Я опускаюсь прямо на унитаз. Фаянс холодный, но по виску течёт пот. Книга упирается острым углом в бедро вчера я не вытащила её из кармана. Сначала я хочу вернуть её в библиотеку, но не могу. Руслану нравилось учить французский, даже после пяти пар, даже во время сессии он ездил на курсы. Он носил этот сборник везде с собой, читал нам разные смешные французские поговорки, смеялся, когда мы пытались их повторить. Он так любил эту книгу.
Всё должно было пойти не так. Мне стоило найти эту забытую книгу на лестнице, где Руслан часто пил чай по вечерам. Постучаться к нему в комнату, отдать книжку, посмеяться над его забывчивостью. И всё остались бы живы, и призрак не бродил бы по дому, постоянно напоминая о том, как я утром пошла будить брата и нашла его холодное тело.
Рукавом свитера я вытираю слёзы. Нужно быстрее избавиться от призрака, пока никто не сошёл с ума.
Глава 2
Вечером я честно пытаюсь найти решение. Нет, не рассказываю про призрака, но обхожу всех домашних и задаю вопрос:
Где ключ от комнаты Руслана?
А что, она закрыта? удивляется Филипп.
Не могу даже представить, отвечает Ди, не отрываясь от вязания.
Я не брала, Римма тоже не отрывается, только от телевизора.
Мама сидит рядом. У неё глаза покраснели долгий день за компьютером или проблемы с пациентами? И она не знает, где ключ, лишь вздыхает:
Найди, Милая, пожалуйста.
Семейное расследование продолжается. Родион сам заваливает меня кучей вопросов вроде: «А зачем тебе нужна его комната? А как ты сама, в порядке?» Я с трудом сбегаю от него. Осталось задать последний вопрос время подняться на чердак.
Внизу есть свободная комната, и всё же Альбин устроился здесь. Сложно понять, почему. Чердак был бы просторный если бы не куча коробок с вещами, которым не нашлось места внизу. В углу стоит искусственная ёлка. А зимой здесь ещё и холодно.
Но из треугольного окна льётся такой чарующий закатный свет, что на миг я всё понимаю.
Альбин сидит за столом спиной к лестнице. Перед ним разложены листы с конспектами, на голове наушники. Я на цыпочках подкрадываюсь вплотную, заглядываю ему через плечо, на листы с длинной схемой кровообращения.
Мы раньше учились в одной группе в меде. Я, Альбин и Родион. Пока не наступила ужасная зимняя сессия, и для меня всё не закончилось. Не хочу об этом думать.
Я резко хватаю Альбина за плечи, он вскрикивает. Листы конспектов, пустые кружки, всё летит на пол. Мне нам смешно ровно до того момента как приходится собирать записи.
Ты что, не мог пронумеровать листы? возмущаюсь я.
Я не ожидал нападения урагана Радмила!
Поговорил с Филом?
Ага. Интересно, почему ураганы всегда называют женскими именами?
Мы почти заканчиваем раскладывать листы по порядку, когда я будто невзначай спрашиваю про ключ. Ответ, конечно, стандартный.
Ты что, не мог пронумеровать листы? возмущаюсь я.
Я не ожидал нападения урагана Радмила!
Поговорил с Филом?
Ага. Интересно, почему ураганы всегда называют женскими именами?
Мы почти заканчиваем раскладывать листы по порядку, когда я будто невзначай спрашиваю про ключ. Ответ, конечно, стандартный.
Я не брал. И дверь не трогал.
Все так говорят, вздыхаю я. Тем не менее дверь закрыта, а ключ пропал из ящика.
Может, её призрак запер?
И мне становится очень интересно, что там на лекциях рассказывали про работу сердечных клапанов. Так интересно, что я опускаю глаза, утыкаясь в лист. А Альбин продолжает:
Хотя, это же была твоя работа, не пускать призрака в дом.
Из моего горла вызывается что-то отдалённо похожее на смех.
Ты ведь не впустила призрака, нет?
Я знаю, он пытается отвлечь меня глупой шуткой. Я знаю. А он ничего не знает. Никто. Ничего. Не. Знает.
Конечно, нет! я протягиваю ему аккуратно сложенные листы. Может, выпьем чаю?
Это работает. Мы спускаемся в кухню, делаем чай на всех, смотрим кино с мамой и Риммой. Римма засыпает на середине, по подбородку стекает розовая от помады нитка слюны. А я мысленно зову Руслана Не знаю, слышит он меня или нет, но я прошу брата об одном: не показываться никому на глаза.
Дождавшись титров и разбудив Римму, мы расходимся по комнатам. С зеркала в прихожей снято покрывало, я снова накидываю его на раму. На лестнице меня окликает Альбин.
Я могу попробовать вскрыть замок. Если тебе, конечно, нужно.
Со своими белесыми волосами и бесцветной кожей в вечернем полумраке он выглядит почти призрачно.
Хватит с меня призраков на сегодня.
А если не получится?
Вызовем слесаря. Знаешь, сколько в сети объявлений? Любой замок вскроют или снимут дверь с петель.
Хорошо спокойной ночи.
Напоследок я дёргаю дверь комнаты Руслана та всё ещё заперта. Мне не хочется ломать замок, но слова Альбина об объявлении зарождают в голове новую идею.
По объявлению можно вызвать не только слесаря.
Когда утром я сижу на кухне и просматриваю объявления о экстрасенсах на ноутбуке, сзади кто-то подкрадывается. И я понимаю, что вчера чувствовал Альбин, обливая себя чаем.
Я быстро стряхиваю горячие капли с рук, футболка мокрая и липнет к животу. А сзади стоит Ди в своих чёртовых бесшумных вязаных носочках и улыбается
Каждый из нас получил минимум одну пару похожих носков на новый год. А ещё разные свитеры, шапки и шарфы. Но неважно, как много подарков сотворила Ди, если она так довольно наблюдает за моим испугом. А ещё нагло пялится в экран и, продолжая улыбаться, спрашивает:
Зачем тебе экстрасенс?
Я шевелю мышкой, сворачивая браузер и пытаюсь быстро сообразить какую-нибудь ложь. Не рассказывать же, что мне нужно найти специалиста и выгнать из дома призрак брата, пока его никто не увидел.
Знаешь идея такая себе, но сейчас лучше у меня нет. Я хочу вызвать дух Руслана. Всё произошло так быстро, мы даже не попрощались.
Ди уже не улыбается, а поджимает губы. Волосы выбились из-под резинки и лезут ей в глаза. На щеке осталось пятнышко зубной пасты. В красном пиджаке и со светлыми волосами она ужасно похожа на солистку «Аббы».
Ну у меня есть знакомая-медиум. Она может провести сеанс бесплатно, если я попрошу.
Я не хочу связываться со знакомыми Ди, но отказываться было бы подозрительно. К тому же, бесплатный сеанс Судя по объявлениям, которые я видела, медиумы неплохо зарабатывают, в отличие от безработной меня. Так что я быстро говорю:
Договорись, пожалуйста! Буду тебе должна.
Да ладно, мне несложно, она поправляет волосы.
Я на это не куплюсь. Ди точно потребует что-то взамен, но сейчас избавиться от призрака важнее.
Чаю? перевожу я разговор.
Нет, спасибо! Я на работу опаздываю. А ты ещё не начала искать себе место?
Я захлопываю ноутбук.
Нет.
А с университетом как дела? она снова довольно улыбается.
Всегда знала, что Родя достоин лучшей девушки.
Всё сложно.
Улыбка становится шире.
Ну, удачи.
Ди накидывает куртку и хлопает дверью. Спрятавшись за шторой на кухне, я смотрю, как она убегает к автобусной остановке.
Пока я снова осматриваю дом в поисках грязи и призраков, приносят почту. Кроме нескольких рекламок и пакета с отпечатанными фото Альбина, ещё конверт для мамы из какой-то юридической конторы. Остаток дня проходит в уборке и часах, проведённых на кухне. Первыми возвращаются Римма и Альбин, я как раз замешиваю творог для сырников. Выглядываю в окно чтобы увидеть, как мамина машина останавливается перед домом. Дождавшись, когда хлопнет входная дверь, я кричу:
Мам, тебе что-то пришло от юриста. Оно на столике в гостиной.
Спасибо, Милая, за спиной отдаются шаги. И через несколько секунд снова её голос. Точно? Тут ничего нет.
Что?
Вытирая руки о фартук, я выхожу в гостиную. Не считая вазы с цветами столик пуст. Мука осыпается на ковёр, пока я заглядываю под вазу, под коврик, осматриваю диван Белого конверта нигде нет.
Он же мне не приснился?
Я точно положила его сюда. Оставила здесь фото Альбина и твой конверт. Потом выкинула рекламу.
Может, ты случайно выкинула и письмо? кричит Римма.
Мы переходим к мусорному ведру. На кухне Альбин жарит сырники, а Римма досыпает сахар в творог. Я шлёпаю её по руке никто не любит слишком сладкие, кроме неё и достаю мусорное ведро. Письма нет.
Я точно помню, что положила его туда. Я помню
Всё нормально. Оно или найдётся или я позвоню им и попрошу прислать копию, мама гладит меня по плечу и старается улыбнуться, но вымученная улыбка сильнее выдаёт усталость.
Там не было ничего серьёзного? спрашивает Альбин.
Нет. И не волнуйся, я тоже часто забываю всякие мелочи.
Но я не забыла она уже уходит в свою комнату.
Я оборачиваюсь к Альбину и Римме.
Ты не мог взять оба конверта?
Нет, я забрал только фото, отвечает он. Кстати, почему я выполняю обязанности повара?
А ты? обращаюсь я к Римме. Не брала? Точно нет?
Она мотает головой.
Но это должен быть кто-то из вас. Больше никто не заходил, а дверь Фила не хлопала.
Римма хихикает.
Да ты решила стать детективом?
Очень смешно, я наконец отбираю у Альбина контроль над сковородкой. Сырники он, кстати, пережаривает. В этом доме всё пропадает. Ключи. Письма.
У меня теряются фотографии и всякие штуки для проявки, подхватывает Альбин.
И сырники таинственно исчезают, бурчит Римма с набитым ртом. Остановите меня!
Приходится выгнать их из кухни.
Семейный ужин проходит тихо. После Фил, взяв кружку чая, скрывается в комнате, Римма уходит наверх. Я, мама, Альбин и Ди с Родей устраиваемся в гостиной. И не успеет Родя включить вечерние новости раздаётся вопль.
Он прорезает пол, перекрытия и потолок, проносится по лестнице, вылетает в окна. Мы, не сговариваясь, бежим наверх. Я помню только звон разбитого стекла и то, что ступеньки будто специально бросались под ноги.
Римма стоит в коридоре второго этажа. У её ног несколько книг, лежат обложками вверх, сминая страницы. Можно было бы отругать её за жестокое обращение с литературой, если бы не ужас на лице.
Что случилось?! раздаётся сразу от мамы, Роди и Даши. Но не от меня.
Я знаю.
Кажется, шепчет Римма, всё ещё глядя в конец коридора, поверх наших голов. Кажется, я видела призрака.
Tout a un fin, как говорится в книжке Руслана.
Всему приходит конец.
Я знаю, что совершила ошибку. Впустила его в дом. Я должна была сказать раньше, но не могла. Я пыталась разобраться сама, не получилось. Простите. Простите. Простите речь готова вырваться наружу. Но Никто не смотрит на меня.
Все обступают Римму, ведут её вниз, усаживают в кресло. Ди достаёт вязаный плед, Родион приносит стакан воды, и у него дрожат руки. Сестра выглядит как свидетельница преступлений с фотографий Фила. И она так побледнела, что видно под слоем пудры и тонального крема.