Человекоферма
История строительства нашего общества, написанная по совести
Валентин Маэстро
© Валентин Маэстро, 2017
Раздел 1. Новое забытое старое
Глава 1. Внешний лоск
Германия. Александр прилетает в Берлин.
Прибыл и словно из подвала темно-мрачного вышел, поднялся в комнату светло-красивую и чисто прибранную. Опешил: видит перепад, величиной с пропасть, между уровнем культуры постсоветских республик и немцев.
«Вижу, как будто нарисованные, идеального качества, с непривычной гладко ровной поверхностью дороги.
Смотрю в другую сторону и восхищение переполняет меня: великолепные строения-гиганты. На них броско разноцветные в многообразии цветов неоновые, динамичные, бегающие по стенам зданий рекламы.
Огромные, крытые магазины, занимающие целые кварталы. Здесь можно приобрести все, что желаешь и более того: даже то, о чем и не знаешь. Обслуживание уважительное и доброжелательное. Все продумано в мельчайших деталях для блага клиента.
Видится главенство мысли всюду.
Повсеместная чистота и вежливая улыбчивость встречных.
Улыбки доброжелательные женщин-прохожих и мелькает вопрос в уме у меня: «Неужели все они намекают, что целоваться и боле желают со мной??? У нас так редки улыбки»
Свобода самовыражения, что проявляется даже в открытом наличии домов терпимости.
Удивительно тихое общение на улицах и разумная дисциплинированность. Каждый знает что можно и чего нельзя»
По прибытию сюда, вне Александра сменилось окружение и внешне он сам уже был такой же как все, но внутри себя он не мог утихомирить клокочущее недовольство.
«Чиновники в стране нашей каждым действием своим, ложью, словно кнутом невидимым стегают оголенное тело общества справедливости, каким видел его я, хочу видеть его я»
Неприятие этих действий постоянного обмана отталкивает Александра от них. Бросает прочь от неправды. Кидает в горящий нетерпением поиск чистоты, красоты
Он уходит, убегает от одного внешнего, что дает разочарование, к другому человеку, предмету, явлению. Обращается к многообразию внешнего мира в отчаянной надежде найти здесь, в этой смене-перемене совершенство или, хотя бы, приближение к нему Надеется, но опять оказывается в таком же, по сути, подобном окружении
Поездка в другую страну это тоже было нечто новое и обещало изменение.
Когда Саша был еще дома, разочарование захватило в плен его чувства после разговора с Майей, а факт о грандиозном обмане народа государством в лице чиновников был подобен предательскому удару сзади. Знание это, болезненным эхом все время отзывалось в нем и напоминало о том, что все начальство приватизационного агентства в его стране ничтожества.
Постоянное нахождение в таком состоянии вело к потере веры в добропорядочность людей, но, в конце концов, одновременно с этим принесло с собой и надежду. Принесло надежду, успокаивающую шепотом своим, что все будет хорошо и, просто-напросто, быть плохо не может
Прибытие в Германию и виды явного благосостояния вернули ему веру в приближение счастья. Вернули, но не знает он еще, здесь и сейчас, за что ухватиться, за что держаться, чтобы не потерять, не упустить этот возникший в нем из ниоткуда лучик робко греющего света. Он начинает понимать, что находится сам и мечется внутри некой системы, но не может найти в ней спасительную мощь всеведения. Где она? Не знает. Не знает и бросается, будто в поиске наощупь, от одной новизны к другой
Александр, внутренне посмеиваясь, смотрит, очередной раз, на смирно стоящих на переходе перед красным светом светофора группами людей.
«Они устроены настроены не так, как мы. Они другие?»
Немцы, несмотря на то, что на прямолинейной улице даже в самом конце не было ни одной машины, терпеливо дожидались зеленого. Саша, вопреки всем правилам, демонстративно пересекает дорогу на красный
Все видимое им здесь резко контрастирует с разбитыми в ямах и ухабах улицами, проезжей частью и серостью однообразных построек городов на родине. С обидой вспоминает о недавнем прошлом: пустые полки в магазинах, дефицит на предметы первой необходимости, угрюмые лица встречных на улицах родной столицы. Запрет на свободное чтение книг, на частное предпринимательство.
«Здесь воочию вижу достижения прекрасные в государстве, где главенствует собственность частная, Санек, думая о пути, по которому идти его стране, лишний раз себя успокаивает. Сочетание капитализма с демократией к благу ведут.
Демократия это же власть народная. Правители не понравятся, снимем и других выберем.
Кроме того, узурпации, злоупотреблению властью мешает ее сменяемость, перевыборы. Вот, сам своими глазами вижу страны пример, где обилие всего, что человеку надо.
В банк приходишь и тебе всегда выдадут деньги в кредит. Главное работай честно и верни с процентами, что взял. Деньги дают. Остается только действовать и свободным станешь не только духовно, но и материально.»
Увиденное в Германии подтверждает правильность подсказываемого и избираемого нами пути.
Прогресс во всеобщем обилии товаров и размахе глобального, масштабного строительства в архитектуре и в бизнесе за границей его родной страны. Люди довольны, улыбчивы и счастливы, наверняка Всякий успех зависит только от самого человека Примеров приводят массу, когда простой бедняк становится миллионером.
Любознательность заставляет Александра объехать достопримечательности Берлина, Кельна Заменить ему гида любезно соглашается новый знакомый: Даршевский Лазарь доброжелательный христианин, еврей, эмигрант из бывшего Советского Союза. Параллельно состоялись знакомства и с бизнесменами, и с представителями искусства, политиками. Особо положительное впечатление на Сашу произвел Эдуард Ходос раввин, убежденный и мужественный борец с сионизмом, еврейским фашизмом
Прибывает во Франкфурт на Майне. Впервые в жизни оказывается в современном аэропорту, где не выходя на улицу можно отправиться куда угодно на машине, поезде, самолете.
Мчатся по городу легковушки, едут автобусы, спешат люди Движение, мелькание света на улице
Многоголосие и разноязычие, пестрота и разноцветность окон, афиш театров, указателей к музеям.
Все это обилие, как сухая губка влагу, впитывает его тоскующее по многообразию, замученное ограничениями и запретами сознание, жаждущее свежей информации.
Здесь тоже слышен набат
Вечером Александр бродит один в центре города по ярко освещенной светом фонарей, реклам, витринами магазинов пешеходной улице.
Вглядывается задумчиво в окружение. Проходя мимо старинного дома даже не удивляется, когда вдруг чувствует, что воображение переносит его опять, будто втягивает энергией этого здания, в глубину веков прошедших.
Переплетаются там, то сливаясь, то разъединяясь деяния, одинаковые по сути своей, двух великих кланов: Клопшильдов и Вошьфеллеров. Одинаковые по цели, в мыслях и действиях.
Видит Александр их и ощущает как некий голос, словно колокольным набатом ритм сердца его ускоряет, предупреждает о несоответствии видимого благополучия и сути жизни.
Слышит безмолвное эхо, что носится в атмосфере общества, где все, на деле, устроено вопреки Совести.
Пророка призыв, словно птица в неволе, бьется как в клетке, где прутья запреты, законы.
Стучится в двери сердца, где чувства заснули, призывный набат. Ветром, вечно свободным, несомый от неба к земле, звучит он в речениях Скифа потомков. Они, с рабством борясь, из века в век эстафету-факел, светящий греющим пламенем правды, из рук в руки вручают
Колокол этот весть нам несет. Удар и звон-н-н-н:
«А-а-а УМ-м-м»
Слышу слова гул набата накрывает весь мир
Стойте,
Друзья, братья и сестры.
Постойте.
Оглянитесь,
Вглядитесь в день вчерашний,
В деяния правителей ваших,
Что противоположны
Словам.
Не идите в темень,
Где свет после невзгод обещают вам лицемеры.
По делам их цените
Вот последовательность действий,
Связь причины и следствий
Знайте: много веков уже боремся с рабством
И так же много веков рабами делают те вас,
Кто позавчера, тело мое стегая кнутом,
Рвали плетью кожу мою на спине,
Где рубцы и сегодня видны,
А в сердце пульсирует боль,
Волю к свободе страхом боли и смерти ломали.
ВЧЕРА загнали в зависимость нас, пугая всех нищетой,
Голодною долей, когда из-за хлеба куска,
Что просят дети,
Ты вынужден рабство терпеть,
Если знаешь о нем
И принимать, если не знаешь
СЕГОДНЯ, сейчас стегают плетью той же,
Но неявно.
Это та «колея», в какую вгоняют меня и тебя,
Те, кто захватил информации цельный объем,
Где части ее нас направляют
Влево иль вправо, словно нагайка
Те, кто в Землю, матушку нашу,
Впились словно вампиры,
Ее кровушку-нефть забирая.
Те, кто законы создали
Под свои интересы.
Они изменили,
Силой, обманом
Суть жизни самой.
Было до них торжество
Красоты и Правды всеобщей.
К совершенству мы шли,
Напрямую с Духом общаясь.
Тогда строили мы Дом наш,
Как сотворцы,
Помогая друг другу.
Лиходеи уничтожили
Многих из нас,
Носителей Слова о Сути
Заменили взаимопомощь
Принципом выгоды
Личной.
Теперь поставлены все вы
В связь причины и следствий
Подчинены как рабы
И блага ваши
У них.
Присвоены силой, обманом.
Живете по правилам,
Что дали они.
Надо нам срочно, нам надо
Слово Безмолвия звон колокольный, затихая, словно тает в пространстве
Слово Безмолвия звон колокольный, затихая, словно тает в пространстве
Вместо него перед внутренним взором возникает картина из близкого прошлого.
Вот, видит Александр маленького шустрого еврейского мальчонку.
Запыхавшись, чуть передохнув, несется тот от одного дома к другому, третьему Спешит, зная что первому, принесшему хорошую новость, дают деньги. Рвется первым сообщить как можно большему количеству людей о появлении у родственника первенца.
Трясущимися от радости приобретения, суеты и гонки ручонками он хватает очередное дарение и несется дальше.
Это Майер Амшель Клопшильд, который в пятидесятом году восемнадцатого века от рождества Христова родился во Франкфурте-на-Майне, в гетто, в семье менялы. Отец его давал деньги в рост. Советовал всем евреям давать в своих семьях, как делал он, детям деньги в займы за проценты, чтобы они могли с детства вкусить сладость ростовщичества и заблаговременно приучались им пользоваться.
Там же, тоже в семье менялы, на свет появился Майер Амшель Ротшильд, предок сегодняшних Ротшильдов.
***
Удивительно, поймал себя на новой направленности мысли Саша, Родители малышам своим дают деньги взаймы под проценты!!! Это что за специалисты такие? Я сыну просто так даю деньги, а в долг и под процент это кажется кощунством