К трем часам подтягивается наиболее солидная публика: серьезные мееры в костюмах и с портфелями, чтоб прочитать дневной выпуск газеты или обсудить с не менее серьезным компаньоном условия появления или слияния компаний, немолодые любители кофе, назначающие в кофейне встречу своим знакомым, которых они не собираются по некоторым причинам приглашать домой или забежавшие продегустировать новый завезенный сорт кофе. Эта категория посетителей отдает предпочтение пресс-кофе или фильтр-кофе, не размениваясь на молоко, травки и сиропы. В качестве «подкуса» предпочитают сухое печенье и рогалики.
Пятичасовой наплыв почти целиком состоит из утомленных шопингом туристок с грудой пакетов и владелиц тех же самых торговых точек. Чуть не единственное время дня, когда кроме кофе посетители заказывают чай. И кусок торта. Или пончики, чтоб поддержать организм после утомительного забега по магазинам или нудной торговли за каждую монетку с покупательницами.
К трем часам подтягивается наиболее солидная публика: серьезные мееры в костюмах и с портфелями, чтоб прочитать дневной выпуск газеты или обсудить с не менее серьезным компаньоном условия появления или слияния компаний, немолодые любители кофе, назначающие в кофейне встречу своим знакомым, которых они не собираются по некоторым причинам приглашать домой или забежавшие продегустировать новый завезенный сорт кофе. Эта категория посетителей отдает предпочтение пресс-кофе или фильтр-кофе, не размениваясь на молоко, травки и сиропы. В качестве «подкуса» предпочитают сухое печенье и рогалики.
Пятичасовой наплыв почти целиком состоит из утомленных шопингом туристок с грудой пакетов и владелиц тех же самых торговых точек. Чуть не единственное время дня, когда кроме кофе посетители заказывают чай. И кусок торта. Или пончики, чтоб поддержать организм после утомительного забега по магазинам или нудной торговли за каждую монетку с покупательницами.
А вечерние постоянные посетители начинают собираться после восьми. Это «долгоиграющие гости». Тут и влюбленные пары, нагулявшиеся по городу и зашедшие в тихое место погреться, и пожилые одинокие мужчины, планирующие сыграть с друзьями партию в белот. И немолодые, но женатые мужчины, приходящие отдохнуть в тихом и уютном месте от своих сварливых половин. Здесь заранее не угадаешь: эти посетители под настроение могут заказать почти все, что имеется в карте и меню. И почему-то именно вечером лучше всего «улетают» пирожки.
Так что за несколько лет у Дженнифер сложился и состав посетителей, и набор напитков и закусок, которые им могут потребоваться. И совершенно напрасно Виолетт Лаберж в «Ла Перле» обезьянничает с попытками подавать кофе с булочками, эту нишу ей не занять.
А ведь еще пять лет назад мало кто в городке верил, что у Джен что-то получится.
Ну, сами посудите! В Юлисельо были пафосные рестораны, предоставлявшие полный спектр обслуживания, рассчитанные, правда, не на самые бедные слои населения. Были театры варьете, где почтеннейшая публика могла вкусить дозу искусства под игристое вино с изысканными закусками. Были более демократичные трактирчики, где сытно кормили, и не скупились на домашнее вино. Были именно забегаловки, где можно было быстро перехватить дежурное блюдо, залить сверху пивом и бежать дальше. Были места, открывавшиеся под вечер, где единственным развлечением посетителей были азартные игры и крепкий алкоголь. Но все это были понятные населению заведения! А это что такое?! Зачем нам какая-то кофейня?!
Поэтому сама идея заведения, где толком не кормят, не поят алкоголем, не развлекают, а только наливают кофе, вы только послушайте, эвона чего! кофе! проникала в сознание окружающих со скрипом. Первые посетители заходили с опаской, кажется, сами точно не понимая зачем. Они вначале подолгу мялись у крыльца, перед тем как войти, неуверенно просачивались в дверь, робко просили «этого вашего кофе», осторожно отхлебывали из чашки, кривились, добавляли по пять-шесть ложек сахара и только после этого умудрялись проглотить получившийся сироп. Затем расплачивались, выходили, недоуменно пожимали плечами, транслировали ожидавшим их зевакам что-то вроде «не понял, но горько, а с сахаром вроде и не такая гадость» и только потом, расправив плечи, отправлялись сплетничать по знакомым, гордо рассказывая, как они все-таки не дали себя отравить в этой непонятной кофейне
Все изменилось с появлением в кофейне Жана-Батиста Дюфура. Джен тогда еще не знала кто он такой, но глядя, как он уверенно заказывает и с удовольствием пьет фильтр-кофе с кардамоном без сахара, поняла, что это и есть один из тех посетителей, на которых она делала ставку. И всеми силами постаралась втянуть его в разговор. Они весьма содержательно обсудили качества кофе из разных стран, согласились с тем, что зерна кофе аффских сортов всяко мельче бранильских, но зато ароматнее, поспорили из какого материала должны быть кофейники, гость считал, что только металлическими, а Джен настаивала, что при подаче на стол кофе следует переливать в фарфоровую посуду во избежание ожогов, и, наконец, сошлись на том, что некоторые пряности только улучшают вкус напитка. И только когда он ушел, пообещав постоянно заходить, она кинулась выяснять у судомойки Вероник, кто это был.
А это и был Жан-Батист Дюфур. Папаша Дюфур, попавший когда-то в торговый флот, был городской легендой. Сбежав из дому в тринадцать лет, он нанялся юнгой на корабль и проплавал потом чуть не полвека, дослужившись до баталера[4]. Именно в его домишке можно было углядеть заморские диковины, которых больше ни у кого не было. Именно у него жила неведомая птица амаса, которая умела говорить на нескольких языках, правда, в основном, предпочитала ругаться похлеще старого Батиста Вио Где он только не был! И о чем только не рассказывал! В его рассказах неизменно присутствовали дальние страны, свирепые туземцы, необычные растения, экзотические блюда, невероятные напитки и прекрасные женщины. Жереми Лариве, владелец рыбной лавки, даже как-то не выдержал и спросил:
А чегось, папаша Дюфур, они у тебя все прекрасные? Разве так бывает, чтобы все?
Папаша Дюфур смерил его насмешливым взглядом, не иначе как вспомнив, что хозяином лавки Жереми стал только потому, что не побрезговал жениться на дочери ее прежнего владельца, кривоногой и косой Флоранс Билодо, и ехидно ответил:
Бывает. Если интересоваться только прекрасными. Как я.
Собутыльники Жереми, когда поняли, к чему клонит папаша Дюфур, долго не могли успокоиться от хохота. А сам Лариве возненавидел папашу Дюфура лютой ненавистью. Но остальные жители города уважали старого моряка за честность и принципиальность, за готовность дать отпор любому, кого не устраивали его слова, и за умение разбираться в людях. И то, что он ежедневно в одиннадцать утра (хоть часы по нему проверяй!) посещал кофейню «Джен-Аль», могло говорить только о том, что хозяйка этого заведения, безусловно, принадлежит к достойным особам.
А когда на кружечку горячего шоколада к ней начал заходить местный пастор, отец Марсель, то стихли почти все шепотки недовольных. Появился пастор в «Джен-Аль» абсолютно случайно. В тот дождливый ноябрьский вечер Джен как раз задумала слегка расширить ассортимент напитков, сделав для пробы горячий шоколад с маршмеллоу[5], и любознательность святого отца, зашедшего переждать непогоду и спросившего над чем именно она колдует, обеспечили ей постоянного дегустатора и клиента, тем более что денег она с него никогда не брала. Постоянные визиты отца Марселя еще больше укрепили жителей города в мысли, что ничего неприличного или, не дай Всевышний, богопротивного в том, чтобы угоститься у Джен горячим напитком, нет
А потом среди визитеров начали выделяться несколько мужчин, которым интересны были не столько напитки, сколько она сама. Нет, желающих слегка пофлиртовать с хорошенькой девушкой за прилавком хватает всегда, даже среди женатых посетителей, делается это так, для поддержания формы и самомнения, но именно эти трое оказались серьезно настроены. Джен так и не поняла, сговорились они, или это и впрямь вышло случайно, но ни разу в ее кофейне они не пересеклись. И осаду вели, не оглядываясь на соперников.
Два-три раза в неделю, в одиннадцать утра вместе с папашей Дюфуром появлялся Жан-Мишель Лемье и заказывал неизменный рафф с албрётхенами. Будучи помощником мэра, он всегда находил какой-нибудь официальный предлог для посещения кофейни. То напомнит о том, что подходит срок уплаты ежегодного налога, то принесет извещение о благотворительной ярмарке, то расскажет о сложностях размещения прибывшего бродячего цирка. Он даже пытался преподносить небольшие сувениры и говорить комплименты, но настолько неуклюже! И был таким чопорным, что Джен каждый раз подмывало дернуть его за уголок безупречно завязанного галстука и посмотреть, как он будет реагировать.
К трем часам по средам и субботам следовало ждать явления Викторьена Жоли. Джен уже знала, что первая скрипка городского оркестра закажет фильтр-кофе с ванильным сиропом и будет приглашать ее на их ближайшее выступление, к которому они разучили очередной опус, сочиненный лично Викторьеном. Джен как-то рискнула сходить и послушать, а потом дома долго трясла головой, пытаясь вытряхнуть из нее как будто застрявшие в черепе слишком высокие ноты, от которых почему-то ныли зубы, а весь остальной организм стремился впасть в тоску.
А во вторник и пятницу к девяти вечера приходил Юбер Дюмушель, продавец цветов в лавке своей матушки. Он неизменно протягивал маленький, с женскую ладонь величиной букетик карликовых роз и просил Джен поставить его около своего рабочего места. Каждый раз ей становилось жалко нежные цветы, вынужденные терпеть жар от пресс-машины, и после закрытия кофейни она уносила букетик к себе в спальню на второй этаж. Там цветы оживали и вообще, куда приятнее засыпать под тонкий аромат живых цветов, чем под запах сушеных лепестков саше, положенного в спальное белье.
Поэтому, когда каждый из них попытался вести переговоры о более ммм близком общении, Джен не составило большого труда мягко отклонить просьбы и Лемье, и Жоли. А за Юбера она после полугодового ухаживания вышла замуж. А, собственно, почему бы и нет? Он был милым в общении, достаточно обеспеченным, умел ненавязчиво ухаживать, не пытался на нее давить или сравнить с мамашей Дюмушель Короче говоря, вполне достаточные основания, чтоб попробовать получать удовольствие от совместной жизни!