Таким образом, взаимосвязи между разными народами стимулировались многими обстоятельствами.
Султан Хан-Гирей писал в «Записках о Черкесии»: «Каждый старается иметь кунака в отдаленной стране и прибегает к нему в случае нужды, а посредством связей, каковые всякий имеет в чужой земле, сближаются между собою все народы или, по крайней мере, есть возможность к взаимному их сообщению. Лучший и весьма употребительный способ обеспечить себя от разбоев на случай переезда из одного места в другое состоит в приискании надежного кунака» (с. 304).
Добавим к этому, что Кавказ не обходился без изделий дагестанских златокузнецов, гончаров и других мастеровых людей, без изделий адыгских мастериц златошвейного дела, без ногайских и балкаро-карачаевских шерстяных ковров-кийизов, без татов «коробейников». Поэтому принципы человечности и этикетности имели и свои довольно веские материальные основания.
У нас, кавказцев, говорят так: «Покатишь по дороге камень с ним же и повстречаешься». Это примерно соответствует русскому: «Каков привет, таков будет и ответ». Две сотни лет назад появились в Кабарде таты, или, как их называют, горские евреи. Очень быстро многие из них выучили кабардинский и балкарский языки и наладили мелкую торговлю: с небольшой поклажей на спине или нехитрым своим товаром на осликах они заходили во все самые отдаленные аулы, доставляя людям жизненно важные для натурального хозяйства вещицы отрезы материи, нитки, иголки, посуду, другую хозяйственную мелочь, без которой трудно было обойтись крестьянину. Их принимали с радостью и радушием, давали заказы к следующему приезду (которые непременно выполнялись), с удовольствием оставляли у себя на ночлег. Одним словом, они органично вписывались в быт кабардинцев и балкарцев. И совсем неудивительно, что в дни фашистской оккупации нашей республики ни одного из горских евреев наши соплеменники не выдали немцам. Это была благодарность кабардинцев за то добро, которое таты делали им.
Все это, и далекое и сравнительно близкое, теперь уже история, из источника которой нам предстоит черпать уроки мудрости и человечности.
Этикет кавказских народов не содержит конкретных предписаний о том, как и что следует делать при встрече и продолжительных контактах именно с людьми иной национальности. Видимо, это не по причине недостаточной разработанности этикета, а потому, что люди не ощущали в том особой необходимости, ибо национальный признак не был столь существенным, как, например, возрастной. Правила взаимоотношений между старшими и младшими разработаны у нас довольно обстоятельно, так же, как и правила взаимоотношений между мужчинами и женщинами или же между гостем и хозяином.
Возможно, наши предки не проводили между людьми особо резких границ по национальной принадлежности. Все народы Кавказа осознавались как некое большое сообщество, в котором ни одному из народов не было тесно для проявления своих особенностей. Без этого, наверное, было бы невозможно возникновение знаменитого кавказского костюма, сходного у многих народов Кавказа, танцев и танцевальных мелодий, сходных обычаев и правил этикета.
Я не специалист в области истории одежды или в области истории хореографии и музыки, поэтому не могу взять на себя смелость судить о том, у какого из кавказских народов впервые появилась черкеска с газырями (хотя многие говорят, что именно у черкесов), у какого появились тонкие мужские пояса, украшенные серебром, у какого горячий танец под названием «лезгинка», а у какого та или иная замечательная мелодия. Боюсь, что и специалисты, знающие во много раз больше меня и больше любого гражданина, не будут в этих вопросах единодушны. Не только потому, что они не хотят признавать истину и будут упрямо твердить свое, а потому, что найти такие доказательства, с которыми вынуждены будут согласиться все спорщики, очень и очень трудно, если вообще возможно. Наверное, это и не очень уж плохо, потому что многое из того, что стало по праву именоваться общекавказским, создавалось совместным творчеством не только разных людей, но и разных народов, населяющих наш благословенный край. И если происхождение многого из того, что мы называем словом «кавказский», молва приписывает моему народу, то она не дает мне право кичиться этим. Напротив, на плечи мои ложится больше ответственности за репутацию моих предков, за необходимость быть достойным их чести и приумножить их добрую славу. Это очень непросто, потому что если я не окажусь на должном уровне, то навлеку позор и на себя, и на потомков. А на Кавказе, как известно, позор считался во все века страшнее самой смерти.
Я не специалист в области истории одежды или в области истории хореографии и музыки, поэтому не могу взять на себя смелость судить о том, у какого из кавказских народов впервые появилась черкеска с газырями (хотя многие говорят, что именно у черкесов), у какого появились тонкие мужские пояса, украшенные серебром, у какого горячий танец под названием «лезгинка», а у какого та или иная замечательная мелодия. Боюсь, что и специалисты, знающие во много раз больше меня и больше любого гражданина, не будут в этих вопросах единодушны. Не только потому, что они не хотят признавать истину и будут упрямо твердить свое, а потому, что найти такие доказательства, с которыми вынуждены будут согласиться все спорщики, очень и очень трудно, если вообще возможно. Наверное, это и не очень уж плохо, потому что многое из того, что стало по праву именоваться общекавказским, создавалось совместным творчеством не только разных людей, но и разных народов, населяющих наш благословенный край. И если происхождение многого из того, что мы называем словом «кавказский», молва приписывает моему народу, то она не дает мне право кичиться этим. Напротив, на плечи мои ложится больше ответственности за репутацию моих предков, за необходимость быть достойным их чести и приумножить их добрую славу. Это очень непросто, потому что если я не окажусь на должном уровне, то навлеку позор и на себя, и на потомков. А на Кавказе, как известно, позор считался во все века страшнее самой смерти.
Вот, пожалуй, и все о межнациональных отношениях. Да, напоследок об одном универсальном принципе. Когда два мальчика подерутся, а тут окажется кто-то из старших, он обычно заступался не за своего, а, напротив, своего суровее наказывал. Это очень здоровый народный принцип, особенно в межнациональных отношениях: если вдруг возник конфликт на национальной почве, ни в коем случае не следует заступаться и выгораживать своего только потому, что он с тобой одной крови; надо от него требовать большей мудрости, большей терпимости и дальновидности, чем от чужого. Пусть все претензии направляются прежде всего в свою сторону, а доброжелательность в сторону другую, и тогда в межнациональных отношениях (да и вообще во взаимоотношениях между людьми) будет место только добру. Ну а если мы, не заботясь о том, кто насколько повинен в конфликте, станем выгораживать своего только потому, что он свой, то и другая сторона может образовать такую же группу. И получится, как в одной армянской сказке: человек ударил собаку, хозяин того человека, за того заступились одни, за этого другие, потом деревня пошла на деревню, а поскольку эти две деревни разделяла государственная граница, кончилось все большой войной. Этого никак допускать нельзя. Один мудрец изрек: «Из двух ссорящихся больше виноват тот, кто умнее». Это особенно важно учитывать, когда эти двое принадлежат к разным национальностям и, значит, невольно ответственны не только за себя, а за свои народы.
Как нам строить отношения со старшими?
На одном из древнеегипетских папирусов ученые прочитали сетование некоего пожилого египтянина о том, что молодежь стала непослушной и не желает жить по законам старших, и если так будет и дальше, то старые добрые традиции будут утрачены. Аналогичные жалобы донесли до нас письмена времен Древней Греции и Римской империи. Бывало такое и в более поздние времена. А упомянутый уже мною сэр Честерфилд, который жил в XVIII веке, заявил следующее: «Поглядишь на теперешних отцов, и кажется, что не так уж плохо быть сиротой, а поглядишь на сыновей, так кажется, что не так уж плохо остаться бездетным» (Письма к сыну. С. 194).
Из сказанного можно предположить, что проблема взаимоотношений между людьми разных поколений (или по названию романа И.С. Тургенева проблема «отцов и детей») необычайно стара. Да, это так, но во все времена она была достаточно актуальна, чтобы общество обращало на нее внимание. А если сказать по правде, то есть основание полагать, что проблема эта ровесница самого человеческого общества. Очень часто случается, что люди разного возраста по-разному видят мир со всем многообразием вещей и явлений в нем. А поскольку изменения во взглядах происходят довольно медленно, человек может их не замечать; и когда со временем он сталкивается с тем, что кто-то, гораздо младше его, воспринимает явления совсем не так, как он сам, происходит взаимное недопонимание. На стороне старшего жизненный опыт, ставший мудростью, а также трезвое видение мира, но у него меньше энергии и потенциальных возможностей; в активе младшего жажда познания и энергия растущего организма, но у него отсутствует достаточный опыт. Последнее обстоятельство очень важно: как правило, чужой опыт, то есть опыт старшего, усваивается только на какую-то часть, а многое может стать достоянием личности только в результате собственных проб, ошибок и находок. Отсюда желание младших быть самостоятельными и недоумение старших, которые видят, как их подопечные набивают себе шишки, доставляя этим неприятности и себе, и родителям, и многим другим. Вот так возникают противоречия со времен первых людей и до наших дней
А теперь представьте себе, дорогой читатель, такую картину: на опушке дремучего леса расположилось поселение людей первобытного общества. Вечер, стало холодать, и все устроились вокруг большого костра, на котором поджаривается мясо животного, убитого смелыми охотниками из этой общины. На самом удобном месте устроился шустрый мальчуган, который к тому же успевает ухватить лучшие куски мяса. Как должен на это смотреть взрослый член этого сообщества, в течение нескольких дней гонявшийся в лесу за этим самым животным? Он готов свалиться от усталости, но его поддерживает желание утолить вначале голод добытым такими трудами мясом. А тут еще этот мальчишка путается и из-под носа тащит лучшее мясо! Что должен сделать этот человек, еще не знающий тонкостей этикета? Скорее всего, он пнет ногой маленького нахала и займет его место. В следующий раз, возможно, мальчик, наученный опытом, сам, без пинка, уступит это место старшему.
Вполне возможно, что так или как-нибудь в этом роде начинали складываться первые правила взаимоотношений между старшими и младшими еще на заре человеческой цивилизации. Модель этих взаимоотношений проста, если не сказать примитивна: сильный повелевает, слабый ему угождает. Но, кроме силы, в те ранние годы обнаруживалось еще одно преимущество старших опыт. Человек бывалый и опытный лучше молодых мог выбирать удобное место расположения общины, предсказать погоду или иные природные явления, предостеречь от возможных неприятностей, указать время и место наиболее удачной охоты, рыбалки, а также выпаса скота или возделывания каких-нибудь растений. Он также мог лучше других оказать помощь больному или раненому. Наконец, он, имея многолетний навык, мог лучше выполнять многие работы по хозяйству. Мало того, он еще и обучал молодежь выполнению этих работ.