Светлана: Если я рассказывать не буду, то все будут думать, что я твоя старшая сестра.
Михаил: Пусть думают. Только думать так они не будут. У тебя взгляд врача.
Светлана: Мальчик мой, кстати об институте, ты молодец, что стараешься подработать, но ты науку то не забывай.
Михаил: Света, давай так, сперва матбаза, потом наука. Родится Славик/Святослав, Станислав или Владислав (я еще не решил как назвать) или Святослава, если девочка, на тот случай если твой узист ошибся с полом будущего ребенка, я еще раз поработаю по госзаказу через коррозионистов, аспирантура никуда не уйдет. Наоборот, будет проще писать диссертацию на полученном опытном материале.
Светлана: Но максова девчушечка-то пишет.
Михаил: Ни хрена она не пишет, просто ей удобно так. Статус, льготный проездной, отец к ней не цепляется. Можно с Максиком встречаться в Политехе, не женясь.
Светлана: Но максова девчушечка-то пишет.
Михаил: Ни хрена она не пишет, просто ей удобно так. Статус, льготный проездной, отец к ней не цепляется. Можно с Максиком встречаться в Политехе, не женясь.
Светлана: Странные вы друзья. Он как-то на тебя сильно влияет или ты на него.
Михаил: Света, не начинай, ради Бога. Да, мы закадычные, но я его философию не принимаю. Он так обращается со всеми своими девочками, что они не люди, а он мужчина с большой буквы М.
Светлана: Я не о том
Михаил: Света, хватит, пожалуйста. Наташку мне жалко. Четыре года он ее уже дерет, ее родители против.
Светлана: А твои всегда были за меня?
Михаил: Ты же знаешь, что отец всегда мое мнение уважает, мама может брыкаться, только потому что она властная. Но она «за» в данном случае. К ней нужен подход. Это ты имей в виду.
Светлана: Я просто думаю, что она боится из-за Сереги Накручивает тебя..
Михаил: Моя мама сама была в такой ситуации не раз, там ухажеров было море всегда. И во время браков тоже. Она с тобой однозначно, как говорит Жириновский, по женски будет стопудово солидарна.
Светлана: Вот и тебя вырастили недотрогой, что тебя надо добиваться.
Михаил: Не говори глупостей. Я сразу говорю «нет» или «да». Тебе сказал «да», сразу же.
Светлана: Да, уж осчастливил вниманием, одарил. Слушай, я все таки беременна, и мне
Михаил: Да, да, нужен покой, комфорт и услужливый муж. Это к Сергею, пожалуйста. От меня такой услужливости ты не дождешься.
Светлана: (притягивает меня к себе): Да, мальчик с характером. Предупреждали меня, что такое актерский ребенок
Михаил: Я и сам тебя честно предупреждал с самого начала, что я гипер эмоционален.
Светлана: Интересно, какой Стасик будет
Михаил: Владик, а не Стасик.
Разговор с родителями Светы, после всех смертей, когда не стало и Владика
Динара Анатольевна: Миша, завтра похороны. Я твоей маме звонила, твоя мама говорит, что ты совсем не встаешь с кровати. Мы еле держимся, я по три таблетки феназепама пью сама, но есть же последний долг. Ты еще не представляешь, как его тяжело достать в Литве-то. (Моя супруга дочь россиян, проживавших в советское время в Литве, уроженка городка Лаздияй).
Михаил: Я же не против моего присутствия на похоронах, мама, но Вы поймите меня, там будет все ЛОРНИИ и вся эта гребанная больница. Я не хочу никого видеть.
Юрий Вениаминович: Миша, ну ты же мужик, люди то что скажут?
Михаил: Люди обо мне забудут на второй день.
Динара Анатольевна: Ты навсегда будешь моим сыном. Мы тебя там поддержим.
Михаил: Как говорится, битый небитого везет. Спасибо, но я там смогу быть только минимальное время. Речей я говорить не буду, благодарностей ее преподавателям-врачам тоже. Она ночей не спала, после вторых родов из-за этой диссертации, каждую свободную минуту в записную книжку, что то пишет. Я все время думаю, что если у нее расконцентировалось внимание на дороге
Юрий Вениаминович: Миша, только прилично себя веди. Ради их памяти.
Михаил: Из всех сил постараюсь. Только я не понимаю, что в данном контексте означает «прилично»?
Динара Анатольевна: Светочка, девочка моя, зачем ты села за руль? (начинается истерика, уже ревут все и моя мама, и Д.А. и Ю.В., и у меня наворачиваются слезы, разговор прекращается, ибо все понимают, что разговор более риторический, и что мне в любом случае, чтобы я там категорично не говорил, придется идти на похороны и вести себя достойно).
Разговор с тестем Юрием Вениаминовичем спустя 10 лет
Мне 34 года. Грузинский ресторан. Санкт-Петербург
Юрий Вениаминович: Мишка, ты что будешь? Я чачу!
Михаил: Я, папа, ты знаешь, этого не пью, хочешь что-то заказать, мне кампари аперитив возьми, пожалуйста, я к спиртному по-прежнему равнодушен.
Юрий Вениаминович: На кладбище когда последний раз был? Если давно, давай съездим.
Михаил: Юра! (иногда называю тестя папой, иногда просто Юрой, иногда папой Юрой) Ну сколько раз я говорил Вам, я не помню этих похорон. Все было в закрытых гробах. Все получилось таким инфернальным. Я там был чужим. Мальчиком при более взрослой мертвой жене и детях. Поэтому я не чувствую это место как какое -то отражающее мой долг туда приходить.
Юрий Вениаминович: Ну давай все равно съездим.
Юрий Вениаминович: Ну давай все равно съездим.