Я и Полина Васильевна.
Ну, вот и расскажи.
Мая вздохнула, освобождаясь от нахлынувших чувств. Стала рассказывать:
Приехали, а там, как после бомбёжки. Двое в кабинке: один мёртвый, другой в крови, стонет, плачет. Третий по залу катается на горбу, ноги едва ли не за пазуху засунул от боли. Два мильтона места себе не находят, мечутся по медвытрезвителю, как солитёры в обмороке.
Как-как? Ха-ха! рассмеялся Анатолий. Ну и сравненьице. Чисто специфическое. А теперь припомни, что они говорили, эти солитёры?
Да много чего Разве все припомнишь?
Припомни, хотя бы относительно покойника.
Вроде как ругали сантехников или ЖЭК, дескать, отключили холодную воду, сварили мужика, угробили.
Вас во сколько вызвали? Давай, посмотрим журнал вызовов.
Словам не веришь? она раскрыла журнал.
Смотря каким.
Моим.
Ну что ты, Маячка
Вот. В 10.20 нас вызвали. В 11.30 вернулись. Доставили покойника и больных: Мизинцева с побоями и переломами нижней челюсти, и Глотко с ушибами обеих ног.
Феоктистов посмотрел на часы: два часа прошло
Почему с побоями? Он, как говорят, об пол убился?..
Не знаю, что у них там происходило, но, по-моему побои.
Так, ладно, разберёмся. Где сейчас труп?
В анатомке.
Как думаешь, его уже обследовали?
Наверно.
А кто там? Игорь Васильевич?
Да.
А те, двое, где?
В травматологии, у него же.
Ну что же, Маячка, дай я тебя в щёчку поцелую, в знак моего искреннего уважения к тебе. Поднялся со стула и чмокнул Маю. Она не сразу убрала подставленную щеку, но, не дождавшись повтора, капризно усмехнулась.
Какой ты щедрый
Ну, Маячка, это уже будет лишнее, перебор. Лучше дай халатик, к Игорю Васильевичу схожу.
Мая со вздохом поднялась, прошла к шкафу и подала из него халат. Он, накидывая его на плечи, подмигнул девушке и пошёл к двухстворчатым дверям, ведущим внутрь корпуса, к подземному переходу.
Подземный коридор, сверкающий чистотой и кафелем, блистая в ионовом свете, словно облитый маслом, принял посетителя прохладой. Шаги гулко раздавались по коридору от бетонного крашенного коричневой краской пола.
7
В кабинете патологоанатома у раковины стоял сухощавый, стройный человек лет пятидесяти. Он был в белом халате, в белой шапочке на седеющей голове. Мыл руки. Встряхивая с пальцев воду, обернулся к вошедшему.
А, Анатолий Максимович! Проходите, показал рукой в направлении стола у стены, возле которого были приставлены два стула с двух противоположных сторон.
Феоктистов кивнул на приглашение и прошёл.
Доктор, тщательно вытерев руки о полотенце, висевшее у раковины, подошёл к Анатолию.
Ну, здравствуйте, Анатолий Максимович! протянул руку.
А, Анатолий Максимович! Проходите, показал рукой в направлении стола у стены, возле которого были приставлены два стула с двух противоположных сторон.
Феоктистов кивнул на приглашение и прошёл.
Доктор, тщательно вытерев руки о полотенце, висевшее у раковины, подошёл к Анатолию.
Ну, здравствуйте, Анатолий Максимович! протянул руку.
Здравствует, Игорь Васильевич! обменялись рукопожатиями.
Прошу, ещё раз показал на стул, стоящий ближе к стеклянному шкафу, на полках которого лежали и стояли всевозможные инструменты, склянки, фарфоровые чашечки, ножницы, вата, какие-то свёртки, завёрнутые в непроницаемую плёнку. Ну-с, что на этот раз вас интересует? Хотя догадываюсь.
Да, Игорь Васильевич, обваренный.
Так-с, так-с. Ну что же, кое-что уже можно сказать вполне определённо Так вот, человек умер не от ожогов и не от перегрева организма.
То есть? Отчего же? Анатолий удивлённо вскинул на доктора глаза.
От инфаркта миокарда. У него была ишемия.
Вот как! А вы не могли ошибиться?
Ну-у, Анатолий Максимович с плохо скрываемой обидой произнёс Бердюгин. Чтобы у вас не было никаких сомнений на этот счёт, мы вам представим официальное заключение. И как только вы установите личность потерпевшего, вы установите и то, что он состоял на учёте у терапевта именно по этому виду заболевания.
Сколько ему было лет?
Пятьдесят три-четыре.
А может, он от сильного алкогольного опьянения скончался? Он ведь из медвытрезвителя?
Хм. Анатолий Максимович, ещё не зная лабораторных анализов, могу с уверенностью сказать покойный не был пьян.
Феоктистов ещё более удивился и дёрнул уголком губ, невольно подражая своему начальнику, причмокнул; дурной пример заразительный.
Ой-е-ёй!.. Вот это уха из петуха
Да-с, молодой человек. Но подождём анализы.
Бердюгин взял ручку и стал что-то записывать в журнале. Феоктистов сидел какое-то время неподвижно, усваивая информацию. Потом потянулся к телефону.
Разрешите, Игорь Николаевич?
Тот кивнул: пожалуйста
Анатолий набрал номер. Послышались гудки: занято. Вновь набрал. И вновь занято. Он посидел какое-то время, слегка наклонившись над телефоном. Лицо его было задумчивым и сосредоточенным. Спросил:
Из прокуратуры никто не приезжал?
Зачем? Они ждут заключения. Это вам не сидится.
Следователь вновь набрал номер телефона. Послышался знакомый голос.
Алле, Гоша. Это Феоктистов Слушай, я просил тебя взять с патруля объяснительные Так вот, попроси их написать полный отчёт по этому задержанию, притом самым подробнейшим образом: часы, минута, а также о чём говорили с задержанным, и что он им говорил. Так. И мне самому с ними хотелось бы поговорить Я?.. Да где-нибудь через полчаса, час. Они, когда меняются?.. В двадцать. Они рядом? Так дай им трубку Кто?.. А, Васьков. Слушай, Сергей, ответь мне пока на один вопрос: во сколько вы подняли отдыхающего в сквере?.. В 9.10 обнаружили. В 9.27 отправили. Хм («А, эти олухи, что мне написали?!.») Ну и ещё один вопрос на засыпку. Он сильно был пьян? От него пахло?.. Не знаешь, не нюхал Бутылку «Солнцедара» залудил. Ну-ну Ну что же, скоро узнаешь, и нюх у тебя и твоего напарника прорежется. Напишите мне объяснительные самым подробнейшим образом и ждите меня. Я заеду, положил трубку. Идиоты!
Феоктистов посидел, обдумывая дальнейшие свои действия.
Молчание прервал Бердюгин, до этого искоса наблюдавший за ним.
Анатолий Максимович, вы верите в то, что в человеке есть душа? Я имею в виду не абстрактное и не религиозное её понимание и толкование, а как субстанцию? он с насмешливым прищуром посмотрел на собеседника.
Да как-то не задумывался. А что?
Я в молодые годы тоже не задумывался, хотя в институте и начал почитывать кое-какую литературу по этому вопросу: Платона, Шеллинга, Шредингера Но больше наших, отечественных учёных-философов: Вернадского, Бехтерева, Мечникова, Циолковского. У многих учёных-теоретиков есть утверждение, что человек состоит из двух субстанций: биологической и духовной. А недавно промелькнуло сообщение, что учёные Гарвардского университета смогли установить путём взвешивания умирающего человека и умершего, что его вес уменьшается до шести грамм. По их утверждению, душа человека весит именно столько.
И что, это даёт основание верить в её существование?
И что, это даёт основание верить в её существование?
Ну, если это не связано с погоней за сенсацией, то возможно. Я же, он доверительно и мягко улыбнулся, исхожу только из своих наблюдений.
То есть Вы тоже покойников взвешиваете?
Нет. У меня другое Игорь Васильевич посерьёзнел.
Что же? Или вы хотите сказать, что там за стенкой, Анатолий показал большим пальцем левого кулака на стену, у этого трупа душа расхаживает по моргу?..
Вы не допускаете подобного?
Хм Феоктистов недоверчиво, со скрытой подозрительностью на вменяемость, посмотрел на собеседника. Он даже незаметно поёжился, почувствовав себя неуютно в морге.
Бердюгин засмеялся, поняв его состояние.
Успокойтесь, Анатолий Максимович. Я нормальный человек и в здравом уме. Я ведь хирург-травматолог и патологоанатом по совместительству.
Я знаю. Отличный хирург, на своем организме убедился, и большой сторонник доктора Илизарова.
Вот видите, опять засмеялся Игорь Васильевич. Да и вас и вашего коллегу Михалёва я после ранения вылечил, и, по-моему, неплохо живёте, работаете и радуетесь жизни.
Всё-всё, убедили, засмеялся и Анатолий.
Как видите, не так уж я безнадёжен. А если учесть, что я у Илизарова кое-чему и научился. Это вы можете наблюдать в отделении травматологии
Вертолётчики не в гипсе, а в металлической арматуре?
Да. то шансы мои повышаются? Анатолий кивнул, улыбаясь. Однако вашему сотруднику я на спицы челюсть сажать не стал. Предоставил другому хирургу из отделения поработать сшить. Придётся Мизинцеву через соломинку питаться, бульончиком, чайком, молочком.
Не повезло парню. Они там, в пару сами поперекалечились.
Хм. Не знаю, не знаю, что у них там было Однако, как надо биться головой о цементный или кафельный пол, чтобы самому себе сделать из лица отбивную котлету?
У него что, кроме челюсти ещё есть какие-то повреждения?
Да на нём лица нет! На теле кровоподтёки, гематомы. Такое может быть только после жесточайших побоев.
Игорь Васильевич, вы мне сегодня одно интереснее другого преподносите.
А вы сходите к нему. Посмотрите на его лицо и попросите раздеться.
Хорошо, непременно. Только, мне кажется, что вы ещё хотели мне что-то рассказать?
Ну, если вас интересуют вопросы духовной субстанции, то можем продолжить.
Пока есть время, пожалуйста.
А вы не усмехайтесь так недоверчиво. Если вы не побоитесь, то я вам могу предоставить случай в этом убедиться. Бердюгин выжидающе с насмешкой посмотрел на Анатолия. Ну, так как? Хотите увидеть то, что отвергают материалисты? Или побоитесь?
Да нет, почему же Я с удовольствием.
Не бледнейте, это не страшно. Даже, наоборот, забавно.
Я готов, Игорь Васильевич.
В таком случае, Анатолий Максимович, я хочу взять с вас слово.
Слово? Какое слово?..
А такое Слово чести. Слово офицера. Слово на то, что вы сейчас увидите и узнаете будите хранить в строжайшей тайне! И до тех пор, пока я вам не разрешу её открыть. Бердюгин поднялся.
Хорошо, Игорь Васильевич. В моём слове можете не сомневаться. Я его даю. Феоктистов тоже встал и, едва не по-пионерски, вскинул руку, скорее в шутку, ещё недостаточно серьёзно воспринимая слова Бердюгина.
Доктор, видимо понимая его, заходил по кабинету, пускаясь в объяснения.
Я, почему к этому так щепетильно отношусь, Анатолий Максимович? Эта моя научная разработка, ещё не во всем совершенная, требующая ряд модернизаций и испытаний. Я даже моих коллег к сему предмету не подключаю.
А меня, почему решили посвятить?
Вас?.. Бердюгин приостановился и загадочно улыбнулся. Есть «почему». Но об этом позже. Есть у меня одна мысль он прошёл к сейфу, к невысокому белому ящику, стоявшему в дальнем углу за стеклянным шкафом.
Бердюгин открыл его и достал один за другим два чёрных футляра: один от бинокля, другой продолговатый, похожий на студенческий туб, длиной сантиметров шестьдесят. Бинокль повесил на плечо, а цилиндр подал Феоктистову.
Берите и пойдёмте. Только осторожно, не выроните.
Закрыл сейф, и направились из кабинета.
Они вошли в траурный зал, где стояла справа тумба, обитая красным, уже потёртым бархатом, место для гробов и оплакивания усопших. Вдоль стен ряд стульев и спаренных кресел. Прямо и слева две широкие двухстворчатые двери: секционная и холодильник. За дверью секционной был маленький коридорчик, в котором стояла кушетка, застеленная простыней. Бердюгин положил на неё футляр бинокля и закрыл за собой двери коридора на ключ.