Русские принципиально по иному относились и к покоренным народам и к покоренным элитам. Покоренные элиты (а чаще всего, не покоренные, а добровольно вошедшие в состав России ввиду смертельной военной угрозы) принимались на равных правах в общую, имперскую элиту и это коренным образом отличалось от британской политики в этом вопросе. В Британской Индийской армии британец начинал службу со звания майора, а у индийца потолком было звание капитана. В русской армии сын Имама Шамиля, злейшего мятежника против Империи дослужился до звания полковника кавалерии, возглавлял кавказскую кавалерийскую роту Собственного, Его Императорского Величества Конвоя. И это при том, что его родной брат был маршалом турецкой армии, высшим военачальником злейшего врага России! Придя на какие-то земли русские первым делом тянули туда железную дорогу и начинали торговать, принимая местных людей как равных. Шахиншахи Персии с гордостью носили воинские звания русской армии. Такая ассимиляция поначалу была более болезненной поскольку часто требовала отказаться от собственных традиций но со временем она как раз и создавала тот самый монолит, о который разбилась не одна великая армия.
В отличие от Британии Россия всегда была объединителем, а не разъединителем народов. Пестовала общее, иногда даже искусственно, заставляла забывать о различиях порой даже силой. Та же Грузия, благодатный христианский край Закавказья еще двести лет назад единой общности не было, были разбросанные по этой территории народы и племена, которые воевали за скудные ресурсы, истребляя друг друга в этих стычках. Единый грузинский язык, грузинское офицерство, даже грузинское разночинство во многом заслуга России. Точно так же на Кавказе Россия всегда выступала объединителем, сплавляя племена и роды в единое целое, заставляя выбирать их общие делегации и общих депутатов, помогая создавать современную письменность и искусство. Точно так же и на Востоке Россия соединяла племена в народности, а потом и в народы. Это Великобритания пестовала различия, и даже Индия представляла собой не единое целое а скопище маленьких, полуфеодальных государств под британской короной.
Получив по Берлинскому мирному договору под вассалитет Юго-аравийскую племенную федерацию и все земли полуострова за исключением стратегически важного и уже освоенного британцами Омана Россия столкнулась с типичной для британцев колониальной конструкцией. Порт Аден и ближайшие к нему земли, отделенные от территории Полуострова высокими горными хребтами были провозглашены землями Короны и находились под прямым британским управлением так называемое Бомбейское президентство. Это кстати поразительное образование, оно включает в себя многомиллионный Бомбей на побережье Индостана и прилегающие к нему земли, расположенный дальше порт-Карачи с прилегающими землями и, до Берлинского мирного договора расположенный в тысяче миль от них порт Аден с куском побережья. Эти земли были британскими факториями, там действовало британское право, и они в корне отличались от всей остальной территории страны. Дальше была так называемая «Югоаравийская племенная федерация» рыхлое полугосударственное образование из полутора десятков мелких, но гордых и воинственных княжеств. Князья воевали и интриговали друг против друга, столица этого «конфедеративного государства» жила по совершенно другим законам ею был Порт Аден, а в Лондоне страну представлял «Высокий комиссионер» что-то вроде посла, которым был ну, конечно же, британец, который зачастую знал представляемую им страну не более, чем обратную сторону Луны. Когда русские получили эту землю до какого либо политического переустройства просто не было дела в самой России были беспорядки, грозившие то ли военным переворотом, то ли разрушительной крестьянской Вандеей. Но теперь, на пороге новой Великой войны, которая, как ясно было уже, будет происходить здесь, в теплых морях проблему разрозненности надо было решать, и решать ее надо было очень быстро. Россия не могла позволить, чтобы важнейший боевой пост, контролирующий вход в Суэцкий канал располагался на почти неконтролируемой территории
Тогда был рожден план по политическому переустройству этих земель и прекращению феодальной вольницы. Благо технически, связность страны уже можно было обеспечить.
Тогда был рожден план по политическому переустройству этих земель и прекращению феодальной вольницы. Благо технически, связность страны уже можно было обеспечить.
Вот только русские кое в чем ошиблись. Нации, которую они чаяли увидеть не было. Разделенные горными пропастями, через которые не перекинуть моста, горцы никогда не были единым народом. Долгие годы вражды накопили огромный груз обид и претензий. А если еще учесть, что в горах сидели британские военные советники
* * *
Россия сделала ставку, обычную для таких случаев ставку ставку на сильного и предлагающее новое человека. И конечно же на местного, ошибки колонизации Кавказа, когда назначали совершенно не знающего местную обстановку военного, дестабилизирующего весь регион и надолго просто в силу своего незнания были осознаны, усвоены и исправлены. Политическим лидером, на которого ставила Россия стал сын убитого предположительно группой британского спецназа 22SAS князя Самеда Аль-Хабейли Касим Аль-Хабейли. Молодой, воспитанный при дворце, но получивший солидное реальное6 образование, дополненное природной хваткой, сметливостью, при том и осознанием собственного долга перед Родиной и народом, ненавидящий британцев и все британское, недолюбливающий местную, особенно религиозную аристократию принц был идеальным кандидатом на роль главы обновленной страны. Федеральный совет, до этого обладавший большой властью предполагалось превратить в чисто совещательный орган, страну превратить в унитарное государство, оставив правителей чисто номинальными фигурами. Не сразу, конечно, на это отводилось тридцать лет но Россия умела играть «в долгую» не хуже англичан взять хотя бы покорение Кавказа и Средней Азии. Если принц Касим проявит себя плохо на своем новом троне в Адене он больше ничего не получит и в будущем возможно будет свергнут при равнодушии или даже участии России. Если же принц Касим проявит себя хорошо в будущем планировалось создать единое государство юго-аравийских племен, с включением туда земель престола в Саане, а так же выгнать англичан из Договорного Омана и подчинить эти земли Аденской, а значит и русской Короне. В отличие от англичан русские предпочитали избавляться от феодальной раздробленности, создавая большие территориальные и государственные образования, подчиненные сильной власти с одним человеком проще иметь дело, чем с пятьюдесятью. Принц Касим еще в Константинополе имел Высочайшую аудиенцию и действовал с согласия и повеления Августейшего имени, добывая себе власть на своей Родине. Нельзя конечно было сказать, что он и сам к ней не стремился, но может быть, не будь той аудиенции, он так и достался бы богатым и удачливым купцом, а контору свою переместил бы от греха подальше в более безопасную и оборотистую Басру. Но нет он организовал контору в Адене и принялся бороться за власть. Деньги на начало дела и на политические нужды поступали ему от Министерства внутренних дел Империи из черного (репетильного) фонда и от Министерства уделов7. Когда не удавалось подкупить кого-то начинали действовать убийцы.
Поскольку нигде, даже и в более благополучных государствах никто не меняет просто так политический строй и не отказывается просто так от власти следовало создать ситуацию, при которой это казалось бы наилучшим, или хотя бы лучшим из худших выходов. Единственным вариантом в таком случае служила контролируемая дестабилизация обстановки.
Так, Министерство Внутренних дел, Разведотдел Генерального штаба, Собственная, Его Императорского Величества Канцелярия и кое-какие круги в партии эсеров начали создавать искусственную предреволюционную ситуацию. Делать это решили не мудрствуя лукаво подчеркивая и обостряя социальные противоречия в пику противоречиям национальным и религиозным. При этом с самого начала в фундамент нового движения закладывались как заряды взрывчатки при строительстве моста в приграничной зоне полицейские агенты, чтобы при необходимости взорвать движение изнутри и облегчить его последующую ликвидацию.
Позже к этому движению присоединилась и разведка ВВС. Ее собственный проект в этом крайне опасном регионе был хоть и оригинален но по-византийски коварен и ложился в схему общего замысла
Позже к этому движению присоединилась и разведка ВВС. Ее собственный проект в этом крайне опасном регионе был хоть и оригинален но по-византийски коварен и ложился в схему общего замысла
Движение получило название Идарат просто «организация» и начало активно действовать в горах, привлекая себе все новых и новых адептов. У них были все необходимые составляющие успеха. Загадочный главарь, которого мало кто видел, но про которого знают, что он боролся за счастье народа не один десяток лет и кажется, даже был приговорен русистами к виселице, чудом избежав смерти. Послания, листовки, печатаемые неизвестно где и затрагивающие самые острые и болезненные вопросы существования в горах произвол феодалов и землевладельцев, запрещенная шариатом, но тем не менее активно взимаемая плата за воду, безысходность и несправедливость. Книги это уже для тех, кто присоединился. Книги, написанные, в том числе одним из величайших ораторов новейшего времени Троцким! Агрессивная, тщательно продуманная за десятилетия политической борьбы идеология, умело измененная и подкрепленная ссылками на Коран и труды мусульманских богословов. Неизвестно откуда приходящее оружие. Деньги. Движение за считанные годы распространилось как лесной пожар, перекинулось на Договорной Оман, на часть Йемена, стало прибежищем для недовольной и не видящей перспектив молодежи. Оно почти без боя победило привнесенный сюда англичанами, довольно искусственный и беспомощный в теоретической борьбе ваххабизм. Слабость ваххабизма была том, что он содержал тщательно продуманную духовную доктрину но при этом, в нем почти ничего не было из того, что касалось повседневной жизни и экономики. В этом была ахиллесова пята радикального ислама по-британски. Нельзя было вернуться на тысячу лет назад, это было просто невозможно. Люди каждый день сталкивались с несправедливостью, безысходностью, поборами, дороговизной и их творили такие же мусульмане. Не русские, не неверные а такие же мусульмане. Троцкизм давал ответ на вопрос, что делать. Ваххабизм нет.
Идарат стал настолько опасен, что большинство местных правителей и большинство феодалов поняли: так дальше нельзя. Феодальная вольница это хорошо, но только до того, пока ты не увидишь разъяренную толпу под окнами родового замка. Хорошо бы помимо своих ненадежных дружин иметь настоящую армию, присылаемую из Адена для подавления беспорядков. Иметь сильного суверена, который не допустит падения твоей власти, просто потому что падение твоей власти будет означать умаление авторитета его собственной власти. Короче говоря правители и феодалы подумали именно то, на что рассчитывали в Санкт-Петербурге и слова Касима Аль-Хабейли о необходимости единого государства с сильной центральной властью упали на благодатную почву.
Сильнее всего сопротивлялся этому Абу в Шук-Абдалле, вотчине рода Аль-Хабейли, самым наглым образом узурпировавший власть в Шук Абдалле и сделавшего самого Касима Аль-Хабейли изгнанником. Абу, сам довольно умный человек и опытный манипулятор хорошо понимал: Касим Аль-Хабейли не простит ему ни узурпации власти, ни убийства отца. Даже если перед этим прилюдно поклянется в том, что оставил обиды в прошлом. Сам Абу вел сложную политическую игру и с членами Федерального совета в Адене, и с Идаратом. Ячейка Идарата существовала в Шук Абдалле почти что легально, а устроенный англичанами ее разгром привел Абу в бешенство, поскольку он терял возможность найти общий язык с Идаратом и приобретал врага. Поэтому втайне он сделался враждебным англичанам и отправил сэра Роберта Брюса в горы, на переговоры с племенами имея серьезные основания полагать, что во время переговоров он будет убит. Чтобы иметь такие основания, он тайно снесся со структурами ваххабитского Таухид и джихад в приграничье и сообщил, где и когда будут англичане для того, чтобы спровоцировать стрельбу на совете и убить сэра Роберта. То, что сэр Роберт, ничего не поняв, сам вызвался урегулировать ситуацию с племенами облегчило ситуацию: теперь Абу мог сказать, что англичанин сам вызвался идти в племена, он его не посылал.