Но ведь всё совсем не так, возразила Уня. И вы, жук Дормидонт, и вы, червячок Игнатий, и другие, как я успела заметить, прекрасно разбираетесь в музыке.
За столом наступило озадаченное молчание.
Да, да, продолжала цикада. Не только вы меня слушали. Я ведь тоже могу вам поаплодировать.
Как это? не выдержала божья коровка Пятнашка.
Очень просто. Разве картины паука Пафнутия это не музыка? Конечно, музыка, только из паутины. А устройства жука Дормидонта разве не музыка изобретений? Игры божьей коровки Пятнашки это музыка радости. Кто скажет, что у неё нет слуха на радость? И сейчас здесь я наслаждаюсь чаепитием в норке у червячка Игнатия, как настоящей симфонией.
Ничего себе, пискнула паучонка Чика, с концерта на концерт попали!
Вот видите, кивнула Уня. Это прозвучала самая маленькая флейта-пикколо. И как вовремя прозвучала. У тебя замечательный слух, Чика! И чувство ритма.
Так значит, с моей мечтой всё в порядке? сам себе не веря, сказал червячок Игнатий. Ой, а я каким инструментом звучу?
По-моему, червячок Игнатий, вы здесь самый настоящий дирижёр. Разве не так? обратилась Уня к остальным, и все дружно подтвердили её догадку.
Ну, если так, и если все напились чаю, почему бы нам не выйти наружу, предложил червячок. На свежем воздухе, если цикада Уня не возражает, мы можем ещё немного попеть все вместе. Надо же дать позвучать жуку Дормидонту!
У кого какие задатки
Конечно, способности к тому или иному виду творчества это замечательно. Но взрослые часто придают им чересчур определяющее значение. Мол, пусть ребёнок занимается именно тем, к чему у него есть способности, а если нет, то и не надо. Но, во-первых, мы далеко не всегда в состоянии правильно распознать творческие возможности человека в детском возрасте. Во-вторых, известно, что желание чем-то заниматься позволяет даже самым неприметным способностям расцвести и дать неожиданные результаты. В-третьих, если человек к чему-то тянется в детстве, это вовсе не означает, что всё решено навсегда. Гораздо чаще ребёнку надо прожить вот это увлечение, включить его в свой душевный опыт.
Поэтому правильнее исходить из того, что у каждого ребёнка есть задатки ко всему. И не браться за оценку их размера и перспективности. Пусть он сегодня будет гениальным скульптором, завтра супер-художником, а послезавтра необычнейшим музыкантом. Независимо от того, есть ли у него абсолютный слух.
Дадим позвучать каждому
Да, наша задача дать позвучать каждому. И позвучать на все лады: не только в музыкальном жанре, но и в других творческих направлениях, к которым у него (у жука Дормидонта, у мальчика Вани или у девочки Тани) возникнет интерес и аппетит. Интерес и аппетит, впрочем, тоже не всегда возникают сами по себе, их возбуждение тоже входит в круг воспитательских забот. Порою в этом поможет и сказка если и не прямым воздействием, то затронутой темой, которую мы можем поддержать и развернуть.
После сказки про музыкальные способности самое время поговорить о музыке. Например, о том, кто на каком инструменте хотел бы играть. А если ни на каком, то, может, картины хотел бы рисовать, или сказки сочинять, или танцевать, или Очень интересно и полезно позвучать обо всём этом.
Возможные вопросы
Встречались ли тебе богомол, зелёная кобылка (это вовсе не лошадь), бражник, цикада? Если встречались, то где? Как они выглядят?
Приходилось ли тебе слышать, как поёт море? как шумит лес? как гудит ветер? Это просто шум, или похоже на музыку?
Какую самую лучшую природную музыку тебе случалось слышать?
Любишь ли ты петь? А слушать песни? А танцевать?
Чем бы тебе захотелось порадовать певицу Уню, после её концерта?
Как по-твоему, наступает медведь кому-нибудь на ухо? Или это просто выражение, чтобы помешать человеку играть музыку и петь, когда ему этого хочется?
Если бы тебе предложили научиться играть на любом музыкальном инструменте, что бы тебе хотелось выбрать?
Похожа ли хорошая картина на музыку? Чем?
Почему, когда хотят сказать о чём-нибудь замечательном, говорят: «О, это песня!»?
Какие певуны тебе нравятся среди птиц? А какие музыканты среди насекомых?
Какие певуны тебе нравятся среди птиц? А какие музыканты среди насекомых?
Сказка 6
Пегасёнок
Все слышали, конечно, о крылатом коне по имени Пегас. Все знают, что на нём летают поэты. Туда, куда уносит их Пегас, не долететь самолётом. Там встречаются небывалые образы, неслыханные сравнения и удивительнейшие мысли.
Но кто слышал о дивной кобылице Афите? А ведь как раз любовь к ней окрылила Пегаса. Для Афиты, когда она захотела однажды напиться, он высек копытом знаменитый Лошадиный источник Иппокрену. Афита тоже крылата, но ни один человек на свете никогда не летал на ней. Да-да, и на земле, и на небе, и в жизни, и в сказках встречаются вольные, никем не осёдланные лошади.
Пегасёнок сын Пегаса и Афиты тоже родился крылатым. И с молоком матери впитал любовь к небу. Пока он был ещё сосунком, Афита нередко кормила его где-нибудь на облаке. Летучий жеребёнок обожал мать и восхищался отцом. Афита была для него воплощением свободы. Пегас учил его своей жизнью, как надо относиться к делу.
Легко ли крылатому коню смириться с седлом? Но как же иначе? Большинство поэтов и минуты не усидели бы на нём без седла и стремян, куда можно засунуть ноги. А как седоки вцеплялись в его пышную гриву! Как нелепо пытались управлять Пегасом, колотя каблуками в бока! Многие из них даже не подозревали, что достаточно лёгкого нажатия шенкелем (да они и знать не знали этого слова), чтобы благородный конь сменил направление. Но всё это Пегас терпел ради того великого дела, к которому был призван.
А что было делать Пегасёнку? Ждать, пока вырастет? Вот ещё! В ранней юности так тянется время. И так хочется поскорее сделать что-нибудь великолепное.
Тут-то Пегасёнок и встретился с Лемиром. Этому мальчишке тоже не терпелось что-то сделать в жизни. Но что? В футбол он играть не любил, к технике его не тянуло. Он любил мечтать в одиночестве. Этому занятию он и предавался, когда Пегасёнок приземлился чуть ли ему не на голову. Произошло это на опушке леса, которая показалась им обоим очень симпатичной. Лемир сидел там на рухнувшей от старости берёзе, а Пегасёнок собрался поваляться на свеже-зелёной лужайке возле неё.
Вот это явление! воскликнул Лемир. Ты не из моих фантазий возник? Я как раз воображал что-то подобное.
Эге-ге, вряд ли ты мог вообразить те места, где мы только что летали с моей мамой Афитой. Я просто спустился передохнуть, пока она отправилась заглянуть в глубины Тайны. Уж там и для меня чудес слишком много.
Стой, стой! Что ты говоришь такое?.. И вообще, как это ты разговариваешь? спохватился Лемир. И почему ты с крыльями?.. И в каких таких особых местах вы с мамой летаете?..
Тебе сразу на всё ответить? Эге-ге, многого хочешь, весело заржал жеребёнок. Давай лучше на травке поваляемся.
Это я с удовольствием, отозвался Лемир. Здесь травка так уж травка! Чистый мятлик растёт. Гляди, как я кувыркаться умею
Так началась их дружба. И вскоре у Пегасёнка возникла идея.
А ты не хочешь полетать? спросил он однажды Лемира. Не всё же на травке кувыркаться.
Лемир старательно пощупал свои лопатки и развёл руками:
Не растут! Не растут у меня крылышки, Пегасёнок.
Эге-ге, а если на мне? У меня-то они растут.
Но ведь ты Ты же замялся мальчик.
Жеребёнок, конечно, вздохнул Пегасёнок. Но я у отца спрашивал. Он говорит, что если кто-нибудь лёгонький и без седла, то можно немного попробовать.
О, тогда давай! обрадовался Лемир.
И через минуту он был уже на Пегасёнке, забравшись на него с поваленной берёзы. А ещё через минуту после двух прыжков жеребёнка Лемир был уже на земле!..
Прости, расстроился Пегасёнок. Я не хотел. Сильно ушибся?
Да нет, мятлик тут мягкий. Но теперь я понимаю, зачем седло нужно.
Впрочем, прошло немного времени, и Лемир научился так ловко сидеть верхом, что опять перестал понимать, зачем нужно седло. Ведь жеребёнок был такой тёплый, все его мышцы так приятно перекатывались при каждом движении Лемир просто срастался с ним, и они шли шагом, скакали рысью или неслись галопом как одно существо. А когда они начали летать Крылья у Пегасёнка были хотя и небольшие, но сильные и надёжные. Они были покрыты не перьями, как у птиц, а такой же шерстью, как и остальное тело. Сзади на них красовалась густая бахрома длинных волос, и когда молодой конёк набирал скорость, в этой бахроме лихо посвистывал ветер полёта. Замечательно!..
Когда Пегасёнок окончательно уверился, что его друг хорошо держится верхом и на земле и над землёю, они стали ненадолго залетать в те удивительные края, которые ещё больше отличаются от обычного неба, чем небо от земли. Лемир был в восторге, хотя ему порою казалось, что он каким-то образом уже попадал в эти места.
В этом мире были другие звуки. Вернее, они были, может быть, и такими же, как на земле, но сплетались в удивительные мелодии. Каждая череда созвучий становилась маленькой песней. Каждое слово, каждая фраза музыкальным произведением. Любое сочетание звуков было здесь наполнено смыслом, даже такое, какое на земле не найти ни в одном словаре, ни в одной энциклопедии.
В этом мире были другие слова. Необычные и вкусные, полные таинственного звучания. В каждом из них скрывалась древняя и загадочная история жизни этого слова. Слова притягивались и отталкивались, расцветали и увядали, соединялись в узоры и картины, от которых захватывало дух.
В этом мире были другие мысли. Они жили своей жизнью, выныривая из глубин Тайны и снова погружаясь в неё. Они удивляли и завораживали, восхищали и переливались всевозможными оттенками.
Необычно было в этом мире.
Мог ли Лемир остаться прежним, бывая вместе с Пегасёнком в таких невероятных краях? Никак не мог. Он стал сочинять задумчивые стихи и потешные сказки, бойкие песенки и чудаковатые рассказы, а иногда даже говорил такое, что хотелось всё бросить и долго-долго раздумывать над этим.
И тут все о нём забеспокоились!
Его родители были людьми занятыми и не могли тратить на Лемира много времени, но тут они всполошились и готовы были на всё, чтобы их сын стал прежним обычным мальчиком. Школьные учителя были в отчаянье от этого среднеклассника, который вдруг стал позволять себе думать и говорить своё по каждому поводу, которому приходилось ставить двойки за сочинения, не лезущие ни в какие ворота.