Я хотела жить спокойно, обрести тот самый эфемерный «Дом», который больше семнадцать лет был для меня недостижимым, и сбежать от собственного мучительного желания оказаться рядом, заглянуть в обманчиволасковые черные глаза и поверить в громкие слова или оглушающее молчание зверя, который обманул и сделал удушающе больно.
Ты как-то договорилась с Богиней Грим, да?
Мы уже подъезжали к шумному портовому городку, от которого за версту несло рыбой и чем-то особо неприятным, как я, молчавшая все это время, взглянула на Раю и вновь попыталась встать.
Ехали мы не больше получаса, однако я уже чувствовала себя легче, ничего не болело и обдуманное пару десятков раз будущее не казалось таким уж кошмарным. В конце концов вскоре я впервые увижу море, меня ждет увлекательное путешествие, а мама будет рядом ближайшие несколько десятков лет. Не думаю, что я проживу больше сотни все же я не сильный маг, не представитель долгоживущей расы и не особо удачлива, потому больше головы прыгнуть не смогу. Думаю, к этому моменту Рая придумает, как спрятать Алессу.
Она такая же богиня, как и я, сказала мама хмыкнув.
С этим бы я поспорила. Рая была лучше всех возможных богов.
Мне нужно было вызволить тебя оттуда, а идти сама ты не хотела, она виновато скосилась в мою сторону, прости, но это хоть и было опасно, но крайне действенно. К тому же я контролировала ситуацию.
Я наконец смогла свесить с диванчика босые ноги, потянуться, морщась от еле ощутимой боли, и обуть протянутые мамой туфли. Платье, которое было на мне все это время, осталось тем же, что я надела на бал Коронации Магистра, однако теперь оно выглядело мятой хламидой с расплывающимися на белой ткани разводами. Скорее всего мама просто высушила его прямо на мне, особо не заморачиваясь по этому поводу.
Спасибо, я опустила глаза к полу и кисло улыбнулась, ты самая лучшая, мам.
Мне улыбнулись в ответ.
Тем временем мы въехали в город, в прямом смысле находящийся на реке большая его часть была построена на каменных сваях и перекрыта дощатым деревянным настилом, сквозь щели которого виднелась зеленоватая вода залива. Отодвинув занавеску на пару сантиметров в сторону, я старалась не показываться на глаза нередким прохожим, которые с интересом разглядывали темную полностью закрытую карету без гербов и опознавательных знаков. Поверх нашего транспорта мама повесила какой-то очередной знак, позволивший нам проскользнуть почти незамеченными и скрывающий от поисковых заклинаний. Однако существенная частичка меня, которая боялась обнаружения, твердила седеть тихо и не высовывать нос.
Мне улыбнулись в ответ.
Тем временем мы въехали в город, в прямом смысле находящийся на реке большая его часть была построена на каменных сваях и перекрыта дощатым деревянным настилом, сквозь щели которого виднелась зеленоватая вода залива. Отодвинув занавеску на пару сантиметров в сторону, я старалась не показываться на глаза нередким прохожим, которые с интересом разглядывали темную полностью закрытую карету без гербов и опознавательных знаков. Поверх нашего транспорта мама повесила какой-то очередной знак, позволивший нам проскользнуть почти незамеченными и скрывающий от поисковых заклинаний. Однако существенная частичка меня, которая боялась обнаружения, твердила седеть тихо и не высовывать нос.
Мы проехали по обычной каменной дороге центральной площади, где было огромное количество спешащих по делам людей, магов и редких представителей других рас. Здесь не было вырезанных из камня домов, как в Белокамене, или же старинных особняков Магистериума. Сотни маленьких и больших, богатых и не особо построек, абсолютно не похожих друг на друга, находились в максимальной близости. Разделения на богатый район и бедный я не заметила, более того здесь можно было пронаблюдать картину запустения, сырости и старости трёхэтажного доходного дома бок о бок с роскошью, величием и богатым убранством особняка аристократа. Это было настолько необычно, что вызывало у меня множество вопросов. Разве при таком расположении слои населения не будут враждовать между собой? Да и, исходя из общепринятого отношения аристократии к более низким сословиям, можно было точно сказать, что такое проживание грозит городу множеством конфликтов.
Затем наш путь пролегал уже по той самой половине «на воде», где картина была совсем другая тут редко попадались жилые дома приемлемого вида, в то время как большая часть строений представляли собой всевозможные магазинчики, торговые ряды, пекарни, лавочки, забегаловки и огромное количество трактиров. Походило это на разномастный базар или скорее блошиный рынок, только основным товаром здесь были рыба и морепродукты. Последний факт был тесно связан с диким запахом моря и гнили, из-за чего нам с мамой пришлось ставить в нос магические фильтры, предотвращающие рвотные позывы моего и так жутко ощущающего себя желудка. И все потому, что отправляться куда-либо после выпитого вина идея определенно плохая. Я бы даже сказала гадкая.
К самому порту мы добрались ближе к середине дня. Не знаю, сколько было часов, однако солнце палило нещадно, из-за чего Рая вручила мне тканевый зонтик и на пару минут оставила куковать в одиночестве. Все вопросы она решила быстро, однако стоило ей открыть дверцу кареты, как я мигом спустилась по спущенным выдвижным ступеням и вдохнула относительно свежий морской воздух.
Под ногами заскрипели сырые доски, ступать по которым я старалась как можно аккуратнее щели между ними были настолько большими, что я свободно могла бы просунуть два, а иногда три пальца и не заработать занозу. В остальном же все было именно так, как я и ожидала нас окружали стянутые бечёвкой и канатами тюки с продовольствием, злые уставшие мужчины грузили что-то по кораблям, или же наоборот разгружали, а проворные грязные мальчишки резво носились от человека к человеку, исполняя мелкие поручения. Хорошо одетых купцов и покупателей было в несколько раз меньше, да и выглядели они намного проще нас с мамой. Чего стоило только мое белое платье, которое тут же выдавало во мне аристократку все из встреченных нами женщин носили простые наряды, сшитые из плотной добротной ткани. Я же, в прямом смысле этого слова, сверкала шелком и пышным фатином. Так что мы, шествующие к одному из суден в отдалении, были в центре внимания. Мама недовольно поджимала губы, я же думала только о том, как трясутся коленки и потеют ладони.
Мне было страшно покидать место, которое еще несколько часов назад я называла домом. Чуть поодаль стояли несколько деревянных кораблей, больше напоминающих мне каравеллы, видеть которые приходилось только на картинках и в исторических фильмах. Мы прошли к самому большому судну, что находилось сейчас в порту. Оно насчитывало три палубы, три мачты и яркосиние, находящиеся в «скатанном» виде, паруса. Масштаб впечатлял, завораживал и просто заставлял в изумлении вглядываться в каллиграфически выведенные латинские буквы во весь правый, обращенный в нашу сторону бок.
Галеон «Лунная ночь» приветствует двух прекрасных Леди на своем борту! произнес мужчина лет пятидесяти в просторной льняной рубахе и синих, будто армейских штанах.
У него были забавные спутанные седые усы, приятная желтозубая улыбка и большие темные мозолистые руки, что сразу бросалось в глаза.
Галеон? Насколько я знаю, так называли военные корабли. Кажется, маман готовится к атакам. И это ощутимо беспокоило.
И я рада Вас видеть господин Рудольф, сопровождающие прибыли? Рая улыбнулась и подошла ближе к мужчине.
Я же, все еще поднимающаяся по сходням на борт, раздраженно закрыла зонт, который со всей очевидностью только мешал делу, и схватившись за просаленный канат, ступила на дощатый пол и облегченно вздохнула.
Да, Леди Селитра, отрапортовал господин, чаю?
На борту сновали несколько десятков человек, среди которых я увидела самых обычных рабочих, строгих и сдержанных военных и несколько слаженно готовящихся к отплытию мужчин в синем команду корабля.
Мы спустимся в каюту, меня притянули за руку и потащили в сторону второй рулевой палубы.
Под ней находилась резная дверь, за которой была лестница вниз к каютам. Мы спустились, свернули направо и сразу же вышли в просторный коридор, строго освещенный закрытыми масляными лампами. Не будь у меня уверенности, что они полу-магические, то я бы взбунтовалась плыть куда-то.
Первой дверью была комната мамы, о чем она рассказала сама, добавив, что я могу поселиться с ней. Я согласно кивнула, рассудив, что так кошмары будут посещать меня реже, и вошла в просторное помещение с широкими створчатыми окнами. Из мебели здесь был большой встроенный шкаф, прибитая к полу двуспальная кровать с пуховым матрасом и небольшой деревянный столик с двумя креслами. Сбоку была еще одна дверь, ведущая в уборную и душ с уже разложенными принадлежностями и вещами.
Переоденешься и можешь подняться обратно, произнесла мама и вновь вышла в коридор, если захочешь.
Я кивнула и проследила, как закрылась за ней дверь.
Тяжесть пережитого упала на плечи в ту же секунду. Мне было плохо, обидно и больно. В голове вертелись кошмарные мысли, страшащие необдуманностью факты и нервозность. Однако я упрямо сдерживала рвущиеся наружу горечь и боль.
Ополоснувшись и выбрав голубое, в тон парусов платье из уже разложенных новых вещей в шкафу, я завязала короткие волосы в кривой хвост на затылке и вышла наружу, чувствуя, что внутри клоаки из собственных моральных терзаний не выдержу и секунды.
На палубе почти ничего не изменилось все так же, только на порядок быстрее, бегали люди из команды, грузчики исчезли, а стража стояла, как и тогда. Однако, я все же пришла вовремя мы отплывали. Сходни были опущены на пирс, мужчины стягивали и крепили швартовы. Я взглянула на капитанскую палубу, где стояла мама и заливисто смеялась над словами смущенного господина Рудольфа. Не знаю, была ли это фамилия, или же Рая не гнушалась обращаться к нему по имени, однако мне он казался достаточно приятным и хорошим человеком.
Ветер растрепал вмиг спутавшиеся волосы, которые я попыталась убрать за уши. Сдержав тяжелый вздох, я поднялась на третью палубу, находящуюся в другом конце галеона и схватилась за поручень, чему тут же обрадовалась канаты на мачтах одновременно развязались и прекрасные синие паруса упали вниз, набрав в себя воздух. Корабль резко качнулся вперед, а я удержалась только благодаря удаче.
Сердце наполнилось непосредственной детской радостью, и я улыбнулась самой себе, морю и свежему ласковому ветру, что вновь растрепал волосы. Однако, она почти сразу сошла на нет, потому как мой взгляд упал на пирс, еще недавно покинутый нами. Там, на сырой дощатой «земле» стояли два Высших Лорда и смотрели ровно на меня. Нас разделяло больше десяти метров водной глади, однако я все равно ощущала тоску и обреченность отца и ярость Вольтера.