Входная дверь действительно оказалась закрытой изнутри, но после некоторых манипуляций с замком она перестала быть преградой. Бойцы аккуратно, как и положено, проникли в здание и рассредоточились по коридору. Двигаясь скользящей походкой, плавно и тихо, они осматривали каждую открытую дверь, а на закрытые уделяли внимание и осматривали мини-группами по три человека. Двигаясь вдоль коридора они добрались до лестницы на второй этаж и притормозили, ожидая оперативников.
Гарт в составе команды следовали чуть позади. Они заглядывали во все открытые комнаты, и в каждой не было никакой опасности. Но они не были и пустыми.
Везде спали люди. Некоторые на импровизированных кроватях из картона и тряпок, многие же просто на грязном бетонном полу. Дыхание у всех было размеренным, ровным, они погрузились в сон уже несколько минут назад, наркотик сделал своё дело, и теперь разбудить их не получится, пока действие веществ продолжается. Гарт знал, однако, что некоторые могли не проснуться совсем.
Комнаты были забиты под завязку, спящие разве что не лежали прямо в коридорах. Но это был только первый этаж, и что ждёт дальше, покажет время.
Командир группы захвата, убедившись, что оперативники благополучно добрались до лестницы, отдал беззвучную команду, сделав определенный жест рукой. Бойцы почти мгновенно с этим сдвинулись с места, превратившись из застывших восковых фигур в пластичные силуэты, которые начали подниматься по лестнице, не создавая шума и держа под контролем все видимые участки предстоящего пути.
Следующий этаж оказался на поверку таким же: длинный коридор с просветами дверей, ведущих в боковые комнаты. И точно так же, как и несколько минут назад, все они были полны спящих людей, дышащих в унисон.
Когда спит один человек, размеренность его дыхания расслабляет и тоже склоняет ко сну. А когда вокруг раздается одновременное дыхание нескольких десятков человек, этот звук становится настолько сильным, что в тишине невольно начинает давить на уши.
Это похоже на то, как группа солдат марширует по мосту. Если походка их не синхронна, то это просто толпа людей, движущихся вперёд. А когда они одновременно чеканят шаг, совместная сила удара по поверхности моста может привести к его обрушению.
То же самое ощущали и попавшие в это здание бодрствующие оперативники. Шум давил на уши, проникая в мозг, и от этого в голову забирался страх. Он грозил разрушить стройный ход мыслей, и освобождал зарождающуюся внутри панику.
Гарт пересилил себя, и двинулся дальше за бойцами. Они уже достигли следующей лестницы в конце коридора, и двинулись наверх.
На третьем этаже тишина ударила в уши, особенно после предыдущего звукового давления. Казалось, что здесь никого не было, но на самом деле во всех комнатах тоже были люди. Гарт внезапно осознал, почему здесь так тихо. Сон у людей здесь был намного глубже, они почти не дышали, лишь создавая малозаметные движения грудной клеткой, чтобы организм не погиб от гипоксии. Такое действие могли оказывать «синие», когда в процессе их производства добавили слишком много некоторых компонентов. Человек засыпал очень крепко, и в таких случаях зачастую не просыпался.
Когда бойцы достигли последней лестницы, и убедились, что бодрствующих нет, Гарт достал рацию и тихо сообщил о возможных жертвах и запросил бригаду медиков.
Оставался последний этаж, и скоро всё решится. Если там никого не окажется, то операция будет считаться неудачной. Главным в ней было задержать хоть кого-то из организаторов, но вероятность провала была довольно высока.
О спасении спящих думать уже не приходилось. По опыту прошлой работы Гарт знал, что если человек выйдет из сна, то только тогда, когда наркотик закончит своё действие, не раньше. Никакие стимуляторы и физические воздействия не могли прервать такой сон. А учитывая количество спящих на третьем этаже, которых по грубым примеркам было больше полутора сотен, всего в здании могло быть до пятисот человек. И почти наверняка минимум треть из них никогда не вернется к сознательной жизни.
Оставался последний этаж, и скоро всё решится. Если там никого не окажется, то операция будет считаться неудачной. Главным в ней было задержать хоть кого-то из организаторов, но вероятность провала была довольно высока.
О спасении спящих думать уже не приходилось. По опыту прошлой работы Гарт знал, что если человек выйдет из сна, то только тогда, когда наркотик закончит своё действие, не раньше. Никакие стимуляторы и физические воздействия не могли прервать такой сон. А учитывая количество спящих на третьем этаже, которых по грубым примеркам было больше полутора сотен, всего в здании могло быть до пятисот человек. И почти наверняка минимум треть из них никогда не вернется к сознательной жизни.
Лестница на четвертый этаж казалась длиннее, чем все предыдущие. Возможно, сказывалось психологическое напряжение, сказать было сложно. Но тянулась она намного дольше. Два пролёта с трудом закончились, хотя бойцы из группы захвата действовали четко и слаженно.
Комнаты проверялись одна за другой, ни один уголок не оставался без внимания. Гарт каждые несколько секунд слышал в наушнике тихое «чисто», когда очередная комната оказалась проверенной и пустой. Бойцы зачистили этаж менее чем за минуту, и рассредоточились по стратегически важным точкам, на случай непредвиденной ситуации.
Гарт поднялся на этаж и двинулся вперёд. Почти посередине коридора его ждал командир группы захвата. Он был расслаблен, опустил оружие и молча смотрел на приближающегося оперативника. Оказалось, что эти парни всё же могут стоять прямо, подняв голову и не целясь ни в кого на протяжении долгого времени.
Он жестом подозвал Гарта, а потом так же молча указал рукой внутрь комнаты.
Там, как и на всём этаже, царила пустота и тишина, за исключением небольших деталей. В пепельнице возле кресла еще слегка дымился окурок дорогой сигареты, не до конца затушенным владельцем.
А чуть в глубине, на старом потёртом столе, лежали остатки нескольких почти разжёванных карандашей.
#######
Пока Гарт рассказывал о событиях прошлый дней, Лина молча его слушала, потягивая воду из маленькой бутылочки. Она всегда носила её с собой, водный режим был для неё важен, особенно по утрам, после пробежки. Они сидели в маленьком кабинете Гарта и разговаривали.
Утро было раннее, но они оба уже прибыли на службу. После проведенного дня в архиве глаза у обоих были сонные и уставшие, несмотря на ночной отдых.
Я даже не предполагаю, как им удалось скрыться, продолжал Гарт, потягивая уже остывший кофе, мы осмотрели план здания и были наготове. Кроме того, я старался максимально ограничить число людей, знавших об этой операции.
Он чуть сбавил громкость.
Именно тогда я начал подозревать, что кто-то в управлении ведёт двойную игру. Поэтому стараюсь не распространяться о своих действиях. Отчеты по минимуму, ты знаешь.
Она кивнула головой, соглашаясь с напарником. Он был крайне скуп на слова, что в официальный отчетах, что с посторонними людьми. Только с ней он почему-то был разговорчив.
Это ведь случилось почти год назад, за месяц, как меня перевели в это отделение?
Гарт кивнул.
Я помню, читала твои отчеты тогда.
Почему-то они сразу начали общаться на «ты», словно не было этой значительной разности в возрасте. Для Гарта это была треть жизни, а для Лины и вся половина.
Она сделала еще глоток воды, затянувшаяся пауза не казалась напряженной.
Ты ведь тогда руководил захватом и планировал операцию, так?
Он коротко кивнул, не говоря ни слова.
А потом тебя сделали крайним, потому что не удалось задержать ни одного подозреваемого, да еще и столько жертв было. Тогда и тебя обвинили, и медиков, которые не спасли людей. Сколько народу тогда погибло?
Гарт склонил голову, но даже не пытался вспоминать. Он точно знал число: «Сто восемнадцать человек».
Казалось, что он до сих пор корит себя за плохо проделанную работу, и всё старается забыть, да не выходит.
Но ведь ты не виноват, что так получилось. На это есть инструкции, и ты им следовал, разве нет?
Инструкции? С горечью повторил Гарт. Они нужны только бюрократам, которым нужно всё стандартизировать, загнать в рамки. А в нашей работе следовать инструкциям значит стать болванчиком, который не способен думать. Сделал как написано молодец, только толку никакого. А чуть в сторону и виноват, если ничего не получилось. Это очень выгодно тем, кто стоит в тени, понимаешь?
Лина не перебивала, она уже работала некоторое время в этой среде и понимала, что Гарт говорит правду. Это вертелось на языке у многих, но никто не позволял себе произнести такие вещи вслух.
Когда находят виновных, то все остальные проблему уходят на второй план. И проблема «синих» испарилась, переключившись на плохую работу полиции и медиков. Скандал был громкий, а потом всё затихло. И меня тогда отстранили от любых операций.
Я тоже помню те события. Разговоров было больше, чем нужно, а нам с тобой не давали никаких серьезных дел. В основном только задерживали уличных барыг, и доставляли в отделение, больше ничего делать не могли. Я поначалу думала, что это из-за меня, что только начинающая была, и мало опыта, и что тебе велели меня натаскивать на простых делах. А оказывается, дело в другом было.
Гарт кивнул.
Мне недвусмысленно дали понять, что если я полезу куда не следует, последствия будут тяжелыми.
Ты раньше об этом не говорил.
Она замолчала на секунду, а потом продолжила.
Я не знаю, как поступила бы. Ты не думал об уходе?
Здоровяк покачал головой.
Уйти значило бы сдаться. А я не собираюсь этого сделать, и всё равно буду пытаться прекратить то, что происходит. Моё положение даёт хотя бы какие-то преимущества.
Лина окончательно опустошила бутылку и спрятала её в рюкзак.
Пресечь трафик почти наверняка не получится, только трата нервов. Особенно тогда, когда не дают свободного хода делу. Это настолько важно, что ты готов продолжать?
Гарт поморщился, тема поднималась не очень приятная.
Это давние дела, я тебе не рассказывал. Да и сейчас начинать не хочется.
Лина согласно кивнула головой, она не собиралась бередить его старые раны, и знала о давних событиях. Не от самого Гарта, а от окружающих. И лезть в душу к напарнику она не собиралась, она слишком уважала его мнение.
Так что мы имеем на данный момент? Она сменила тему на текущие заботы.
Гарт тоже переключился с тяжких мыслей, или хотя бы сделал вид. Лина не раз убеждалась, что он хорошо умеет владеть собой.