Холодные просторы Сибири и Дальнего Востока, занимающие три четверти территории России, тоже считались не самым лучшим местом для жизни. Впрочем, и сейчас плотность населения в этих регионах составляет 6 человек на 1 кв км (то есть в полтора раза ниже, чем на севере Шотландии). До конца XVI века (когда казаки Ермака начали покорение Сибири с завоевания западной ее части) суммарная численность населения к востоку от Уральских гор составляла всего лишь около двухсот тысяч человек. Якуты, ханты, манси, тунгусы, селькуты и другие занимались скотоводством, охотой и рыболовством. Правда, в отличие от Шотландии, в сибирских краях никакой массовой депортации коренных народов не было. Сошлись на мирном занятии торговле. Основной целью покорителей Сибири были меха пушистая «нефть» средневековой Руси. Покоренные народы должны были выплачивать ясак соболиными, горностаевыми, беличьими, куньими и другими мехами. Ясак считался службой царю, и сдавший его получал государево жалованье топоры, пилы, иглы, ткани.
Объединяет наши народы и наличие массово отмечаемых языческих праздников, вполне непротиворечиво уживающихся с теми, которые предписываются официальной церковью. В России это Масленица, приметы которой сжигание чучела главной виновницы торжества, зимние забавы, катание на санях и блины с неимоверным количеством начинок. В Шотландии таких празднеств даже два.
Первый это Хогманай (Hogmanay) шотландский новый год. Длится два дня и примечателен, прежде всего, факельными шествиями (главное сквозь весь исторический центр Эдинбурга) и вообще развлечениями с огнем (фаер-шоу, фейерверки, сожжения чучел и т.д.). Согласно сложившейся традиции, первый человек, пересёкший порог дома после полуночи, обязательно несёт символический подарок, обычно это соль, уголь, песочное печенье, виски или фруктовый кекс, каждый из которых символичен и сулит хозяевам вполне определенный вид удачи в наступающем году.
Объединяет наши народы и наличие массово отмечаемых языческих праздников, вполне непротиворечиво уживающихся с теми, которые предписываются официальной церковью. В России это Масленица, приметы которой сжигание чучела главной виновницы торжества, зимние забавы, катание на санях и блины с неимоверным количеством начинок. В Шотландии таких празднеств даже два.
Первый это Хогманай (Hogmanay) шотландский новый год. Длится два дня и примечателен, прежде всего, факельными шествиями (главное сквозь весь исторический центр Эдинбурга) и вообще развлечениями с огнем (фаер-шоу, фейерверки, сожжения чучел и т.д.). Согласно сложившейся традиции, первый человек, пересёкший порог дома после полуночи, обязательно несёт символический подарок, обычно это соль, уголь, песочное печенье, виски или фруктовый кекс, каждый из которых символичен и сулит хозяевам вполне определенный вид удачи в наступающем году.
Второй Белтейн (Beltane) кельтский праздник начала лета, традиционно отмечаемый 1 мая. Он отмечается разжиганием костров на возвышенных местах. Для ритуального очищения участники веселого действа прыгают через огонь, а также проводят скот между кострами для избавления животных от зимних хворей. По традиции принято вешать на дверь Майский Сук и сажать во дворе Майский Куст из ветвей рябины. Этому празднику издревле придавался особый сакральный смысл. Он был посвящен богу солнца и плодородия Беленусу. Друиды кельтские жрецы в этот день приносили ему символические жертвы.
Немало сходных черт и в национальных кухнях двух стран. Одно из самых любимых блюд шотландцев жаркое из мяса (Scottish Beef Stew), которое практически не отличить от традиционно русского жаркого. Причем отметим, что жаркое мясное блюдо, отнюдь связанное не с словом «жаренье», а с существительным «жар» («жара»), поскольку жаркое приготавливается не на плите, а в самой печи, в её наибольшем жару.
Первые упоминания о русском жарком можно найти в царском меню XVII века, где указывалось следующее: «Подану царю Алексею Михайловичу в сенник во время бракосочетания с Натальей Кирилловной Нарышкиной: припарок-лебедин под шафранным взваром, потрох гусиный, порося жаркое». А уже через столетие, во времена царствования Павла I, жаркое стало одним из основных блюд стола самодержца. Его стали подавать вторым блюдом, после супа щей, ухи или солянки.
Жаркое из говядины абердин-ангусской породы, выведенной в XIX в Шотландии, при желании, можно отведать и в московских ресторанах. Поварам при приготовлении популярного блюда «Нежная говядина в сливках», всего-то понадобится: 1,5 кг костреца, 500 мл сливок жирностью более 30%, 3 большие луковицы, 5 зубчиков чеснока, 1 большой пучок петрушки, топленое масло, соль и свежемолотый черный перец.
Ну, и не забудем об особом разделе меню алкогольных напитках. Похоже, крепкие морозы и холодные ветра определили особое пристрастие шотландцев и русских к крепкому спиртному. Виски и водка заезженные, но, тем не менее, вполне аутентичные брэнды наших стран.
Парадоксально, но первую главу в историю шотландского виски вписал человек, принадлежащий к тому сословию, которое должно было проповедовать аскетизм и отказ от мирских соблазнов. Существует документ, подтверждающий выдачу шотландскому монаху Кору солода для изготовления крепкого алкоголя, датируемый июнем 1494 года. В 1505 году Гильдия хирургов и цирюльников Эдинбурга оформила монопольное право на изготовление виски. Причем алкоголь, произведенный возгонкой из зерновых культур, практически сразу стал элитарным, так как отдельным указом шотландский парламент запретил его изготовление незнатным гражданам и крестьянам.
Любопытно, что технологию возгонки продуктов брожения привезли на земли древней Каледонии с Востока участники крестовых походов. Правда, восточные мастера спиртовых дел подвергали возгонке вино, а потомки кельтов без больших затруднений заменили его на ячменное пиво. Причем, поначалу шотландский виски (Scotch whisky) имел сугубо лекарственное назначение и распространялся в монастырях и аптеках.
Водку же на территории России использовали и используют как, пожалуй, «национальное лекарство от грусти» 1 и в Средневековье, и во все времена. «Без водки ранимая русская душа и жестокая действительность выцарапали бы друг другу глаза. Алкоголь помогает русскому примириться с жизнью», саркастически заметил как-то российский писатель Дмитрий Быков.
Водку же на территории России использовали и используют как, пожалуй, «национальное лекарство от грусти» 1 и в Средневековье, и во все времена. «Без водки ранимая русская душа и жестокая действительность выцарапали бы друг другу глаза. Алкоголь помогает русскому примириться с жизнью», саркастически заметил как-то российский писатель Дмитрий Быков.
Характерно, что триумфальный приход водки на просторы Смоленско-Московской возвышенности тоже осуществился не без влияния Востока. Принято считать, что «история водки в России началась с Ивана Грозного. Победив татар в 1552 году, он сделал ценное открытие: оказалось, что в Казани налоги с питейных заведений составляют весомую часть ее вечно дефицитного бюджета. И вот, возвратившись в Москву, он открыл там первый кабак дом, в котором не было ни мебели, ни еды, а только крепкая выпивка» (из статьи Петера Диттмара «Так Россия постоянно допивалась до ручки» // «Die Welt» (Германия), 05.09.2020 г.).
1.2. Случайны ли сходные черты?
А как же главные города обеих государств: Эдинбург и Москва? На первый взгляд, они такие совершенно разные. Однако, если углубиться в анализ, оказывается, что эти два города непостижимым образом имеют так много сходных черт, что хочется задаться вопросом: случайно ли это?
И Эдинбург столица Шотландии, и Москва столица России, впервые упомянуты в письменных источниках в XII веке. Эдинбург в 1124 году, Москва в 1147 году.
Оба города географически расположены практически на одной широте: Эдинбург (55*57 с.ш.), Москва (55*45 с.ш.).
Центры городов включены в список ЮНЕСКО: Эдинбург (Старый и Новый город, северная часть Вест-Энда в 1995 г.); Москва (Кремль и Красная площадь в 1990 г.).
Главный драгоценный камень в сундуке старинных сокровищ столицы Шотландии Эдинбургский замок, расположенный на вершине базальтовой Замковой скалы, бывшего жерла потухшего вулкана, который был активен 350 млн. лет назад. Здесь располагается самое старое здание Эдинбурга построенная в начале XII века капелла Святой Маргариты, названная именем Маргариты Шотландской, матери четырех шотландских королей (Эдмунда, Эдгара, Александра I и Давида I), а также королевы Англии Матильды.
История поселений на месте нынешнего Эдинбургского замка не обошлась что характерно, однако, для многих европейских городов без «латинского следа». Впрочем, Эдинбург здесь попал в колоритную компанию Парижа, Лондона, Вены, Берлина, Милана и Будапешта, основанных легионерами Римской империи. В начале первого тысячелетия н.э. «римляне построили здесь некое укрепление. Затем кому оно только не принадлежало и скоттам, и бриттам, и даже пиктам. Среди римлян во II в. было известно поселение, которое они называли Алауна, что значит горное место, очень может быть, что это место как раз и находилось на Замковой скале. Во всяком случае, в 600-ом году нашей эры согласно древним летописям на Замковой скале в крепости Эйдин проживал король Муннидог. Подвластная ему территория была невелика, войско численностью тоже не впечатляло, и в битве с англами он был разбит. Кстати, ее название Эйдин относится только к этому году. До того, и до XVII века включительно, эта крепость в Эдинбурге именовалась Замком девственниц» (из статьи Вячеслава Шпаковского «Эдинбургский замок: крепость королей, одетых в юбки», 17.07.2018 г.).
Первое документальное упоминание об Эдинбургском замке «относится к 1093 году. Летопись сообщает о смерти короля Малькольма III, ну и еще о том, что именно здесь, в Замке девственниц, умерла от горя его вдова, а дети сумели во время осады бежать от врагов через потайную дверь в стене. Причем его жену, Маргариту, за ее благочестие впоследствии канонизировали, и она стала первой шотландской святой! Причем уже тогда на Замковой скале при сыне Маргариты короле Давиде I состоялось первое заседание парламента Шотландии. Кстати, до правления Давида Эдинбург не был столицей Шотландии. Он стал таковой именно при нем. А кроме того, король построил здесь и первые каменные здания: часовню в честь матери св. Маргариты и церковь св. Девы Марии» (Там же).
Вражеские нашествия продолжались и в следующем, двенадцатом столетии. Но там, где отступает меч, порой эффективнее действует звонкая монета: «Случилось так, что в 1174 г. внук Давида I король Вильгельм I Шотландский по прозвищу Лев не оправдал своего воинственного прозвища, проиграл битву у Алнвика и оказался в плену у англичан. За свое освобождение он должен был стать вассалом Генриха II, отдать ему Эдинбургский замок, а Шотландию признать его леном. Но женившись на внучке Генриха I, он вернул его в качестве приданного, после чего еще и вернул стране независимость, причем очень даже мирным способом. Он купил ее у короля Ричарда Львиное Сердце, которому срочно потребовались деньги на крестовый поход, за очень приличную сумму в 10 тыс. серебряных марок» (Там же).