В самый раз. Тем более если учесть, что находится в соседней комнате. Кто! А я и вообще в самый раз. Мои пропорции ничуть не хуже твоих.
Твои пропорции? скривился в усмешке Бабухин.
Да. И если меня снять в кино, то вполне можно представить меня едва ли не Гераклом. Жан Маре тоже небольшого роста.
Здесь не кино. Поэтому снимать, Бабухин подчеркнул это слово, тебя никто не будет.
Ты Татьяну имеешь в виду?
И её тоже.
Здесь не кино. Поэтому снимать, Бабухин подчеркнул это слово, тебя никто не будет.
Ты Татьяну имеешь в виду?
И её тоже.
Но почему?! вскричал Литиков. Я недурён! Я умён! В некоторой степени! Литиков предупреждающе поднял руку. По крайней мере, не глупее тебя. Тоже верхнее образование имею. Я нежный и ласковый. Женщина, говорят, любит ушами. Так вот, я, заметь, я, а не ты лапшу словес тончайших более способен производить. И хоть бы это было в первый раз! Нет, и эта пялится на тебя! Как жить? Как дальше жить?!
Не паникуй, и тебе бабу найдём. У нас денег!.. Кстати, надо бы пересчитать их. Там десятки лимонов. Если не сотни. И красненькие, и зелень. Накупим водяры, шампани пир устроим. Выбирай любую. Уверен, есть народишко тут, есть!
Да не получается любую! всплеснул руками Литиков. Я выбрал и что? На тебя смотрела! Как будто я пустое место!
Не переживай ещё ничего не ясно.
Да уже всё просёк я, отмахнулся Литиков и сел на табурет, обхватив голову руками. Я всё просёк!
Глянешь на неё при дневном-то освещении и поймёшь, что не стоит она твоих переживаний, сделал новую попытку успокоить товарища Бабухин. Наливай давай, выпьем.
Увы. Хоть сколько гляди всё одно.
Получив от Литикова стакан с водкой, Бабухин выпил залпом, устроился поудобнее на диване и принял благодушно-философский вид. После паузы заговорил:
Послушай, Мишка, меня. Я тебе вот что скажу. Такова жизнь. Точнее, такова сексуальная культура народов мира. Женский аспект этой культуры. Женщина, я тебе сейчас объясню, принимает, вбирает, заглатывает. А человек жаден. Женщина часть человечества. Согласись, это так. Человеку надо много. И сразу. А глотать червячков
Я червяк?! опешил Литиков.
Я образно говорю.
Ты говори, говори, да не заговаривайся!
Ты нарваться хочешь угрожаешь?
Продолжай, буркнул Литиков.
Да, в общем-то, всё. Женщина это не птичка. Да. Вот это я и хотел сказать. Женщина хищник, скорее. Как и человек вообще. Лежит два куска, большой и маленький, который выбрать?
Мужчина не кусок мяса.
Возможно. Но пойди и докажи.
И пойду! встрепенулся Литиков. Пойду, пока ты тут
И он, не договорив, выскочил из комнаты. Оказавшись в прихожей, Литиков оробел. Увидав зеркало над умывальником, подскочил к нему, однако тотчас и попятился. Зеркало это не то, что ему сейчас нужно. Он ещё, кажется, не глянул в него, а всклокоченная голова и красные обмороженные щёки шарахнули по глазам. Литиков пальцами расчесал волосы, ладонями пригладил их и постучал в дверь комнаты, в которой находилась хозяйка.
Да, войдите, после паузы ответил женский голос.
Литиков вошёл.
Доброе утро, барышня. Я пришёл поблагодарить вас за приют. Я и мой друг никогда не забудем вашей доброты. Спасительница! Вы наша спасительница!
Произнося благодарственную речь, Литиков красиво, как ему казалось, жестикулировал правой рукой и переминался с ноги на ногу. На кровать, где лежала Татьяна, он старался не глядеть. Когда же он всё-таки посмотрел Татьяне в лицо, то встретился с недовольным взглядом её припухших со сна глаз.
Я спать хочу, тяжело выдохнула Татьяна и отвернулась к стене. Подняли среди ночи А теперь им «доброе утро» подавай. А мы тоже люди, хоть и в деревне.
Открылась дверь, ударив Литикова по спине, и вошел Бабухин.
Привет, красотка! пробасил он. Как насчёт завтрака? Не покормишь нас? Платим валютой. Кстати, за ночлег с нас сотен этак несколько. Очень благодарны.
Татьяна села в кровати, прикрывшись одеялом.
А откуда у вас столько денег? спросила почти равнодушно.
В спортлото выиграли, ответил Бабухин весело. Да. Такие вот мы везунчики. Сегодня будем праздновать. Так что приглашай общество.
Какое общество?
Местное общество. То есть всех дам от шестнадцати и до Бабухин повернулся к Литикову. Ты дам какого возраста предпочитаешь?
Я тебе уже говорил, проворчал Литиков.
Ах да, до пятидесяти. Значит, от шестнадцати и до пятидесяти. Договорились, хозяйка? Все расходы берём на себя. Хлопоты оплачиваем тройным тарифом. Возьми себе помощников и в магазин. Водка, шампанское, коньяк по ящику, по два, в общем, сколько надо. Лучше переесть, чем недоспать. Я бы и Мишеньку нашего дорогого командировал, но он, болезный, сегодня не в форме.
Кто ты такой, чтоб командировать? заерепенился Литиков. Между нами отношений подчинённости не существует!
Я говорю, что попросил бы тебя помочь уважаемой хозяйке, с улыбкой уточнил Бабухин.
Ты толковал про «командировать». И вошёл без стука! И ведёшь себя хамски! всё более заводился Литиков. Даже начал чуть подпрыгивать на месте. Ты позволяешь себе «тыкать» малознакомой даме, которая
Да ничего страшного, вмешалась Татьяна.
Нет! решительно не согласился Литиков. Я не могу позволить, когда в моём присутствии
Ну так выйди, ухмыльнулся Бабухин, затем сгрёб Литикова в охапку и вытолкнул его за дверь.
Однако Литиков тотчас ворвался обратно и попытался заехать кулаком Бабухину в физиономию.
На!
Стоп-стоп! Бабухин увернулся, потом бросил ладонь левой руки на голову Литикова, пригнул её и указательным пальцем правой щёлкнул Литикова по подмороженному уху. Зю! Получи зю! И не нервничай, дружище! добавил уже спокойно.
Литиков взвыл от боли, постоял, зажмурившись и постанывая, потом отскочил в сторону и вонзил в Бабухина полный ярости взгляд.
Ну, держите меня! взвизгнул он, готовясь ринуться в смертельную схватку. Ну, гад!
Прекратите сейчас же! вскрикнула Татьяна и соскочила с кровати. Прекратите! Она подбежала к Литикову и ухватила его обеими руками за плечи. Ещё драк мне тут не хватало!
Литиков замер, остолбенел. Он не мог не остолбенеть, потому как Татьяна была в прозрачной ночнушке, не способной укрыть изумительные полусферы грудей с двумя бугорками сосков. И двумя кружочками вокруг тех бугорков. Литиков мог бы закатить глаза кверху и упасть в обморок. Если бы сумел оторвать взгляд от прелестей Татьяны.
Женщина почувствовала неловкость.
Уходите, мне надо одеться! бросила она и юркнула в кровать, укрылась одеялом.
Но Литиков не способен был двигаться. Ночнушка Татьяны оказалась очень короткой, движения женщины не очень точны, поэтому впечатления Литикова скакнули на ступеньку, располагавшуюся на порядок выше.
И даже Бабухин эмоционально крякнул:
Да-а!
Вон отсюда! рассердилась Татьяна.
Пошли, Мишка. Не будем смущать нашу хозяйку, похлопал Бабухин по плечу Литикова и подтолкнул к двери.
За дверью Бабухин и Литиков некоторое время молча разглядывали друг друга, потом Бабухин улыбнулся дружелюбно и протянул Литикову руку. Вздохнув, Литиков пожал её.
Сосчитав деньги, Бабухин и Литиков едва умом не тронулись. Шестьдесят восемь тысяч долларов с тремя или четырьмя сотнями и почти пять миллионов в рублях! Едва восторги чуть поутихли, Литиков схватил пару стотысячных и помчался в магазин не ждать же, пока там эта Татьяна развернётся. Бабухин, не отменяя ранее анонсированное «празднование», попросил хозяйку соорудить закусочку.
Когда Литиков возвратился, пригласили Татьяну и отметили удачу. Выпив и закусив, Литиков мог быть вполне доволен жизнью, однако он, словно чего-то ему не доставало, постоянно крутил головой по сторонам. Его глаза, будто бы, пытались что-то отыскать в окружающей обстановке. Но, по-видимому, не находили, и потому становились всё более внимательными к мельчайшим наслоениям настоящего на исключительно свеженькое сверхудачливое прошлое.
Ты кто? вскричал он, заметив мужика, немолодого и мрачного, застывшего на фоне входной двери.
Космонавт, прозвучало от двери.
Кто? Алконавт? сощурился Литиков.
Космонавт.
Литиков, расплывшись в улыбке, повернулся к Бабухину и Татьяне.
Слыхали? Космонавт! Танюша, ответь, пожалуйста, что там такое у дверей, а то я, честно, не копенгаген.
Космонавт, ответила Татьяна. А что? Космонавтов никогда не видали?
Литиков, проморгавшись, всмотрелся в лицо Татьяны. Если бы он был трезв, то совершенно определённо решил бы, что она не шутит.
Космонавты в деревнях не водятся, улыбнулся он многозначительно.
В других. А в нашей встречаются. Татьяна была по-прежнему невозмутима. Анатолий Петрович, проходите, пожалуйста, присаживайтесь.
Анатолий Петрович приблизился к столу. С невесть откуда взявшимися стулом и гранёным двухсотграммовым стаканом в руках.
Литиков вновь заулыбался, кося полным значения взглядом на Бабухина. Но Бабухин не отозвался. Он разглядывал «космонавта».
Простите, ваша фамилия?.. Бабухин морщил лоб и выпячивал губы, словно был более чем близок к нащупыванию ответа на свой вопрос.
Богатырёв, ответил Анатолий Петрович и на миг изменился так, что, продлись этот миг на каких-нибудь полмига, образ этот его остался бы в памяти присутствующих навсегда. Но не случилось. Невидимой волной с лица пришельца смахнуло это новое и особенное, на долю секунды возникшее, и вновь у стола оказался очень пожилой мужик со стулом, стаканом и предательски характеризующим вопросом: Что пьёте? Водочку? Вижу, что не бормотвейн какой.
Следующий тост был за космонавтику, потом пили за погибших космонавтов. Богатырёв рассказывал о собственных и своих товарищей подвигах. Он то плакал, то рокотал гневным басом, был то льстив и заискивающ, то спесив и заносчив.
В час дня началось расширенное застолье. Подходили всё новые и новые гости. Гуляли почти до самого утра.
И следующий день существенных корректив в ход событий не внёс. Разве что Литиков сменил мотивацию пьянки, обнаружив, что Бабухин и Татьяна проявляют склонность к уединению.
А ближе к ночи, окончательно истерзанный горем, оказался он в доме незамужней продавщицы магазина Людмилы, где и заночевал.
Деревенская мафия шлёт гонца
Бабухин о многих породах собак и не слыхал даже. Но карликового пуделя он знал. И он однажды наблюдал его побежку. В тот день Бабухин сидел на лавке неподалёку от пивного павильона и, безденежный, переполненный отрицательными эмоциями, с искренней злой тоской шарил вокруг себя красными похмельными глазами. Безотчётная надежда ещё теплилась где-то в недрах больного организма. Мимо прошла женщина со стриженой чёрного цвета собачкой, то и дело подпрыгивающей на бегу.