, где стоял диван, а на столе на большой экран были выведены мониторы нескольких камер видеонаблюдения. Однако, серьезно оснащена ночлежка!.. Никита протянул хозяину комнаты свои документы. Тот прочитал и кивнул головой:
Понятно. Есть хочешь? А то до прихода Натальи Ивановны, нашей заведующей, еще часа два ждать придется. А меня Игорь Петрович зовут.
Никита растерянно кивнул головой. Никаких больше вопросов от охранника не последовало. Он просто провел новичка в большую, просторную столовую, усадил за стол и поставил перед ним кружку с дымящимся чаем.
В разные интересные места попадал Никита в своей жизни, но бывать в ночлежке для тех, кто оказался на самом дне, еще не приходилось. Мысленно он убеждал себя, что это не тюрьма, хоть на окнах и есть решетки, но странная скованность поселилась внутри и не отпускала. Несмотря на цветастые занавески на окнах, большой телевизор в уютном холле в конце длинного узкого коридора, книжные полки с целым собранием книг, мягкие кресла и горшки с цветами на подоконнике, дом был пропитан казенным духом, от которого тоскливо сжалось сердце. Вдоль коридора по обе стороны располагались двери с табличками «спальня 1», «спальня 2» и т. д. В конце коридора возле окна дверь с табличкой вела в кабинет заведующей.
В разные интересные места попадал Никита в своей жизни, но бывать в ночлежке для тех, кто оказался на самом дне, еще не приходилось. Мысленно он убеждал себя, что это не тюрьма, хоть на окнах и есть решетки, но странная скованность поселилась внутри и не отпускала. Несмотря на цветастые занавески на окнах, большой телевизор в уютном холле в конце длинного узкого коридора, книжные полки с целым собранием книг, мягкие кресла и горшки с цветами на подоконнике, дом был пропитан казенным духом, от которого тоскливо сжалось сердце. Вдоль коридора по обе стороны располагались двери с табличками «спальня 1», «спальня 2» и т. д. В конце коридора возле окна дверь с табличкой вела в кабинет заведующей.
Игорь Петрович после завтрака передал Никиту в руки низенькой, пожилой Раисы Михайловны, выполнявшей в ночлежке, как понял Никита, функцию кастелянши и горничной. Добродушная, полноватая Раиса Михайловна, чем-то напомнившая тетушку-волшебницу из детских сказок, оценив вполне приличный вид нового постояльца, сразу провела его в спальню и указала на свободную койку у двери. Постельное белье на койке сверкало белизной и крахмально хрустело. Общага, аккуратная, ухоженная, но общага
Обитатели ночлежки с интересом, но без враждебности посматривали в сторону Никиты, к счастью, знакомиться не спешили. Был среди них немолодой, тощий тип, смахивающий на хищную птицу. Он оказался инвалидом и с трудом перемещался на костылях. Второй сосед с физиономией неандертальца, не отягощенной признаками интеллекта, поглядывал на него маленькими голубыми глазками из-под низко нависающих надбровных дуг с любопытством. Остальные были типичными опустившимися алкоголиками, которых стараниями Раисы Михайловны, отмыли, отчистили и приодели.
Вскоре пришла на работу заведующая ночлежкой Наталья Ивановна. Лет пятидесяти, красивая, ухоженная дама в элегантных очках. Пока она изучала документы Никиты, он осматривался в ее кабинете. Небольшая комната с двумя столами и шкафом была завалена какими-то бумагами. Системный блок старенького компьютера прижался в уголке под столом, жидкокристаллический монитор неловко балансировал на одной ноге между пачками документов, рискуя свалиться со стола. Наталья Ивановна, расчистив в этом море бумаг маленький пятачок, стала оформлять документы на нового жильца.
Вы можете здесь спокойно жить целый месяц. У вас будет крыша над головой, чистая постель и еда. Мы поможем, если возникнет необходимость в медицинской помощи, в оформлении документов. Единственное, что здесь у нас категорически запрещено это находиться на территории отделения в нетрезвом виде. Пьяных мы безжалостно выставляем за дверь. И это не обсуждается. Надеюсь, месяца вам хватит, Никита Иванович, чтобы сориентироваться в жизни, найти себе работу и нормальное жилье. Если не получится с жильем, Наталья Ивановна глянула на него снизу-вверх, сняв элегантные очки и демонстрируя красиво подведенные миндалевидные глаза, срок вашего пребывания здесь будет продлен. Но это решение придется согласовывать с администрацией.
Жить здесь целый месяц? Среди этого сброда, среди этой казенщины? Местечко, конечно, весьма милое, особенно если сравнивать с чердаками и подвалами, к которым привыкли местные обитатели. Но Никите уже через два часа пребывания здесь стало тошно, так тошно, что хотелось выть волком на луну. Семь лет, семь лет казенного гостеприимства зоны, а теперь еще целый месяц С него хватит! Но что делать? Как выбраться из этой западни, что устроила ему бывшая благоверная? Понаблюдав за выражением лица Никиты, Наталья Ивановна ласково, как маленькому растерявшемуся ребенку, посоветовала:
Вы успокойтесь, Никита Иванович, передохните пару дней и принимайтесь за поиски работы.
На поиски работы Никита отправился через полчаса.
Он сидел на стуле возле стеклянного шкафчика с лекарствами. Из-за ремонта пришлось перенести прием психолога в медицинский кабинет. Да и не прием это, а просто беседа, беседа с одиноким, потерянным, не знающим как жить, человеком.
Он еще пытался усилием воли держать спину прямо, а плечам не давал горбиться. Человек гордый, с чувством собственного достоинства. И только глаза выдавали растерянность, почти что панику.
Никита Иванович, сказала психолог центра социальной защиты населения, женщина молодая, лет 35-ти, но за пару лет работы здесь столько насмотревшаяся, что ничему уже не удивлялась, несколько дней назад, когда вы стояли у ворот в шаге от свободы, вы были уверены, что свобода встретит вас с распростертыми объятиями? А оказалось, что вас вообще никто не ждет. Так?
По документам ему 38, а выглядел на 40 с хвостиком. Впрочем, ничего удивительного, семь лет заключения наложили свой отпечаток. Он поднял на нее серые, подернутые какой-то тусклой пленкой глаза и медленно кивнул.
Это обычное явление. Для заключенного нет ничего важнее и желаннее свободы. Всем кажется, что вот только бы выйти, а там уж я!.. И вдруг оказывается, что тут ты никому не нужен, что никто не желает иметь дело с бывшим зеком.
В том то и дело, что бывшим! наконец воскликнул Никита, перестав сдерживаться. И мутная пелена в его глазах сразу исчезла, растворилась. Я честно оттрубил свой срок от звонка до звонка. Сполна понес наказание. Теперь я чист перед законом! А на меня смотрят, как на прокаженного, будто от меня можно заразу подцепить. Ладно бывшая жена! Я ее понимаю даже. Семь лет жила себе в свое удовольствие, планы строила, а тут я явился! Я уже давно не вписываюсь в ее планы. Хотя признаюсь, неприятно, когда у тебя перед носом дверь захлопывают, дверь твоей собственной квартиры И ты не знаешь, куда идти и что делать дальше
Марина Сергеевна невольно представила, как стоит этот невысокий, крепкий мужчина с заросшим трехдневной щетиной, точно выточенным из камня, суровым лицом перед закрытой дверью своего дома, в который не может попасть. Не идти же ему, бывшему зеку, в полицию с просьбой повлиять на бывшую жену! Хотя в данном случае закон на его стороне. Но гордость и чувство собственного достоинства
А родственники или друзья? подбросила вопрос психолог, словно сухую ветку в костер. Авось разгорится живое пламя ярче и высветит нужное решение.
Родственников у меня нет. А друзья Никита поджал губы, с которых уже готовы были политься нелицеприятные эпитеты. До зоны был уверен, что у меня полно друзей, партнеров по бизнесу, хороших знакомых. А потом все они куда-то делись. С тех пор, как фирму после моего ареста растащили, так и забыли о моем существовании. Теперь делают вид, что мы не знакомы. Вот такие метаморфозы.
Он отвернулся к окну, за которым колыхал ветер голые ветки деревьев. Природа умывала серым осенним дождем окна маленького одноэтажного домика, приютившего таких же как он, Никита, никому не нужных, лишних на этом празднике жизни людей.