Подходим напомнил Суздальцев
Князь посмотрел на часы. Да вроде как пора. Он воткнул фишку гарнитуры в тактическую переговорную сеть самолета.
Первый, здесь Пятый, прием
Пятый, Первый на приеме
Доложите по готовности
Пятый. Подходим к цели. Заняли рабочий эшелон. Готовность шесть минут.
Вас понял разрешите включить питание
Вся аппаратура, находившаяся в хвостовом отсеке требовала электропитания, причем требуемая мощность была такова, что включать «потребители» без разрешения командира воздушного корабля было строжайше запрещено. Кстати, кто не знает, после сорока тонн веса с полной боевой нагрузкой и заправкой получается и не самолет вовсе, а воздушный корабль.
Первый, здесь Пятый, прием
Пятый, Первый на приеме
Доложите по готовности
Пятый. Подходим к цели. Заняли рабочий эшелон. Готовность шесть минут.
Вас понял разрешите включить питание
Вся аппаратура, находившаяся в хвостовом отсеке требовала электропитания, причем требуемая мощность была такова, что включать «потребители» без разрешения командира воздушного корабля было строжайше запрещено. Кстати, кто не знает, после сорока тонн веса с полной боевой нагрузкой и заправкой получается и не самолет вовсе, а воздушный корабль.
Пятый, запрос принял. Подождите одну минуту, повторяю одну минуту, и включайте. Как понял?
Вас понял, одну минуту, и включаю питание.
Голос командира корабля звучал гнусаво, от холода и давления.
Верно, отбой.
Одна минута
Начинай холодную проверку.
Затянутые в старые кожаные перчатки руки почти задубели. Князь кашлянул, достал контрольный листок, начал проверять те пункты, которые можно было проверить на подложную, то есть без подачи тока.
Черт, как все же холодно
* * *
Внизу же, гул моторов огромного самолета был слышен, только если хорошо-хорошо прислушаться. Ночь на Востоке не приносила прохлады, она всего лишь давала возможность жить. В пустыне выбирались из-под песка змеи и некоторые насекомые, мелкие животные искали чего поесть и тут же сами становились добычей. В горах же ко всему прибавлялась предательская опасность горных склонов, которые каждый день на протяжении нескольких сотен, а то и тысяч лет испытывают сильные перепады температуры. Один шаг не туда, один камень, на который не следовало ступать и в лучшем случае погибнешь ты один. В худшем будет обвал
Но группе было не привыкать к этим горам потому что для многих из них это и были родные горы
Особая группа была создана несколько лет назад, как и несколько других по секретной директиве Генерального штаба. Их набирали конкретно под планируемый ТВД и конкретно из каких-то этнических групп. Например, для боевых действий на территории САСШ набирали группу из сибирских староверов охотников. В материковом Китае из монголов-кочевников, которых от вхождения в состав государства «восьми углов под одной крышей» спасла русская кавалерия. Для войны против Англии набирали прибалтийских немцев, а вот для войны на Востоке группы набирали здесь, в Средней Азии. Из всех народов, покоренных силой русского оружия менее ста лет тому назад наиболее боеспособными были киргизы. Полудикие племена скотоводов, живущие в горах за редким исключением они не были мусульманами, так как те из проповедников ислама, кто все же добрался до них был зверски убит. Из всех жителей Туркестана они отличались наиболее свободным нравом: например, слова, означающие, что твоя мама родила тебя не от папы здесь воспринимались как повод для смеха, хотя совсем рядом, в той же Бухаре за такие слова зарезали бы самого спикера, а потом пошли бы вырезать родственников. Поражало русских исследователей и то, что среди киргизов было немало голубоглазых и светловолосых людей, совершенно не подходящих под местный генотип. Кто-то говорил, что это потомки воинов Александра Македонского. Как бы то ни было киргизы первыми добровольно пошли на службу Белому царю, с ними с первыми наладили меновую торговлю а потом дали оружие и объяснили, что такое контрабанда. По законам Белого Царя задержавшему контрабанду полагалось от двадцати до восьмидесяти процентов добычи, потому киргизы восприняли новость с таким воодушевлением, что пришлось их даже потом одергивать. Как же Белый Царь разрешил грабить караваны, которые тут всегда ходили!
Потом киргизы начали отдавать детей в русские школы, появился письменный кыргызский язык, кыргызские учебники. И вот появились уже и кыргызские офицеры и полностью кыргызские группы. Сами киргизы, горные воины, скотопасы и охотники, привыкшие обходиться самым малым как нельзя лучше подходили для создания из их народа групп особого назначения. Ненависть к мусульманам они испытывали скрытую, но сильную до прихода русских мусульмане не раз пытались уничтожить неверных, коли не получается обрести их в истинную веру.
На Востоке, в тех же горах Южной Аравии их никто бы не принял за русских. Все знали, какие есть русские, и этих приняли бы за бродяг, неизвестно откуда, может быть, контрабандистов но никак не русских. Это то и было нужно.
Проблема была в одном в группе не было ни одного специалиста, которому можно было бы доверить сложное оборудование, навигационное и прицельное. Максимум, на что пока были способны кыргызы рассчитать траекторию полета пули, чтобы навесной стрельбой станкового пулемета обстреливать скрытого за гребнем горы противника. Поэтому пришлось вводить в группу Шаховского. Первым делом искали человека похожего по внешности, но потом решили, что так будет даже лучше. Шаховской, потомственный дворянин с манерами и знанием языков и обычаев Востока вполне сойдет за британского инструктора. Которые в горах точно были.
Вооружение особой группы подбиралось по принципу: ничего русского, но в то же время максимально пригодное к тому делу, к которому они готовились. Поэтому стрелки получили вместо наших автоматических карабинов Симонова богемские автоматические «машингеверы», выкупленные через третьи руки русским правительством после того, как богемское оружие отказались принимать на вооружение парашютисты Иностранного Легиона Франции, для которого оно собственно и было сделано. Благо, на ствольных коробках было выбито, чей заказ, и это должно было навести на определенные мысли. Снайперы взяли длинноствольные богемские Маузеры с бельгийской оптикой Минерва и полуавтоматические ZK-383 винтовки, в свое время выигравшие конкурс на принятие на вооружение русской армии у винтовок Дегтярева и Симонова, но не принятые по политическим соображениям. Пулеметчикам пулеметы ZB30 под германскую ленту. Вдобавок два бельгийских ружья-карабина Браунинг, с набором патронов к каждому от охотничьей дроби до кошки, позволяющей перекидывать мосты через препятствия. Ну и германские Парабеллумы с приборами Максима, какими пользовалась германская политическая полиция. Под этот заказ их и делали. Еще у киргизов была одна на группу тяжелая полудюймового калибра винтовка Винчестера образца 1945 года19, переделанная в снайперскую.
Забегая вперед, князю, как человеку не слишком то сведущему в ближнем бое выдали чешский пистолет пулемет с прибором Максима и электрическим прицелом Красная точка20 как на пулемете бомбардировщика. Промахнуться с таким почти невозможно, тем более он авиатор, к таким прицелам привык
Сейчас киргизы продвигались к цели редкой волчьей цепочкой. Настолько редкой, что ни один из них не видел другого но каждый из них знал, кто и где находится. У них не было приборов Вампир21 но им они и не были нужны. На их стороне были отточенные поколениями чутье, слух и ночное зрение пастухов, которые вместе с собаками должны были сохранить ночное стадо от голодных волков. Которые нападают в основном ночью
Сейчас идущий первым Тюрки что-то заметил. Он немедленно залег на тропе и зашипел змеей, предупреждая остальных об опасности. Каждый слышащий мгновенно передавал сигнал опасности дальше: опытные горцы замирали там, где их настиг сигнал опасности. Что днем, что ночью человеческий глаз больше замечает движение, это у нас в крови. Еще с тех времен, когда у человека не было Маузеров и пулеметов, и движение означало, скорее всего присутствие хищника.
Вот и оно.
Наблюдатель. Наблюдатель на тропе за валуном, укрытый так, что видно не более чем на четверть. Но все же видно человек не может быть не виден, если хочет видеть сам. Такой размен если хочешь видеть, покажись сам
Тюрки прицелился. Дважды хлопнул Парабеллум, цель исчезла
* * *
Можно было идти но он пролежал на месте еще минут пятнадцать, выжидая. Спешить было некуда а наблюдатель мог быть всего лишь подсадной уткой, даже сам того не зная. Цена ошибки как всегда была смерть
Наконец, он подал сигнал можно.
Тропа уходила в горы
В этих местах никогда и ничего не выращивали террасное земледелие не могло сравниться по эффективности с распахиванием равнинных земель. Зато здесь был рай для скотоводов, местные овцы ценились на каракулевых аукционах, были даже местные породы. Это было, кстати, одной из проблем: запретить доступ на полигон было невозможно, местные пастухи никогда не знали запретов, и восприняли бы с возмущением тот факт, что кто-то не дает им пройти по их же земле. В конце концов, решили, что пастухи будут дополнительным испытанием: местные, они обладали отличным зрением и имели собак. Не попасться им задачка
Горы здесь представляли изломанную цепь хребтов и долин, впереди, в одной из них тлел огонек. Оно?
Тюрки скомандовал «остановка группы» и «командира ко мне».
Командир подполз, моментально сориентировался в ситуации достал бинокль с подсветкой. Где-то рядом недовольно крикнула потревоженная птица, снимаясь с места. Это плохо опытный человек сразу поймет, что что-то не то. Птица ночью без причины с места не снимется.
Наблюдательный прибор был сделан еще в тридцатые, когда люди не умели преобразовывать и усиливать свет звезд, получая изображение ночи. Но ночью наблюдать было нужно, наиболее прозорливые военные теоретики предсказывали, что новая война будет войной лазутчиков, диверсантов. В качестве эрзаца придумали приборы с маломощной внутренней подсветкой, которые хоть немного, но просветляли ночь. Подсветку можно было и не включать в таком случае у тебя был обычный прибор наблюдения.
Здесь подсветка не требовалась, все было видно и так. Мерцающий свет костра. Чабаны с длинными палками похоже, что дед и внук. Почти невидимые в темноте овцы, сгуртовавшиеся у огня хищники боятся огня, без лишней надобности не подойдут. И белый, в свете костра кажущийся почти седым огромный алабай пастушья собака весом с человека, разрывающий волка как домашнюю собаку. Умная тварь. Он то конечно их засек смотрит точно в их сторону, не вставая. И не встанет враги далеко, и это люди, не животные, он это тоже чует. Скотокрады они не связываются с алабаем, отлично знают, на что тот способен. Да и люди далеко, а овцы близко, и их надо защищать.