При этих словах Ковшов напряг всё своё внимание, а Шаламов даже придвинулся к столу и высунулся, чтобы лучше видеть архиепископа, которого ему заслонял тоже насторожившийся Колосухин.
Помощник мой, как его изволили здесь величать отцом Ефимием, монах по особым поручениям при Его Святейшестве. Прибыл он сюда с единственной целью помочь мне пресечь тайные попытки неизвестных греховодников проникнуть в подземелье кремля, извести их ухищрения разорить усыпальницы и гробницы древние. О его истинных планах неведомо никому. Для остальных он ревизор столичный
Архиепископ не договорил. Резко отворилась дверь, и в кабинет влетела Ирэн. Ни в кои веки такого себе она не могла позволить, чтобы без стука.
Николай Петрович! не извиняясь, выпалила секретарша. Возьмите трубку!
Игорушкин грозно глянул на подчинённую и уже готов был грянуть громом, но что-то его остановило.
Секретарша, опережая его, сама добежала до аппарата, стоявшего на столе прокурора области и вмиг доставила его по назначению, протянув трубку.
Спасибо, буркнул Игорушкин и приник к телефону.
Ему что-то возбуждённо кричали с другого конца провода. Игорушкин слушал, не перебивая, наконец положил трубку на аппарат.
Борис Васильевич, нагнулся он к прокурору республики. Моих срочно в КГБ требуют. По этому делу. Вы разрешите?
Борис Васильевич, нагнулся он к прокурору республики. Моих срочно в КГБ требуют. По этому делу. Вы разрешите?
Ну вот и зашевелились в подземелье, поднял глаза на Ковшова и Шаламова Кравцов.
В подземелье
Игнашка с выпрыгивающим из груди сердцем и перекошенным от боли и страха лицом, задыхаясь, едва поспевал за Кирьяном. Рожин то и дело специально или ненароком резко дёргал поводок, натёрший уже до крови тонкую шею подростка, и Игнашка тыкался головой вперёд, как ягнёнок, изо всех сил стараясь удержаться на ногах и не свалиться. Один раз он уже испытал, чем это грозит, и теперь страшился до смерти повторения. Однако ему опять не повезло споткнулся, не сориентировавшись в темноте, неловко упал от жестокого внезапного рывка верёвки; Кирьян, не заметив, проволок мальчугана несколько метров по узкому туннелю подземелья и остановился, только услышав сдавленный хрип за спиной. Кричать подросток не мог, поводок сжал ему горло. Кирьян заматерился, привалился огромной спиной к каменному своду, сел на корточки и забренчал в колокольчик, который ему загодя дал Мунехин для особых случаев.
Цепочка людей, медленно продвигающихся в подземелье, остановилась.
Что там у вас? донёсся спереди глухой голос Мунехина, ведущего кладоискателей.
Твой поганец что-то артачится, ответил ему, сплюнув тягучую слюну Кирьян. Или задохся совсем.
Сынок! Ты как там? крикнул в туннель Мисюрь, развернул фонарик и зашарил им в глуби подземного лабиринта, лучом света отыскивая мальчугана в кромешной тьме.
Первым попалась в свет фонаря перекошенная от частого дыхания серая рожа Хряща, он задыхался и ловил воздух часто, как рыба, с выпученными глазами. Пользуясь вынужденной остановкой, Хрящ тут же сел на пол, упал на спину и раскинул в изнеможении руки. Следующим был Ядца, жирная морда толстяка обливалась крупными каплями пота, заливающими рубаху на груди и спине. Он то ли по-поросячьи хрюкал, то ли так дышал со скрипом, но вида не подавал, лишь присел на корточки, чтобы не заслонять свет фонарику. Рожин ещё чуть отступил к стене, но мальчугана увидеть не удалось. Тёмная неподвижная масса-кучка пласталась на полу. Возле неё бегали, пищали тёмные зверьки.
Сынок! снова громко позвал Мунехин и дёрнулся вперёд всем телом. Игнашка!
Стоять! заорал Кирьян. Стой, тебе говорят!
Мунехин привалился к стене, замер.
Здесь твой змеёныш. Отлёживается. Рожин ткнул в тёмную кучку металлическим крюком, она зашевелилась; тем же крюком он отогнал зверьков.
Сволочи! Если что случится с пацаном, заведу вас в такие углы, сдохнете все!
Ты полегче там.
Богом клянусь! Крысам достанетесь!
Никто твоего сосунка не трогал. Сам хилый такой. Дышит на ладан. Кормить лучше надо.
Игнашка! Сынок!
Здесь я, папа, подал наконец слабый голос мальчуган.
Ты не потерял свисток, что я тебе оставил?
Нет.
Когда устанешь или плохо что, свисти! Я же тебя просил?
Хорошо.
Слушай, Кирьян, позвал Мунехин. Мы же с тобой договорились.
Чего это?
Ты за пацана моего в ответе.
Сказал тебе, жить будет.
Ты поводок-то сними с него.
А сбежит?
Куда ему тут деться? Он ничего не знает. Тут сунься куда, враз или яма, или ловушка. Вилы даже встречаются. Я сыну не враг.
За поводок не проси.
Повяжь верёвку ему на пояс. Задохнётся вам не жить!
Ты мне не грози.
Освободи шею пацану, Богом прошу.
Ладно. Успокойся. Я его за ногу Иди сюда, сопляк.
Рожин ощупал подползшего к нему мальчугана, затянул верёвку двойным узлом на ноге, зло хмыкнул:
Теперь ты у меня, как тот юнга у Сильвера.
Игнашка зыркнул на бандита глазами, готовый укусить.
Весь в отца пошёл, гадёныш, толкнул Кирьян его ладонью в лицо, крикнул Мунехину:
Передохнём минут пять.
Некогда. Идти ещё да идти.
Куда спешить-то? Ты же сказал, дорогу с закрытыми глазами найдёшь?
Найду. Только путь длинный. И здесь не лес да поле.
А мы не торопимся.
Задохнутся твои помощнички. Подохнут, не добравшись до кладов.
Это кто сказал? поднял голову Хрящ. Ты на кого, падла, катишь?
Лежишь уже. Ноги-то не держат.
Здесь прохладнее.
Вот так и засыпают, отравившись. Кислорода-то тю-тю. Здесь гнилостных газов столько, что каждому за глаза. Подымай их, Кирьян!
Чего-то ты добренький!
Чего-то ты добренький!
А я подохнуть с вами не хочу. Минут через десять поворот будет, а там местечко есть с притоком свежего воздуха с поверхности. Там покурите.
Подъём! заорал Рожин.
Цепочка подземных путников: Мунехин, согнувшийся в три погибели впереди с прыгающим лучом фонарика, Хрящ, всё ещё стоявший на коленках, не в силах стать на ноги, Ядца, переваливающийся тяжко, как утка, звучно кряхтел, подпирающий спиной свод подземелья Рожин и мальчуган на верёвке, медленно двинулись по узкому туннелю. Мисюрь, осторожно выщупывающий дорогу, ни на секунду не переставал думать о Донате. Он ещё раньше в перебранке с Рожиным уловил назидательную фразу Кирьяна о том, что Донат упрятан в подземную ловушку, и, согласившись вести бандитов к тайнику с драгоценностями, принял решение вести их от угловой башни, где неподалёку от спуска в подземелье был хорошо известен ему развороченный каменный мешок. Может, там прячут сына?
Мисюрь обнаружил то страшное место в давние времена, когда промышлял ещё с Лавром, отыскивая в подземельях кремля пути к драгоценностям не признанной Русью царицы Марины. Лавр рассказывал, что в древности особо верующие принимали обет и удостаивались чести быть замурованными живьём в такие каменные мешки. Оставляли лишь небольшие отверстия затворникам для пищи и воздуха, а когда те умирали, замуровывали их навеки. Мисюрю это было известно ещё от Стеллецкого, но он не перебивал Лавра, зная и другое. Нередко в каменные мешки помещали врага или преступника за великое злодеяние, а то и тайного узника. Но этим пищу уже никто не носил и для воздуха отверстия не оставляли.
Мисюрь и Лавр каменный мешок тот тогда разорили полностью, но следов драгоценностей Марины Мнишек не нашли, под их кирками развалились полуистлевшие кости человеческого скелета. И кто был тот узник, осталось для них вечной тайной. Лавр отметил в заветном пергаменте, доставшемся ему от прадедов, тот тайник жирным крестиком и огорчился. Но тогда они только начинали совместные поиски и впереди их ждало множество таких неудач и огорчений. А у Лавра ещё целы были обе руки и крепкие ноги держали могучее тело. Он не думал, не гадал, что скоро едва не погибнет под завалом. И, конечно, не подозревал о том, что настанет время, и его в подземных поисках сменит зеленоглазая жена Мисюря, которой из-под земли однажды выбраться живой не удастся, хотя удача улыбнётся ей перед самой смертью бесценной короной непризнанной царицы.
Вот к тому помеченному в пергаменте когда-то Лавром разорённому каменному мешку и вёл бандитов Мисюрь. Тайника не было, но в стенах остались крючья, к которым в древности подвешивали узника цепями. Не на них ли теперь мучается его Донат? Вот что запало в голову Мисюрю. Крутился же возле Рожина Пашка Дубок. Этот юнец проныра известный! Не раз гонял его Мисюрь от лазов и спусков в подземелья кремля. Мог и проследить за ним, мог и сам добраться со своей кодлой. А теперь выдал все секреты этим бандитам, дорогу указал. Надеялся Мисюрь выручить сына.
За поворотом, как и предупреждал Мунехин, воздух заметно посвежел, чувствовалось его движение, и сразу непонятно куда подевалась духота, исчезла испарина с лиц, спокойнее забились сердца. Мисюрь скомандовал свистком остановку, и все повалились с ног. Даже Рожин, не подававший признаков усталости, и тот присел, тяжко переводя дух. Мисюрь выключил фонарик.
Дай свет! заорал отчаянно Хрящ. И так как в могиле!
Зачем выключил? подал голос и Ядца.
Тише! прикрикнул на своих Рожин. Беречь батарейки надо.
Взяли же с собой про запас! снова взвился Хрящ.
Закрой глаза, будто спишь, только и ответил ему Рожин, и больше никто не посмел возражать.
В гнетущей тишине и кромешной тьме, не двигаясь поначалу, каждый приходил в себя от изнурительного перехода по узкому туннелю подземелья. Когда очухались под лёгким дуновением потока свежего воздуха и задышали спокойнее, начали шевелиться. Рожин ткнул рукой в одну сторону, в другую, былой тесноты в пристанище не ощущалось. Он включил свой фонарик, обвёл жёлтым лучом пространство вокруг себя. Они находились на полу небольшого просторного помещения квадратной формы, где можно было свободно перемещаться, не мешая друг другу, всем пятерым. Как ни шарил он лучом света по своду, источника поступления воздуха не нашёл.
Здесь и жить можно, мрачно сплюнул он под ноги.
Никто не оценил его юмора.
Здесь и жить можно, мрачно сплюнул он под ноги.
Никто не оценил его юмора.
Далеко до короны ещё? спросил он Мунехина.
Тот неопределённо пожал плечами:
Как идти будем.
Отдышимся, побежим.
Тогда скоро.
Дальше пойдём в другом порядке.
Мне всё равно.
Я с сосунком за тобой. Хрящ следом, а Ядца замыкает. Поняли все?
Я последним не хочу. Тут крысы бегают, подал голос толстяк. Того и гляди, вцепятся в ноги.