Я осматриваю место, куда попал плевок. Только сейчас я заметила, что одета я не так, как они. На мне было когда-то красивое платье. Сейчас оно изорвано, но по-прежнему выглядит лучше, нежели одеяния этих людей. «Но на мне же не было платья» мелькнуло в голове. В глазах картинки словно вспышка: камера, лампа, ложе, мужчина, его слёзы, «слишком много знала», «я должен был это сделать», предчувствие неизбежного.
Ещё один мужчина, лежащий в грязи, проорал: «Северная дрянь! И тебя вышвырнули! Все мы тут окажемся!»
Кому это он прокричал? Очевидно мне? Но почему он так нелестно отозвался обо мне? Какое он имел право? И почему это меня возмущает? Может я сделала что-то постыдное и только так теперь меня и зовут?
Стоп. Северная? Но я же и так живу на Севере. Это я помню! Точно помню. Италия. Север. Регула. Может я в другой части страны? Или на? Да нет, быть того не может! Неужели я на Юге?! Но как я здесь оказалась?!
Злобный и, в то же время скорбный, смех мужчины вызывал у меня чувство паники. Оно щемило мою грудь, пытаясь вырваться наружу. Непонимание, обида, страх дикое смешение чувств, бурлящее мою кровь. И в конце, так оно вышло. Паника вышла из меня криками из моего горла: «Помогите! На помощь! Помогите!»
Я уже бежала, охваченная страхом и безумием, крича и моля о помощи, но люди отталкивали меня. А мужчина всё так же смеялся и в конце горько заплакал.
Я упала. Что-то мешало мне бежать. Туфли. Грязь облепила тонкие шпильки и не давала мне двигаться. Сняв бесполезную обувь, которая всё равно не защищала меня от чувства холода, я побежала дальше, навстречу непонятному, а смех мужчины так и преследовал меня.
Я на Юге! Смех старого психа ответил на вопрос, который я не успела ему задать. Это стало ясно. Я на Юге! Но как я здесь оказалась? Как? И что мне делать?
Глава 3
Почему? Почему? повторяла как мантру девушка, прерываясь на всхлипы.
Видимо, кому-то сильно насолила, укоризненно ответил мужчина. Это был тот сумасшедший, который весьма неприветливо встретил девушку. После продолжительной истерики, незнакомец умолк и неловко поковылял за девушкой.
Кто вы вообще такой? И почему вы меня назвали «северной дрянью»? А как вы здесь оказались? Вы итальянский знаете. Вы тоже из Севера? вопрошала девушка. Она присела на землю и обняла себя за плечи.
Сам не ожидал от себя такого Думал вообще обокрасть, да брать у тебя нечего
Я много языков знаю. Скажем так, я переступил дорогу не тому человеку, за что и поплатился. Сюда из Севера можно попасть либо как преступник, либо как без вести пропавший. А ты, я смотрю, от меня не отстала, усмехнулся мужчина. Он надменно улыбнулся, обнажив свой чёрный рот.
Я не могу поверить. Это какой-то страшный сон, сказала девушка, будто не обратив внимание на то, что мужчина желал её ограбить.
Как зовут тебя?
Регула.
Надоела своему мужчине?
Что? Да как вы смеете?! Регула резко встала и подошла близко к мужчине. От него пахло немытым телом. Девушка невольно поморщила нос.
Ааа, чистенькая вся такая! Пройдёт время, и сама будешь такой же, старик противно харкнул. Ты так и не ответила на вопрос.
Я не знаю. Ничего не помню. Почему вы решили, что у меня был какой-то мужчина?
Ты говорила, когда стала приходить в сознание.
Что я говорила? настороженно спросила Регула, невольно попятившись на несколько шагов.
А чего так испугалась? с издёвкой спросил старик.
Не знаю. Как-то инстинктивно получилось.
Значит есть что скрывать тебе. Ты говорила «Дарио, прости меня».
Дарио, задумчиво произнесла Регула это имя, словно пробовала на вкус, но ничего не происходило. Лишь тело оставалось таким же напряжённым. Девушка задумалась, а что, если то видение с мужчиной, и есть тот Дарио?
Видимо этот Дарио тебя тут и бросил.
А вы не видели как я тут оказалась?
Нет, но предполагаю. Я копался в мусоре за той хижиной, мужчина указал своей худощавой рукой в дырявых лохмотьях на далёкую хижину за холмом. Поднялся ветер, пыль, песок, сносило весь мусор.
Люди начали верещать что-то на своём, стали сбегаться к этому месту, показывать на небо, а я проглядел этот момент. Но этот звук я уже давно слышал. Похож на лопасти вертолета. А в таких местах это явление вообще невозможное.
Я побежал туда, думая, что где-то свалился вертолет с чем-нибудь интересным, хотя бы одежду с мертвых заберу, пока не разобрали всё, но вместо этого увидел тебя, лежащую на свалке.
Люди, так же, как и я, бежали сюда за наживой. И, честно говоря, разочаровались, обнаружив такую находку. Хува со злости и плюнула в тебя. Проснулась, ещё и верещать начала.
Но я же до этого жила на Севере! возмутилась Регула. Понятно почему я начала верещать! Ты, я думаю, тоже не особо радовался, когда оказался здесь.
О, уже на «ты» перешли, злобно усмехнулся мужчина. Сейчас вся северная спесь пройдёт, и будешь уже и ложиться со мной.
Регула замахнулась и ударила старика по щеке. По горам разнеслось эхо от хлёсткой пощёчины:
Проваливай отсюда, иначе местные мужчины быстро покажут тебе место, прошипел от злости старик.
Ты, старое развратное животное, смеешь мне угрожать, вне себя от злости, Регула повалила старика на землю, пренебрегая его зловонностью. Тебя здесь ни во что не ставят, раз побираешься на свалках. Ты может и был раньше северным интеллигентом, но Север тебя бросил, а Юг так и не принял. А я не собираюсь здесь задерживаться.
А ты сообразительная дамочка. Да ещё и с характером. И куда же ты пойдёшь? засмеялся старик. Как бы он ни старался скрыть своё удивление и страх, у него ничего не вышло.
К границе. Солдаты услышат речь одной из наций Севера и впустят меня к границе. Где мы сейчас? спросила Регула, сильнее надавила коленом на шею старика.
В Иране, с трудом ответил мужчина. Его лицо покраснело. Мы почти на границе с Арменией.
Армения это Север, улыбнулась Регула. Знаешь дорогу?
Если бы я знал, сам бы пошёл.
Что-то мне подсказывает, что ты врёшь, Регула начала давить на шею старика сильнее.
Да знаю, знаю! Но мне нельзя на Север! Как и тебе! От..пус..тииии.
Почему же? Регула освободила шею старика. Выпутавшись из сильного охвата, мужчина зачертыхался и противно закашлял, будто в его горле застрял ком из слизи.
Потому что я уже пытался так сделать. И из-за меня умерла вся деревня. Потому я и побираюсь теперь мусором. Юг меня даже очень хорошо встретил, когда здесь оказался, но я сам всё испортил
Глава 4
Я был уважаемым человеком на Севере, но очень любил копаться в делах, о которых мне не следовало знать. Изучал историю по разным источникам. Не ту, что нам рассказывают. И наткнулся на одно неприятное умозаключение.
Казалось бы, нашёл и нашёл. Молчи и живи себе дальше. Но я решил это распространить. Отправил по издательствам свои «находки», оплатил публикацию и рекламу и, за несколько недель до запуска, ко мне пришли поговорить. Не подумал, что мог записать видео и неожиданно распространить. Тогда бы я выиграл время.
Изъяли все материалы и технику, почистили все данные обо мне, будто меня не было, и отправили на Юг, в участок, который ранее назывался Афганистаном.
Все события, которые произошли со мной, я считал вопиющей несправедливостью, и потому решил вернуться обратно на Север и залечь на дно в какой-нибудь деревеньке.
На Юге я познакомился с одной девушкой. Она обучила меня местному языку как могла. Я помогал ей и её окружению в медицине, обучению французскому и английскому местных детей, учил читать. Не знаю, откуда они брали книги, но, благодаря мне, практически целая библиотека не ушла на розжиг.
Там я был местной знаменитостью. Белый, северянин, знающий медицину, чтение и языки. Меня уважали. Жили мы все бедно, но очень слаженно. И я, дурак, мечтал о справедливости, о возвращении на Север. А кто меня там ждал? Никто! А здесь я обзавёлся всем. Но понял я это лишь тогда, когда и Юг бросил меня.
И как же это случилось? скептически произнесла Регула.
Я позвал девушку пойти со мной к границе Севера и вместе пересечь её. А она наотрез отказалась идти без её семьи. Те позвали ещё родственников, а те своих. Так вышло, что почти вся деревня пошла за мной.
Но никого бы из них не пустили! Только один ты северянин!
Ты мало всего знаешь. А я знал, что их могут пропустить. Прислуга для богатеньких семей до сих пор южная, как это было и до войны, надменно улыбнулся старик, будто знал, что он выиграл битву в несуществующем споре.
Тебя из-за этого и вышвырнули на Юг? За то, что узнал, что существует миграция южан? скептически усмехнулась девушка.
О нет, всё намного хуже.
Я шёл к границе вместе со своей девушкой и её семьёй. Некоторые рассорились и остались на прежней земле, не веря в мой план. Что ж, они были правы. Только я на что-то надеялся, и жители той деревни позволили мне ослепить их своей надеждой.
Мы прошли Иран, так как Афганистан граничит с Туркменистаном, где выжить просто нереально, потому перебрались сюда.
Мы подходили к той границе, куда ты, дура, сейчас стремишься. Я начал говорить на французском, но военные наставили на нас оружие. Я тогда срочно начал говорить на английском. Говорил, что я северянин, попал сюда по ошибке. Со мной идёт моя девушка, которая знает французский и английский, хорошо работает, а вот её семья. Я их всех обучил. Они мирные.
После того как с моих уст вылетело слово «мирные», один из военных прострелил ногу брату моей девушки. Естественно все начали защищаться. Но это было зря. Они поддались на провокацию. Я кричал, умолял их остановиться. Расстреляли практически всех, кроме меня, моей девушки и нескольких женщин.
Военные прогнали меня, и приказали остальным убрать трупы от границы. Женщины сидели на голой земле, склонившись над трупами и, обнимая и укачивая их, выли от невыносимой боли, которую я им причинил.
Моя девушка искала подмогу и наткнулась на эту деревню. Кое-как она привела сюда парочку крепких мужчин, которые помогли притащить трупы и захоронить как полагается.
Это был совсем другой народ. Совсем другой язык. Моя девушка с болью и злостью кое-как смогла рассказать о случившемся. Во всем, конечно, обвинили меня.
Меня изгнали из деревни и запретили охотиться или выращивать еду. Если я что-то добывал или выращивал, местные всё сразу же забирали. Голодная смерть в изгнании вот был мой приговор.
Я даже не сопротивлялся.
Последние слова моей девушки гласили о том, что раз уж я так хотел пойти на Север, то и должен пойти, чтобы местные военные сделали со мной всё то же, что и с её семьёй.
Я не смог от неё уйти, и потому побирался на окраине деревни, подъедая мусор. Как и сейчас. Она вышла замуж за иранского юношу, выучила персидский, родила восьмерых детей и умерла от дифтерии.