Алекс заслушался. Поразительно, насколько многоголосым инструментом оказалась испанская гитара. Он и не подозревал о том, какие звуки то округло-мягкие, бархатистые и нежные, то резкие, и звонкие, даже грубые, можно извлекать при помощи всего шести струн! Просто фантастика! Как такое возможно?!
Отзвучали первые аплодисменты. На сцену вышел следующий исполнитель, и зал снова затих в ожидании. Музыкант мягко тронул пальцами струны, и инструмент отозвался на его прикосновения глубоким бархатным тембром.
Это Марчин Дылла, шепнула Ирина. Из Польши. Он прекрасен!
Алекс внимательно слушал. Гитара то заводила проникновенную душевную беседу с залом, словно доверяя слушателям что-то сокровенное и важное, то вдруг беззаботно запевала радостную праздничную песню. Потом, словно устав от веселья, она затихала, отдыхая в паузах, а затем и вовсе, присмирев и уйдя в минорную тональность, делилась со зрителями внезапно нахлынувшей необъяснимой печалью Но тревожное звучание снова сменялось лиричным и доверительным, а светлая грусть уступала место радости. Да, настроение инструмента, словно живого существа, менялось, но неизменным оставалось одно: искренность, с которой гитара изливала свою душу людям, сидевшим в зале. Казалось, что гитара говорит сама, а человек, держащий ее в руках, просто помогает ей вести такой эмоциональный и душевный монолог.
Смолев в глубине души догадывался, что такую иллюзию создает та кажущаяся, обманчивая легкость, с которой гитарист извлекает из струн волшебные звуки, порхая длинными пальцами по всему грифу. Легкость, которая приходит, как правило, лишь после многих лет ежедневного упорного труда по десять-двенадцать часов в день
Уже после первых же двух номеров Смолев понял, что практически ничего не знал о классической гитаре, несмотря на прожитые в свое время годы в Испании. Это первое. И второе: он сделает все, чтобы на вилле «Афродита» в следующем сезоне обязательно появился классический гитарист.
А это наш, питерский, Анатолий Изотов, наклонившись к Алексу, тихо шепнула Ирина. Обратите внимание: настоящий виртуоз! Какая осанка, видите, как он сидит, как свободны его руки, как они двигаются! Какие звуки он извлекает! Всегда своим говорю: берите с Анатолия пример! Сейчас в его исполнении будет «Элегия» Йохана Каспара Мерца, австрийского композитора девятнадцатого века. Мне очень интересно ваше мнение!
В это время на сцене молодой мужчина в черном, с одухотворенным лицом и с длинными светлыми локонами до плеч, сидя с закрытыми глазами, сосредоточенно настраивал гитару. Закончив приготовление, он открыл глаза, улыбнулся залу и заиграл.
Зазвучавшая музыка вдруг показалась Смолеву удивительно знакомой, хотя он был практически уверен, что никогда не слышал ее раньше.
Очень странное ощущение, подумал он растерянно. Очень! Словно во сне, когда пытаешься вспомнить что-то важное и не можешь, а проснувшись, понимаешь, что и вспоминать-то, по большому счету, было нечего ведь ты этого и не знал никогда. Но чувство, что мелодия ему близка, его не покидала.
Такое ощущение, вдруг мелькнула у него мысль, что музыку писал русский композитор. Не могу объяснить, почему. Но отдельные музыкальные фразы мне непонятным образом знакомы. Откуда? Русские романсы? Народные песни? Цыганские напевы? Но ведь в программке ясно указано: «Й. К. Мерц»! То есть, Йохан Каспар Да и Ирина предупредила, что он австриец. Еще и из позапрошлого века. Как и чем это можно объяснить? Странно. Непонятно. Алекс задумчиво потер шрам на левом виске.
Произведение закончилось. Изотов сыграл великолепно, и зал проводил его бурными аплодисментами. Смолев пребывал в глубокой задумчивости.
Что скажете? улыбнулась Ирина, обращаясь к Алексу, пока ведущая выходила на сцену, чтобы объявить следующего участника. Как вам «Элегия»? Понравилась? Ничего особенного не заметили?
Элегия, помедлив, ответил Смолев, находившийся все еще в плену своих ощущений, слово греческое. У древних оно означало «печальную песнь», насколько я помню. Произведение и в самом деле печальное. Сыграно прекрасно, очень душевно и проникновенно. Но
Ага! радостно кивнула Ирина, победно ткнув локтем мужа в бок. Все-таки, есть «но»! Так, так, и что же это за «но» такое? Вам тоже показалось что-то странным?
Тоже? удивился Алекс, очнувшись наконец от глубокой задумчивости. Почему «тоже»? А кому еще?
Саша, я тебе потом расскажу эту историю, леденящую кровь! усмехнувшись, ответил Игорь, потирая ушибленный бок. Мы по этому поводу уже лет пять с женой спорим. Она даже целую библиотеку собрала на эту тему, включая редкие издания мемуаров Макарова.
Макарова? еще сильнее удивился Смолев. Кто такой Макаров? Я так понял, что автор «Элегии» некий австриец по фамилии Мерц?
Да, Саша «Кто такой Макаров»! Ты только таких вопросов в профессиональном гитарном сообществе не задавай, затопчут! Забьют пюпитрами, нотами закидают! хмыкнул Петровский. Это, Саша, целый детектив, который никак не могут разгадать уже сто лет. А еще
Все! Все разговоры в антракте! довольно улыбаясь, шикнула на мужчин Ирина. Давайте послушаем. Господи, как я люблю Пьяццоллу!
Смолев слушал звучащее произведение и удивлялся. Это что? Это танго? Удивительная по лиричности мелодия, достоверно передающая чувство одиночества и холода, вдруг сменилась сильными ритмичными импульсами. Какая резкая перемена, подумал Алекс. Очень неожиданно, но насколько выразительно и ярко! Какая страсть и накал чувств!..
А ведь я бывал в Буэнос-Айресе, вдруг мелькнуло у Смолева, когда музыка уже стихла и исполнитель, низко поклонившись публике, покинул сцену. Бывал, несколько раз, и именно зимой. И, кажется, понимаю, что именно хотел сказать Пьяццолла
Следующее произведение поразило Смолева еще сильнее. Он от удивления даже достал программку и сверился с ней. Нет, все верно! В программке значилось: «Ашер вальс», Н. Кошкин». Вальс? Какая необычная, даже, скорее, странная и причудливая правильное слово композиция вдруг зазвучала со сцены.
Ирина снова ткнула мужа локтем в бок и глазами указала на Смолева. Его удивленное замешательство, казалось, доставило ей огромное удовольствие. Не меньшее, чем само музыкальное произведение.
На сцене музыкант, с яркой восточной внешностью, в элегантном черном костюме и белоснежной рубашке, вдохновенно играл вальс, который Смолев окрестил «странным».
Ашер, Ашер!.. Где он слышал это название?
Привыкший все раскладывать по полочкам, Алекс мучительно пытался вспомнить, что это ему напоминает. И музыка такая мрачная, зловещая и гнетущая. Мрак и одиночество, плохое предчувствие, будто что-то ужасное должно вот-вот произойти. Алекс ничего не мог вспомнить, но чувствовал, что разгадка где-то рядом, и он знает ответ!
После отшумевших аплодисментов, Ирина наклонилась к Алексу и прошептала:
«Среди многого другого мучительно врезалось мне в память, как странно исказил и подчеркнул Родерик Ашер бурный мотив последнего вальса Вебера», и подмигнула. Узнаете, откуда цитата? Кстати, Родерик Ашер играл именно на гитаре!
Бог мой! с невыразимым облегчением выдохнул Смолев. Эдгар Аллан По, «Падение дома Ашеров»! А я чуть голову не сломал!.. Какая блестящая музыкальная иллюстрация!
Я же вам говорила, улыбнулась Ирина. Никита Арнольдович гений!
Когда следующий исполнитель вышел на сцену, Смолев не сразу узнал его. Молодой испанец в черных брюках и белоснежной рубашке замер, склонив голову над инструментом, затем ударил по струнам, и зал наполнила живая, ритмичная и озорная мелодия народного испанского танца.
Ну вот и встретились, подумал Смолев, присмотревшись к музыканту на сцене повнимательнее. Оставалось надеяться, что утреннее происшествие не помешало Пабло подготовиться к концерту.
Испанец играл вдохновенно, потряхивая в такт мелодии длинными черными волосами. Глаза его были закрыты. Казалось, что он и гитара единое целое, настолько гармонично они смотрелись на сцене. Отыграв произведение в трех частях, испанец впервые за все время сдержанно улыбнулся публике когда встал и поклонился, прижав правую руку к сердцу, прежде чем покинуть сцену под аплодисменты. Публика долго его не отпускала.
Ну вот и встретились, подумал Смолев, присмотревшись к музыканту на сцене повнимательнее. Оставалось надеяться, что утреннее происшествие не помешало Пабло подготовиться к концерту.
Испанец играл вдохновенно, потряхивая в такт мелодии длинными черными волосами. Глаза его были закрыты. Казалось, что он и гитара единое целое, настолько гармонично они смотрелись на сцене. Отыграв произведение в трех частях, испанец впервые за все время сдержанно улыбнулся публике когда встал и поклонился, прижав правую руку к сердцу, прежде чем покинуть сцену под аплодисменты. Публика долго его не отпускала.
Это Паблито, прошептала Ирина. Я за ним давно слежу, он музыкальный вундеркинд. С семи лет гастролирует, собрал за эти годы массу наград на всевозможных международных конкурсах. Поэтому и Паблито: его так называли в детстве. Его родная сестра тоже гитаристка. У них вся семья музыкальная. Сейчас-то он уже подрос, конечно
Он действительно настолько знаменит?
Что вы! Я для своих учеников как-то делала подборку, чтобы показать, чего можно достичь на его примере. Он ведь завоевал первые премии на таких конкурсах, как Эйтора Вилла-Лобоса в Рио-де-Жанейро, Алирио Диаса в Каракасе, Франсиско Тарреги в Беникасиме, это в Испании. Там у него были и первая премия, и специальный приз публики! На испанских конкурсах Хулиана Аркаса в Альмерии и «Норба Цезарина» в Касересе он в последние три года великолепно выступает!.. Критика самая восторженная!
Да, любопытно, отозвался Смолев. А сколько ему сейчас?
По-моему, около двадцати, ответила Ирина после небольшого раздумья. Он еще совсем молодой, но играет уже как зрелый мастер. Он немножко странный Хотя на сцене это незаметно.
Что вы имеете в виду?
Сама я с ним не знакома, но музыканты рассказывали, что он крайне нелюдим. Почти ни с кем не общается в музыкальной среде. Всегда мрачен или словно чем-то расстроен. Будто все время о чем-то думает. Очень неразговорчив. При этом он великолепный музыкант! Просто великолепный!
Я смотрю, он заявлен в программке дважды?
Еще бы! Во втором отделении он будет играть Адажио Хоакина Родриго, это вторая часть знаменитого «Аранхуэзского концерта», слышали, наверное? Нет? Что вы, это просто музыкальная жемчужина, шедевр! Таких произведений в природе всего раз, два и обчелся! Его играли все великие музыканты, а Пако де Лусия гений фламенко говорят, даже специально выучил ноты, чтобы его сыграть! Как я вам завидую: вы его услышите впервые! Вещь знаковая, недаром первый день фестиваля организаторы решили закрыть именно ей. Кстати, говорят, что Паблито просто преклоняется перед Хоакином Родриго.