Товарищ Шамов! Какой приказ? Белые заняли станцию! Идет бой! Где наши?
После этого связь прервалась. Гусев бросил трубку.
Что он сказал? спросил его один из чекистов.
А что он скажет? Приказ вспомнил. Дурак.
Но нам что делать?
Белые в городе. Снимаем звезды и уходим отсюда.
Куда уходим?
Я думаю, что стоит перебраться на другой берег Дона. Время еще есть. Или ты желаешь подохнуть здесь?
Нет. Пусть Шамов сам разгребает это дерьмо
***
Конница под командованием полковника Войналовича быстро прорвала оборону красных и, развивая успех, преследовала отступающего противника. Дивизион пролетел по улицам ночного города и вышел к вокзалу.
Штаб-ротмистр Аникеев сказал полковнику:
Господин полковник мы почти не встречаем сопротивления! Небольшие отряды заграждения разбежались в стороны.
Потому у нас есть шанс покончить с красными почти без потерь.
Вам не стоит идти во главе отряда, господин полковник. Вас могут убить.
Всех нас могут убить, штаб-ротмистр.
Войналович был на территории вокзала в числе первых. Здесь красная гвардия оказала первое достойное сопротивление наступающим
***
Отряды кавалерии попали под перекрёстный огонь пулемётов. Войналович приказал солдатам спешиться и занять оборону.
Лошадей ответите подальше от линии огня!
Да, господин поклонник.
Аникеев! Где вы?
Здесь, господин полковник.
Вон там у них бронепоезд.
Ничего не видно, господин полковник.
Если эта махина сдвинется с места, то мы скоро все увидим в огне. Красные пока не знают как нас мало.
Что прикажете, господин полковник? спросил штаб-ротмистр.
Возьмите человек десять самых надежных и попытайтесь пробраться к бронепоезду. Я отвлеку пехоту красных на себя.
В этот момент один из вагонов на станции взорвался. Артиллерийский снаряд белой батареи угодил в боеприпасы. Небо осветилось яркими вспышками. На вокзале стало светло как днем. Войналович и Аникеев увидели вдали громаду бронепоезда
***
Бронеавтомобиль «Верный» под командой капитана Нилова сумел отсечь большую группу красных, чем помог отрядам Войналовича. Одна из пулеметных точек была подавлена и рота пехоты сводного офицерского полка, которая подошла к вокзалу, получила возможность окружить здание штаба
***
Штаб-ротмистр Аникеев отобрал из своих людей десяток офицеров.
Я не хочу вам приказывать, господа. Мы идем на смерть.
Не стоит продолжать, штаб-ротмистр.
Говорите, что нужно сделать.
Красный бронепоезд, господа. Он может переломить ход битвы. Пока наш «Верный» хорошо прикрывает наступление. Но если они передвинут эту махину из стали, то положение измениться. Небольшим отрядом мы подойдем к бронепоезду. Можно, если действовать быстро, подорвать пути или локомотив
***
К месту боя прибыл с большим отрядом красной гвардии сам военный комиссар Подтелков. Он быстро оценил обстановку и приказал артиллерии открыть огонь по врагу.
Но у нас нет точных сведений, товарищ Подтелков! сказал командир батареи. Насколько продвинулся враг? Там идет бой и где наши и где враги?
Что же вы ничего не способны сделать без меня, товарищи? закричал Подтелков. Бронепоезд молчит. Артиллерия не знает куда стрелять! А вот белые знают все!
Не моя вина, что нас застали врасплох, огрызнулся командир батареи.
Подступы к вокзалу с той стороны наверняка заняты врагом. Огонь в том направлении!
Но там идет бой. Там есть и наши!
Это приказ!
Пушки ударили по спешенной кавалерии белых. И так получилось, что осколком первого снаряда был убит полковник Войналович
***
Товарищ командир! к командиру бронепоезда обратился солдат пулемётного расчета. Товарищ Васильев.
Вы что-то хотите?
Идет бой совсем рядом с нами.
Вы думаете, что я этого не слышу?
Но не поступило никаких приказов.
Приказ пока один отсидимся за бронированными листами. Огня не открывать. Вам разве не сказал ваш командир Лабунский?
Но есть приказ из штаба, товарищ Васильев. Они уже трижды нам его передали. А Лабунский
Что?
Нам передали, что он отстранен от командования артиллерией.
По чьему приказу?
Шамова.
Лабунский останется здесь по моему приказу. Я подпоручик Васильев. А вы, если не ошибаюсь, прапорщик Кмиц?
Бывший прапорщик!
Так пора вспомнить ваше офицерское звание, прапорщик.
Но мы давали присягу на верность Донской республике!
За спиной у прапорщика показался Лабунский.
Прапорщик! Мы с вами некогда присягали и государю императору. Затем нам сказали, что нас от этой присяги освободила революция. А чего стоит присяга, вырванная у нас под угрозой расстрела?
Он, прав, прапорщик, сказал Васильев. Неужели вы готовы умереть за Донскую республику? Лично я готов умереть только за Россию. А она с теми, кто сейчас наступает на Ростов. Если вы думаете иначе, то можете уйти и присоединиться к большевикам.
Я не решался высказать эти слова, господин подпоручик! ответил прапорщик. Я с вами! Но тогда нам стоит установить контакт с теми, кто наступает. Разве не так?
Я не решался высказать эти слова, господин подпоручик! ответил прапорщик. Я с вами! Но тогда нам стоит установить контакт с теми, кто наступает. Разве не так?
Васильев ответил:
В этой ситуации, когда мы мало знаем обстановку, нам лучше просто сидеть тихо. Все решится само собой, прапорщик
***
Офицерская рота продвинулась вперед и заняла позиции на станции. Ротмистра, который командовал ротой, волновал только бронепоезд. Но сейчас он молчал и не создавал наступающим никаких проблем. Отряды красной гвардии откатывались.
Если занять позиции перед зданием, то мы солидно здесь укрепимся, сказал он командиру взвода.
Позиция хороша, но за нами пушки бронепоезда.
И меня это волнует. Не хочу попасть в ловушку. Капитан, пошлите человека из своего взвода к полковнику Войналовичу.
Есть, господин ротмистр
***
Лабунскому доложили о разведке белых, замеченной рядом с бронепоездом.
Их много? спросил корнет.
Нет, ответил прапорщик Кмиц. Не больше десятка людей. Но боюсь, намерения у них не самые добрые.
Вы о чем?
Они хотят минировать пути.
Тогда стоит встретиться с ними и объяснить, что мы не враги. Я сам возьму на себя эту миссию.
Он покинул бронепоезд и осторожно, не желая рисковать, приблизился к людям штаб-ротмистра Аникеева. Те действительно хотели заблокировать бронепоезд и не дать ему продвинуться ближе к вокзалу.
Господа! обратился Лабунский.
Кто идет?
Господа, я вам не враг.
Ты кто такой?
Разрешите мне приблизиться и переговорить с вашим командиром. Я один.
Не стрелять! Иди сюда! Ближе! И руки подними. Я хочу их видеть!
Иду.
Лабунский приблизился. Его обыскали. Но оружия при корнете не было.
Кто такой?
Корнет Лабунский.
Корнет? спросил офицер. А где твои погоны, корнет? Почему нет знаков различия?
С кем имею честь говорить?
Штаб-ротмистр Аникеев.
Кого вы здесь представляете, штаб-ротмистр?
Что значит кого? Вы не знаете с кем воюете?
Не знаю. А то не задавал бы глупых вопросов.
Дивизия полковника Дроздовского занимает город Ростов! штаб-ротмистр «увеличил» численность отряда до целой дивизии. Но вы так и не сказали кто вы такой? Что мне с того, что вы бывший корнет? Кстати, вы корнет чего?
Лейб-гвардии уланского полка.
Вот как? усмехнулся штаб-ротмистр. Кто был командиром вашего полка?
Полковник Миклашевский Илья Михайлович с марта 1917 года, после отречения государя императора.
А до этого? допытывался Аникеев.
Генерал-майор свиты Его Императорского Величества Маслов. Маслов Михаил Евгеньевич.
В каком эскадроне изволили служить?
В 4-ом эскадроне, ответил Лабунский.
Штаб-ротмистр задал новый вопрос:
Масть коней 4-го эскадрона?
Общая полковая масть коней лейб-гвардии уланского полка рыжая. В 4-ом эскадроне тёмно-рыжие с отметинами.
Верно. Но что вы изволите делать здесь, господин корнет?
Вынужден был записаться в команду бронепоезда «Пролетарий».
Иными словами поступили на службу к врагу, корнет?
Так получилось, штаб-ротмистр. Но команда бронепоезда и его командир подпоручик Васильев не хотят сражаться с вами. И вам нет смысла готовить диверсию против бронепоезда.
И я должен вам верить?
Если хотите сохранить бронепоезд для вашей армии.
Я хочу видеть подпоручика Васильева. Сейчас!
Это можно устроить, штаб-ротмистр. Прошу вас следовать за мной. За вашу жизнь я отвечаю. Слово русского офицера.
Аникеев отдал приказы своим людям и отправился за Лабунским. Его беспрепятственно пропустили внутрь бронепоезда. И вскоре он уже здоровался с Васильевым.
Командир эскадрона дивизии полковника Дроздовского штаб-ротмистр Аникеев.
Подпоручик Васильев. Ныне командую бронепоездом «Пролетарий» в армии Донской республики. Прошу вас садится, штаб-ротмистр. Дело в том, что мы не имеем представления с кем сражаемся. Но, ни я, ни мои люди, не станем умирать за большевиков.
Если так, то я готов взять на себя командование бронепоездом. И я после нашей победы, лично представлю вас нашему командиру.
Я не возражаю, штаб-ротмистр. Можете прислать сюда своих людей.
А мне, штаб-ротмистр, необходимо связаться с вашим начальством как можно быстрее! сказал Лабунский.
Это еще зачем?
Это еще зачем?
В местной тюрьме несколько десятков офицеров приговорены к расстрелу. И назначен он как раз на сегодня. Мне чудом удалось избежать его, но мои товарищи в страшной опасности. Я хотел бы сделать все для их спасения.
Офицеры?
В тюрьме их всего человек 200 человек. Но, те, с которыми я был в камере, уже приговорены. Мы можем спасти их.
Как далеко это отсюда?
На той стороне, господин штаб-ротмистр.
Тогда вынужден вас огорчить. Как видите наши части ведут бой. Спасти ваших товарищей мы сможем, как только возьмем Ростов.
Боюсь, что потом будет поздно. Большевики успеют привести приговор в исполнение.
Но что я могу, корнет?
Мне нужно не так много людей и я проведу их к месту незаметно.
Хорошо. Я доложу о вас полковнику Войналовичу. Он совсем рядом с нами.
Аникеев еще не знал о гибели полковника
***
Ростов.
Ночь на 5 мая 1918 года.
24 часа.
Несмотря на смерть Войналовича вокзал был взят частями Дроздовского. И одновременно с этим 2-й эскадрон ротмистра Двойченко занял стратегический узел станцию Ростов-Товарная.
Полковник Дроздовский распорядился поддержать атакующие части и пехота офицерского полка подполковника Семенова вошли в город. Начались уличные бои.
Красные поняли, что силы атакующих невелики, и смогли, наконец, организовать оборону. Кавалерия Дроздовского не смогла пройти дальше вокзала и товарной станции. Отряды красной гвардии в ряде мест предприняли контратаки и смогли оттеснить «дроздов» в предместья.