Нет у меня никакого любимого, печально сказала Марина.
Она внимательно слушала Федора и её глаза начали наполняться слезами.
Любовь и зарождение новой галактики
Как красиво и загадочно ты говоришь, Федор. Тебе, наверное, надо быть писателем или поэтом, а ты крутишь баранку, романтичной интонацией разорвала затянувшуюся паузу Марина.
Поздно мне уже переквалифицироваться, угрюмо парировал Федор.
Как же поздно-то, тебе только 26 лет, жизнь начинает расцветать, изумилась ответу парня Марина. В твоем возрасте Лермонтов и Пушкин уже написали свои бессмертные произведения. А тебе может, предстоит это сделать. Что за пессимизм, Федор? Марина недоумевала.
Понимаешь, Марина, мне осталось жить всего два года и восемь месяцев, голос парня звучал безнадёгой.
Опережая очередной вопрос Марины, Федор пояснил: «Экстрасенс волшебник, так предсказал мою судьбу. А он никогда не ошибается, я это точно знаю. Проверено на людях».
Установилась звенящая пауза.
Как такое может быть, за что? думала Марина.
Потом Марина разрыдалась, она не могла представить себе этого парня мертвым. Федор подсел к ней на кровать и начал успокаивать девушку. Он гладил её вьющиеся волосы, спадающие на плечи. Потом он обнял Марину и прижался к ней. Федор впервые почувствовал как бы материнское тепло, исходящее из сострадающего ему сердца Марины. Такого искреннего, такого близкого и родного. Марина продолжала плакать. Захваченный этой волной страдания и сострадания Федор тоже прослезился. Потом они не заметили сами, как начали целоваться, говоря друг другу нежные и проникновенные слова, жарко перебивая друг друга.
Потом Марина сбросила с себя халатик, и взору Федора представилось её красивое тело. Он смотрел на свою новую подругу и не мог налюбоваться. Вдруг Марина вскинула голову назад, чтобы освободить свой взор от спадающих на лицо русых прядей волос. Волосы полетели назад. А её, полная жизненных сил, упругая, как мяч, большая грудь метнулась вслед за движением головы девушки. Потом, как маятник, грудь качнулась в обратном направлении, немного колыхнулась и замерла. Упругая волна пробежала по телу девушки. Федор был очарован, он не мог произнести ни слова. Потом, очухавшись, как от наваждения, он дрожащим голосом произнес: «Мариночка, шевельни ещё вверх своим плечиком».
Марина озорно засмеялась и резко подняла вверх правое плечо, потом левое.
Смотри Федор. Любуйся. Я сегодня твоя. Только ты не уходи, не умирай. Смотри, милый. Жизнь прекрасна, мы будем жить вечно.
Её высокие груди скользнули одна за другой вверх. Потом их масса вернулась вниз. Несколько мелких, завораживающих колебаний и они застыли в трепетном ожидании поцелуев.
Федор нежно целовал розовые соски. Ласкал своими крепкими руками тело Марины. Его ладони скользили от груди к спине. Бежали вниз к талии, описывали дуги по бедрам дрожащей в экстазе девушки. Потом они прогуливались, лаская спину Маринки. Кожа девушки от чувственного восторга покрывалась мелкими пупырышками, становилась на подобии гусиной. Затем руки Федора перемещались вниз к промежности, его пальчики то были, как бы, смычками волшебной скрипки, то они сжимали клапаны сказочного духового инструмента, то они бегали, как по клавишам, чувственного органа. Симфония любви захватила молодых людей. Они не могли оторваться друг от друга.
Марина тонула в волнах оргазма от одних только восхитительных прикосновений. Вдруг на секунду она вынырнула из сладострастной пучины, чтобы глотнуть живительного воздуха и томно начала шептать: «Федя, Феденька, родной мой, давай создадим свою галактику. Пусть далекий космос встряхнет поток термоядерной энергии нашего счастья и любви».
Марина тонула в волнах оргазма от одних только восхитительных прикосновений. Вдруг на секунду она вынырнула из сладострастной пучины, чтобы глотнуть живительного воздуха и томно начала шептать: «Федя, Феденька, родной мой, давай создадим свою галактику. Пусть далекий космос встряхнет поток термоядерной энергии нашего счастья и любви».
Вся ночь была освещена этой волшебной, сладкой, чарующей и жизнеобразующей энергией. Потом Марина любовалась спящим Федором. Он изредка вздрагивал и вздыхал во сне.
Наверное, новая, образованная сегодня их любовью, галактика передавала Федору какие-то космические сигналы, подумала влюбленная девушка.
Утром Марина приготовила завтрак. Она целовала Федора и благодарила за незабываемую ночь любви.
Федор, я за твои нежные руки готова полжизни отдать, восторженно говорила Марина. Я была на вершине восторга, на планете женского счастья.
Федор впервые от девушки слышал такое. Обычно другая часть тела была самой запоминающейся в женском сознании. А тут нежные руки Да, Маринка была необычной, сказочной женщиной. Потом они расстались, и Федор пошел в диспетчерскую ПРО «Братскгэсстроя». Там его уже ждал непосредственный начальник Иван Михайлович Говорунов.
А Марина вскоре почему-то поспешно уехала на Украину к себе домой. Они даже не попрощались, не обменялись адресами. Связь прервалась. Но Федор душою чувствовал, что новая галактика иногда передавала ему слабые радиосигналы. Но расшифровать их он не смог, а может, просто не захотел.
Топором по любви не хотите?
Иван Михайлович Говорунов четко воплощал смысл, данной ему фамилии, он был весельчаком и юмористом. Но, если Иван Михайлович впрягался в работу, а впрягался он всегда, то не было требовательнее, чем он человека. Требовательного к себе и ко всем подчиненным, подрядчикам и субподрядчикам. Сам он родом из Белгорода, окончив Московский институт, приехал в Усть-Илимск, да так и остался на долгие годы в юном северном городе. Иван был высокого роста, с Федором они были почти ровесники. Только вот Федя был коренаст и не высокого роста. Правда, если к его росту прибавить длину его члена Он выглядел бы повыше некоторых баскетбольных звёзд. Но Федору и так хватало, главное женщины его любили. Он был холост и ничем не обременен, поэтому мог работать день и ночь, в выходные и праздники. За это начальство его любило. А то, что шофер был хорошим профессионалом и не болтливым по своей натуре, предавало ещё большую значимость его имиджу. Однажды Иван Михайлович сказал Федору: «Сегодня едем на блядки, разрядиться надо немного, а то нервы на пределе уже».
На блядки, так на блядки, как скажите шеф, в ответ засмеялся Федор.
Он знал, что, если Иван Михайлович шёл в загул, значит, всё будет серьёзно. На работе ништяк, все отрегулировано, беспокоить никто в обозначенное время не будет. С девчонками всегда порядок, они безумно влюблялись в Потапыча, так его любовно называли подруги.
Дорога была не дальней, через двадцать минут они уже были в Новом городе. Встречала гостей в своей квартире голубоглазая блондинка Светлана Озерова, Федора ждала жгучая брюнетка Татьяна. Света была разведёнка, дети жили с бабушкой.
А Татьяна была замужем, и квартира её находилась в том же подъезде, что и у Светланы, только на первом этаже. Гулянка понеслась сразу со старта полным ходом. Иван уходил с красавицей блондинкой в спальню, они занимались любовью и снова возвращались к столу. Все весело бухали чистую как слеза водку и закусывали сибирскими деликатесами: речной рыбой и диким мясом.
Федор раздел Татьяну. Она хоть и была замужем, но не очень владела премудростями сексуального искусства. Стеснялась, тормозила поначалу. Потом, правда, разогрелась, раскрепостилась, и сексуальная энергия заполнила всю Светкину квартиру. Стоны доносились то из одной комнаты, то из другой. Пир пьянства и секса был в полном разгаре, когда в дверь квартиры позвонили.
Татьяна напряглась как струна.
Это муж, сейчас он устроит дебош и поножовщину. Он имеет опыт сидельца, терять ему особо нечего, с тревогой в голосе произнесла она.
Все замерли в ожидании развязки. Света на цыпочках подошла к двери и тихонько посмотрела в дверной глазок. На площадке стоял разъяренный, как бык, муж Таньки. Он готов был наброситься на тореадора с топором. Топор был с широким лезвием для рубки мяса, рукоятка длинная.
Татьяна напряглась как струна.
Это муж, сейчас он устроит дебош и поножовщину. Он имеет опыт сидельца, терять ему особо нечего, с тревогой в голосе произнесла она.
Все замерли в ожидании развязки. Света на цыпочках подошла к двери и тихонько посмотрела в дверной глазок. На площадке стоял разъяренный, как бык, муж Таньки. Он готов был наброситься на тореадора с топором. Топор был с широким лезвием для рубки мяса, рукоятка длинная.
Слышь, ты, козёл, начала из-за двери вещать Светка. Катись отсюда пока не нашёл на свою жопу приключений. Ты, чё, ко мне тарабанишь, пьянчуга? Я со своим мужчиной занимаюсь любовью, а ты тут с топором выёживаться пришёл. Еще раз по-хорошему прошу: «Уходи отсюда нафиг или тебе хуже будет», твердо, без тени страха, отчеканила блондинка.
Ты мне нахер не нужна, Светка. Пусть моя Танька выходит, уже без прежнего напора начал кричать из-за двери обиженный муж.
Нет тут никакой Таньки, катись отсюда!
Светка, открывай, я только посмотрю и уйду.
Ага, сейчас, буду я перед тобой голыми сиськами сверкать. Иди к своей Таньке и любуйся её дойками, а от меня отстань или я милицию пошла вызывать.
Ну, сука, ладно, я в подъезде тогда караулить буду. Всё равно, рано или поздно выйдите, бляди, из квартиры.
Хрен с тобой сиди и жди сколько хочешь, только не на моей лестничной площадке, долбодятел непонятливый.
Обескураженный «Отелло» ушел вниз. Пир продолжился.
На гране риска жизни и смерти, оргазмы у Татьяны были ещё жгучее, ещё острее. Она улетала в небеса и со всего маха падала вниз в постель в объятия Федора. Теряла сознание и снова возвращалась, охваченная дурманящими чувствами экстаза. Ей было всё равно, что будет потом. Главное сейчас её Феденька рядом и его член бороздит вселенную её еще не раскрытых ранее пластов сладострастных чувств.
Феденька, Феденька, любимый, как мне хорошо с тобой, шептала она, прижимаясь к Федору.
Но всему приходит конец, пришло время завершать и этот сексуальный марафон. Иван Михайлович оделся. Смотрясь в зеркало прихожей, поправил галстук. Федор тоже уже был наготове. Договорились спускаться медленно и возле машины решили быть осторожными. «Отелло» с топором не должен был застать плейбоев врасплох. Поцеловав подруг, наши герои шагнули в темноту подъезда.