Я отшатнулась.
Да пошё вновь не сумела закончить фразу.
Водитель заломил мне руку так, что я вскрикнула. Уже в следующую секунду в моём рту оказался красный шарик, а Гангстер принялся застёгивать ремешок на моём затылке. Свободной рукой я попыталась прервать это непотребство. Нет тут то было. Её перехватил мужчина, встретивший меня в аэропорту. Меня заломали, точно зечку, а в следующее мгновение запястья ощутили прохладу наручников. Через мгновение мои руки отпустили. Я стояла перед тремя мужчинами с руками в наручниках и кляпом во рту. Сказать, что мне было страшно не сказать ничего. В следующий миг мир окутала тьма. Мне на голову набросили мешок. Затем подхватили под руки и потащили.
Я сопротивлялась, брыкалась, активно вопила, но никаких серьёзных действий уже предпринять не могла. Лязгнули замки, скрипнули петли. Меня обдало уличным жаром. Потом меня вновь бросили в кресло. Вероятно в то, в котом я сюда и прибыла. Спустя минуту замурлыкал двигатель. Хлопнули сразу две двери боковая и водительская. Затем микроавтобус тронулся.
Тогда я и заплакала. От безысходности. От несправедливости. От отчаянья. От бессилия.
Вновь мы проехали по ухабистой просёлочной дороге. Выбрались на трассу. А потом долго-долго куда-то мчали. По крайней мере, в абсолютной тьме мне казалось, что долго. Водитель с моим сопровождающим несколько раз переговаривались. Гангстер, похоже, с нами не поехал. Или молчал. В какой-то момент водитель включил радио. Уши начала резать бодрая речь на незнакомом языке. Конечно, я знала, что это чешский, но от этого не легче. Ведущие весело болтали, даже не догадываясь, что их голоса слышит женщина, чья жизнь может оборваться в любой момент.
У меня в груди похолодело. По телу пробежала дрожь. Впервые мне в голову пришла мысль, что меня, может быть, никто и не собирался ни в какое сексуальное рабство брать. Меня могли просто пустить под нож. Вытащат все органы и выкинут. Закопают в безвестной могиле в лесу.
Девятым валом захлестнул ужас. Самый натуральный. Никогда-никогда мне не было так страшно, как в этот момент.
Замычав, я вскочила с кресла, стукнулась головой о потолок микроавтобуса, ломанулась вправо, где, по моим представлениям, находилась дверь. В следующий миг пребольно стукнулась головой. Вероятно о единственный поручень. Перед глазами всё поплыло. Я очутилась на полу. Машина повернула. Меня качнуло вправо. Крепление одного из кресел впилось в бок. Сопровождающий что-то сказал. Затем сильными руками поднял меня и усадил на сиденье.
Я чувствовала, как из глаз текли слёзы. Опустошение в душе мешало связно мыслить. Приводила в ужас неизвестность. В темноте время сильно-сильно растянулось. Мне уже начало казаться, что микроавтобус двигался вечность, что мы вот-вот или в Рашку приедем, или в США. От кляпа начало сводить нижнюю челюсть. Скопилась слюна, которую толком не получалось сглотнуть. Может быть, в другой ситуации она бы и мешала, но в этот момент меня переполнял ужас, напрочь затмевающий другие ощущения.
Наконец, я более-менее успокоилась. Даже если меня везли на трансплантацию органов, то в данный момент я всё равно ничего не могла поделать. Машина много раз тормозила и останавливалась. Затем каждый раз трогалась. Из чего я сделала вывод, что мы двигались по городу и тормозили на светофорах. Затем авто очередной раз затормозило. Правда, в этот раз, двигатель умолк. Затем раскрылась боковая дверь, после и водительская. Не прошло и минуты, как меня подхватили под руки и куда-то потащили. Вначале окутала уличная жара. Потом я услышала едва уловимый скрип петель. После меня затащила в прохладное помещение и куда-то поволокли. Несколько раз я честно попыталась дёрнуться, вырваться, голосила, но это ни к чему не привело. Меня тащили по коридорам. По одному, другому, третьему. Точнее сказать, мне казалось, что по коридорам. Я переступала ногами, но не успевала за шагом мужчин. Туфля с левой ноги слетела. Я замычала, пытаясь об это сказать, но бесполезно. В какой-то момент услышала женский голос. Один из мужчин, кажется водитель, что-то ответил. Затем меня потащили дальше. В какой-то момент мы остановились. Мою правую руку отпустили. Раздалось несколько щелчков замка. Скрип двери. Меня толкнули в спину, заставляя шагать вперёд. Шаг, другой, третий. После пятого шага меня полностью отпустили. Я почувствовала возню возле запястий. В следующий миг мои руки стали свободны. Теперь ощутила, что наручники, как оказалось, основательно передавили мне руки. Невольно я потёрла запястья, разгоняя кровь. В следующий миг с головы сдёрнули мешок. Свет ударил по глазам, отчего пришлось зажмуриться. В это время с меня сняли кляп. Оказалось, я к нему даже успела привыкнуть. Пусть и на мгновение, но без него оказалось неудобно. Получилось, наконец, закрыть рот. Ощущения от этого показались странными и непривычными. Проглотив накопившуюся слюну, я проморгалась.
В первый миг мне показалось, что я очутилась в тюрьме. Передо мной была вытянутая комната, по обеим стенам которой находились двухъярусные металлические кровати. На них лежали старые, затёртые матрасы. Оканчивалась комната маленьким зарешёченным окошком. В комнате оказалось много девушек. Абсолютно все голые. Абсолютно все молодые. Абсолютно все стройные и красивые.
Все, как одна, смотрели на меня. Кто-то из них лежал. Кто-то сидел. Кто-то стоял.
За спиной захлопнулась дверь. Невольно я повернулась на звук. Услышала, как повернулся ключ в замке. Увидела туалет без стенок. Рядом располагалась замызганная душевая кабина.
Всё-таки не на органы меня решили пустить. Хоть какой-то плюс во всей сложившейся ситуации.
Привет, сказала я.
Никто не ответил. Все девушки глядели на меня потухшими глазами, в которых без труда читалась бессилие. Впрочем, враждебности я тоже не заметила.
Судя по всему, я попала в сексуально рабство. Попала в ситуацию, которую считала сказочной.
Мои злоключения только начинались
Глава, где я вижу то, чего бы предпочла никогда не видеть
Русских девочек среди моих новых знакомых не оказалось. Даже не нашлось никого из бывшего СССР. Если честно, меня это удивило. Неужели я одна такая дура? Так нет! Глаза говорили обратное. В этой комнате-камере нас было около двадцати.
Жестами я спросила, какая из коек свободна. Мне указали на ближайшую к туалету верхнюю. Со мной пытались говорить, но мне оставалось лишь разводить руками и говорить, что я русская и не понимаю их балаканья. На удивление, от меня быстро отстали, поняв, что ничего добиться не получится. Впрочем, мне это тоже было не на руку. Я не могла узнать ничего. Одно ясно точно двадцать красивых и обнажённых девушек держат взаперти с одной определённой целью.
Ещё до конца не поверив в происходящее, я забралась к себе на койку. Матрас неприятно пах, но ничего не оставалось, как лечь. Не стоять же, в конце концов?! Отвернувшись к стене с непонятного цвета облупившейся краской, я притянула ноги к груди. До сих пор не верилось, что со мной произошло подобное. Не верилось, что я сексуальная рабыня. Мне всегда казалось, что подобное из области фантастики. Всегда казалось, что инопланетян в супермаркете проще встретить, чем попасть в сексуальное рабство в наше время. Да ещё ни в каком-нибудь Южном Судане, а в центре цивилизации! В Европе!
Я закрыла глаза. Из глаз невольно потекли слёзы. Как я могла в подобное влипнуть?! Ведь просто ехала на работу! Хотела вырваться из этой чёртовой Рашки!
Я закрыла глаза. Из глаз невольно потекли слёзы. Как я могла в подобное влипнуть?! Ведь просто ехала на работу! Хотела вырваться из этой чёртовой Рашки!
Не верилось! Я сплю! Просто сплю! Вот-вот проснусь в своей кровати и подумаю, какой чудный сон мне приснился, будто я поехала в Чехию на работу.
Три раза я честно пыталась проснуться, но каждый раз перед глазами оказывалась непонятного цвета стена с облупившейся краской.
Девушки разговаривали между собой, причём на разных языках и разбившись по группкам. Под их непрекращающийся гул голосов я незаметно уснула. Снилась какая-то тарабарщина. То меня преследовал огнедышащий бык, а я убегала от него по зеркальному лабиринту. То мчалась на машине прочь от пылевого облака, в котором явственно прослеживались громадные лица, они раскрывали рты, пытались меня проглотить. То бежала за сыном, а он с весёлым хохотом нёсся к обрыву. Я кричала ему остановиться, но сын не слушал и, в конце концов, падал, а мне оставалось лишь прыгнуть следом. Сына у меня, кстати, нет, но это я поняла уже в реальности, куда меня выкинуло из-за накатившего ужаса.
В комнате стало чуть темнее, подбиралась ночь. Стоило мне подняться с кровати, как дверь открылась и двое незнакомых мужчин вкатили стол на колёсиках. На нём стоял большой чан с какой-то похлёбкой, стопка глубоких металлических мисок, стакан с ложками. По камере разлился пьянящий аромат чего-то съестного, но чего именно непонятно. Желудок от этого аромата возбуждающе заурчал.
Обоим мужчинам было слегка за тридцать. Видно, что со спортом они дружили. Лёгкая небритость придавала им брутальности. А ещё они были чем-то неуловимо похожи. Они могли быть братьями. Если и не родными, то двоюродными точно.
Девушки возбуждённо загалдели, заулыбались. Меня их поведение поразило до глубины души. Их собирались накормить какой-то дешёвой похлёбкой. Точно рабынь. А они и рады. Никто из них даже не думал смущаться оттого, что они полностью обнажены перед двумя мужчинами.
Я стойко крепилась до последнего. Один из мужчин стоял перед дверью, зорко глядел за порядком. Второй разливал варево по мискам и, вместе с ложкой, давал очередной девушке. В конце концов, я не смогла противиться голоду. Спрыгнула с койки и стала последней в очереди. Передо мной было ещё две девушки. Видела, как многие уже с аппетитом ели. Лишь некоторые дожидались, когда похлёбка чуть остынет. Подошла моя очередь. Оба мужчины чуть ухмыльнулись, глядя на меня. Тот, что стоял у двери, что-то у меня спросил.
Пошёл на хер, ответила я ему.
Оба заржали, точно я выдала самую смешную в мире шутку. Потом мне брякнули из порядком опустевшей кастрюли похлёбку в металлическую миску. Я подошла к своей двухъярусной кровати. На нижней койке сидела и с удовольствием улетала похлёбку миловидная миниатюрная шатенка.
Можно? спросила я, указав на место рядом.
Девушка вначале вообще на меня не отреагировала, полностью сосредоточившись на пище.