«На вопросы отвечу твои с откровенностью полной,
Имя, Мент; мой отец, Анхиал многоумный, как раз {180}
Им всегда я хвалился; а сам я владыка тафосцев,
Вёсла любящих, здесь со своими пришёл в корабле;
К чужеземцам за сталью плыву я по винному морю,
В город дальний Темесу, а еду с железом. Во мгле
Свой корабль учредил, Неритона лесного где кручи, {185}
В Ретре пристани, дальше от города, возле полей.
Заявляю я с гордостью, мы, слава богу, с могучим
Гости давние. Как посетишь ты Лаэрта, герой,
Можешь это спросить старика. Он не ходит, измучен,
Больше в город, но, беды терпя, обитает порой {190}
В поле с древней служанкой, которая кормит и поит
Патриарха; в холмах виноградника день, бродя свой,
Истомив свои старые члены, он в доме покоит.
Говорили, что твой уже дома отец. К вам теперь,
Видно, всё же, ему возвратиться мешают и боги. {195}
Не погиб на земле Одиссей, богу равный, поверь.
Где-то в море широком, на острове, скрытом волною,
Задержался живой, дикарей пленник, словно как зверь
Он томится; не может уйти, как ни рвётся душою.
Предсказать я берусь, и такое об этом таят {200}
Мненье даже бессмертные, всё совершится, не скрою,
Хоть совсем не пророк, не умею по птицам гадать.
Но недолго он будет с отчизною милой в разлуке,
Если будут его хоть железные цепи держать;
Хитрый, опытный он, и придумает что-то от скуки. {205}
Ты теперь мне скажи, ничего от меня не сокрыв,
Вижу ль подлинно здесь, пред собой, Одиссея я руки?
Страшно с ним головой и глазами ты сходен, смотри.
Мы в минувшее время встречались для славного дела;
Он отправился в Трою походом, куда до Зари {210}
Из аргивян и рать на судах крутобоких летела.
Там ни я с Одиссеем, ни он не встречался со мной».
Рассудительный так Телемах отвечал: «В самом деле,
Я скажу откровенно, о, гость, на вопрос этот твой,
Мать сказала, я сын же отца, но я сам и не знаю; {215}
Может кто-нибудь точно узнать, кто отец твой родной?
Был блажен я, когда бы родителем стал мне желанным
Муж, до старости мирно доживший в чертогах своих.
Меж рождённых людей на земле я же самый несчастный,
Мне отец он, раз это желаешь узнать с уст моих». {220}
Сероглазка, богиня Афина сказала негромко:
«Знать, угодно богам, чтобы славен всегда был средь них
Род, когда вот такого, как ты, родила Пенелопа.
Мне теперь расскажи, ничего от меня не сокрыв,
Чей обед здесь? Какое собранье? Зачем же так громко? {225}
Свадьба здесь или пир? Ведь не в складчину он здесь открыт?
Только, кажется, гости твои необузданно в доме
Вдруг бесчинствуют. Чувствует всякий разумный здесь стыд,
Заглянувший сюда, поведенье их гнусное помня».
Вновь тогда Телемах рассудительный гостю сказал: {230}
«Раз, о, гость мой, спросил, и узнать пожелал, ты запомни,
Дом когда-то был полон богатства; и всяк уважал
Нас в то время, когда ещё здесь славный муж находился.
Но иное решенье враждебный нам бог завещал,
Сделал между мужами его он теперь невидимкой. {235}
Меньше стал бы о нем сокрушаться я, если б погиб
Он в троянской земле меж товарищей; умер бы дивно
Он, окончив войну, на руках у друзей дорогих.
Был насыпан над ним панахейцами холм погребальный,
Сыну громкую славу на все времена подарив. {240}
Ныне ж Гарпии взяли бесславно его, и, печальный,
Позабытый, безвестный, ушёл, сыну в долю подав
Лишь печаль и рыданья. Но я не о нём лишь, усталый,
Плачу; горе другое жестокое боги послав,
С каменистой Итаки, Закинфа, покрытого лесом, {245}
Островов Зам, Дулихий, своих женихов нам прислав,
Власти первых людей, все упорно желают, как бесы,
Принудить маму к браку, и грабят имущество все.
Та и в брак ненавистный не хочет вступить, и не смеет
Притязаньям конец положить. Ведь разграбят совсем {250}
Дом пирами, и скоро меня самого уничтожат».
Дом пирами, и скоро меня самого уничтожат».
Негодуя, Паллада Афина сказала затем:
«Горе! Вижу теперь, как тебе Одиссей непреложно
Нужен, руки свои наложить на бесстыдных гостей.
Вдруг теперь, воротившись, он встанет пред дверью, надёжный, {255}
С парой копий в руке, со щитом своим, шлем до бровей,
Я впервые увидел героя в то время; сперва он
Веселился у нас на пиру в доме, с чашей своей,
Из Эфиры от Ила Мермерида к нам приплывая,
Ведь туда Одиссей на своём корабле приходил; {260}
Яд, смертельный всем людям, искал он, намазать желая
Свои стрелы стальные. Однако же Ил не спешил
Яду дать, устыдился он мести богов сам, сердешный.
Мой отец дал ему яд, безмерно его он любил.
Женихам, когда б в виде таком Одиссей предстал, грешный, {265}
Жизнью коротки стали б они, и свой брак не нашли!
Но, сокрыто то в лоне богов всемогущих, конечно,
Отомстит за себя ли, иль нет, возвратясь до земли,
В дом родной? А теперь я тебе предложил бы подумать,
Поступить как, чтоб всех женихов из палат удалить. {270}
Ты послушай меня, что скажу, отнесись с мыслью умной,
Завтра граждан ахейских созвав на собранье, о том
Расскажи им всё, боги тебе пусть свидетели будут.
И потребуй, чтоб все женихи по домам шли потом;
Мать твоя, если дух её снова замужества хочет, {275}
К своему пусть вернётся отцу, и в родительский дом;
Снаряжает пусть свадьбу он, давши приданого, впрочем,
Полагается дочери милой его получить.
Мой разумный совет ты, быть может, исполнить захочешь,
И корабль, с двадцатью снарядивши гребцами, отплыть, {280}
Об отце поразведать исчезнувшем; верно, из старых
Кто-то сможет о нём рассказать, иль Молва сообщить
Дия, больше всего она людям приносит подарков.
В Пилос прежде пойди, где божественный Нестор живёт,
После к русому ты Менелаю отправишься в Спарту; {285}
В сталь закован, последним ахейцем закончил поход.
Коль услышишь, что жив твой отец, что домой он вернётся,
Дожидайся его, все снося притеснения, год;
Коль услышишь, что мёртв он, и сердце его уж не бьётся,
Возвратившись обратно в отцовскую землю, в трудах, {290}
В честь его холм насыплешь могильный; и справить придётся
Похоронный обряд; и в замужество матерь отдашь.
Как ты всё это сделаешь, всё это кончишь, итожа
В храбром сердце, в уме хорошенько обдумай тогда,
Женихов, каким средством в чертогах твоих изничтожить, {295}
Хитрым, или открытым. Ребячьими играми жить
Уж не время тебе, не таков уже ныне твой возраст.
Ведь пора уж тебе, с равным богу Орестом делить
Славу, что он добыл, расправляясь с коварным Эгистом,
Злым убийцей, отца его смевшего жизни лишить! {300}
Вижу, друг дорогой мой, что ты и велик, и воинствен,
Не слабее его, ты в потомстве прославишься вновь;
Но, давно мне пора возвратиться в корабль мой быстрый,
Ждут попутчики, верно в душе возмущаются мной.
О себе позаботься, и то, что сказал я, обдумай». {305}
Рассудительный, гостю сказал Телемах: «Милый мой,
Право, гость, ты с такою любовью раскрыл мои думы,
Как отец; никогда твой теперь не забуду совет.
Подожди, хоть и очень, как вижу, спешишь ты, разумно,
У нас вымойся раньше; с усладою завтра, чуть свет, {310}
С духом радостным ты унесёшь на корабль подарок
Столь прекрасный, который тебе поднесу я в ответ,
Как гостям от хозяев бывает приятным, и старым».
Сероглазка, богиня Афина ему говорит:
«Не задерживай нынче меня, тороплюсь я недаром. {315}
Дар, что милое сердце тебя побуждает вручить,
Возвращаясь обратно, приму, и домой с ним уеду,
Получив дорогой дар, таким же тебя отдарив»,
Говорила, исчезла Афина, глазастая дева,
Быстрокрылою птицей порхнула в окно. И встаёт {320}
Сила в нём и отвага. И больше ещё он, чем прежде,
Дорогого отца вспомнил, в сердце размыслив своём,
Встрепенулся душою, познав, что беседовал с богом.
И назад к женихам на пирушку направился он.
Перед ними певец знаменитый пел, сидя в чертогах, {325}
В тишине, о печальном возврате ахейцев домой
Из-под Трои, Палладой Афиной ниспосланном строгой.
Вдохновенное слышала пенье в покое порой,
Пенелопа разумная, старца Икария дочка,
И спустилась высокою лестницей дома, гурьбой, {330}
Не одна; с нею вместе шли девицы две непорочных.
И, тихонько, богиня средь женщин, войдя к женихам,
Стала за косяком у столовой дверей, и платочком,
Покрывалом блестящим закрыв себе щёки, а там,
С ней, с обеих сторон две усердные стали служанки. {335}
Говорила певцу от богов, давши волю слезам:
«Фемий, много других, восхищающих душу, ты знаешь
Песен, ими певцы восславляют героев, богов.
Спой из них, пред собранием сидя, одну. И, внимая,
Гости будут крепиться вином. Но прерви ту, без слов, {340}
Песнь печальную; скорбью она наполняет в груди мне
Сердце милое. Выпало горе на долю мне вновь,
Ведь супруга лишась, не могу я забыть о погибшем,
Преисполнившем Аргос, Элладу всей славой своей».
Телемах рассудительный матери быстро воскликнул: {345}
«Мать моя, что мешаешь певцу по печали твоей
Воспевать, что он хочет сейчас? Не певец в том виновен,
Зевс виновен, ведь он для трудящихся тяжко людей,
В душу мысли влагает свои. Нет препона для слова,
Он воспеть пожелал злополучный данайцев удел. {350}
Больше всех восхищаются люди обычно такою
Песнью, что представляется им самой новой. Средь дел,
Дух и сердце себе укроти, и заставь себя слушать.
Разве лишь Одиссей воротиться домой не успел?
Много также других из-под Трои не вынесли души. {355}
Но вернись-ка к себе, и своими делами займись,
Пряжей, тканьем; скажи, чтоб служанки за дело послушно
Также взялись. Слова же, не женское дело, пойми,
Только мужа, моё; у себя я один повелитель!»
Так сказал. Изумившись, обратно пошла. Так в уме {360}
Сына слово разумное пряча, что в душу проникло.
И, поднявшись к себе со служанками, волю слезам
О супруге любимом дала, Одиссее великом.
Сном пока сероглазка Афина не скрыла глаза.
Женихи в это время шумели в тенистом чертоге; {365}
Сильно всем им вдову захотелось на ложе лобзать.
С речью тут Телемах рассудительный вышел в итоге:
«Женихи моей мамы, надменные, гордый народ!
Будем мы пировать, наслаждаться. Шуметь вам в чертоге
Так приятно, и сладко внимать песням звучным весь год, {370}
Мужа лучшего этого, пением равного богу!
Завтра утром сойдёмся на площадь, откроем мы сход,
Там открыто, пред целым народом скажу, чтобы строго
Дом очистили вы. А с пирами устройтесь в другом,
Проедайте на них свои средства, порог за порогом. {375}
Коль находите вы, что для вас всех приятней Содом,
Одного человека богатство губить безвозмездно,
Жрите! Я обращусь за поддержкой к богам, в вечный дом.
Может, даст совершиться сам Зевс тому делу возмездья,