Тех поляков, кто разделял пророссийские настроения, выволакивали из домов, на глазах толпы истязали, а затем лишали жизни.
Генерал Игельстром вызвал к себе Чаплица.
Вы говорите по-польски, подполковник?
Генерал Игельстром вызвал к себе Чаплица.
Вы говорите по-польски, подполковник?
Так точно, ваше превосходительство.
Я поручаю вам важное задание. Во чтобы то ни стало надо договориться с повстанцами о выводе из Варшавы русского гарнизона.
Разговора с восставшими не получилось.
Мы всех вас уничтожим, вскричал один из поляков и направил пистолет в грудь Чаплицу.
Кто-то успел отвести оружие в сторону:
Это же парламентер.
Пуля попала офицеру в руку и прошла навылет.
Перевязать и отправить в тюрьму, сказал один из предводителей, пусть пока у нас посидит.
На следующий день его привели к окну, выходящему на тюремный двор.
Смотри, как мы расправляемся с предателями!
Сюда приволокли одного из известнейших в Польше магнатов, князя Антония Четвертинского, происходившего из династии Рюриковичей.
На глазах тысяч варшавян и в присутствии детей несчастного его заставили встать на колени, а затем волоком, как уже не человека, а какое-то животное, подтащили к виселице. Толпа, вооруженная ружьями, саблями, каменьями и даже ножами, бесновалась. Рев сотрясал воздух.
Чаплиц просидел в плену до осени. 24 октября Суворов штурмом взял пригород Варшавы, крепость Прагу. На следующий день столица сдалась без боя.
После освобождения Чаплиц явился к генералу-победителю.
Вот так встреча, удивился Суворов, как же тебя, подполковник, угораздило?
Офицер рассказал ему о своих испытаниях.
Досталось тебе, братец, нечего сказать. Иди, лечись да быстрей в строй становись. Такие люди нам нужны в армии.
В 1796 году Екатерина Вторая задумала поход в Персию. Во главе войск она назначила Валериана Зубова, младшего из трех братьев-фаворитов. Чаплиц принимал участие в этом предприятии, командуя двумя казачьими полками. Подчинялся он атаману Платову.
В начале мая русская армия подошла к Дербенту. Хотели начать осаду, но защитники крепости решили сдаться без боя. Однако не все горцы подчинились, и одну башню пришлось брать приступом. Сдачу обставили торжественно. Рано утром ворота Дербента растворились, и оттуда пешком вышли знатные горожане во главе с одним из сыновей персидского шаха. Зубов принимал их, сидя на лошади, в окружении своих казаков, среди которых был и Чаплиц.
Вручал ключи от города глубокий старик.
Сколько же тебе лет, горец? спросил его удивленный Зубов.
120 лет, ответил тот через переводчика, в 1722 году я вручал эти ключи Петру Великому.
После Дербента войска двинулись в сторону Баку. Шли медленно, страдая от недостатка продовольствия, преодолевая сопротивление местных племен. Полки Чаплица находились в непрерывных схватках с горцами. Зубов отметил храброго офицера, и в июне он был произведен в полковники.
Баку удалось взять легко. Сам хан вручал командующему ключи от города на границе своих владений.
Через день Зубов вызвал к себе Чаплица.
Доставишь ключи и мое донесение императрице. Это знак большого доверия, полковник. А если государыня изъявит желание узнать о походе, расскажи о наших славных делах и о наших трудностях.
Чаплиц впервые видел Екатерину и был поражен ее умом и тактом. Она приняла его хорошо и внимательно выслушала доклад. Императрица долго расспрашивала полковника и осталась довольная действиями русских войск.
Зубов сделал в два месяца то, на что Петру Первому потребовалось два похода, сказала она, и притом он встретил большее сопротивление, чем император.
Чаплиц вернулся на Кавказ и продолжал воевать. Скоро сдались Кубань и Ганза. Но чем дальше шло дело, тем яснее становилось, что план Персидского похода, плохо задуманный и еще хуже разработанный, неисполним, ибо требовал от государства непосильных затрат миллионов рублей и сотен тысяч войска. Смерть Екатерины осенью 1796 года прекратила военные действия.
Павел, едва вступив на престол, минуя Зубова, послал особое повеление каждому полковнику: «С получением сего выступить на непременные квартиры такой-то губернии, в такой-то город». Он хотел, чтобы спешное возвращение войск совершилось без ведома главнокомандующего. Зубов и весь его штаб, покинутый в неприятельской земле, неминуемо оказались бы в плену у персов, если бы Платов со своими казаками, вопреки высочайшему повелению, не остался охранять генералитет.
Когда об этом доложили Павлу, тот пришел в бешенство.
Какая наглость! Какая дерзость! Не выполнить повеление императора! Наказать! Всех отстранить от службы! Атамана, как зачинщика, в Петропавловскую крепость!
Какая наглость! Какая дерзость! Не выполнить повеление императора! Наказать! Всех отстранить от службы! Атамана, как зачинщика, в Петропавловскую крепость!
Платов просидел там три года.
Чаплиц, который также не покинул Зубова, отделался более легким наказанием. Его уволили из армии и отправили в родные места, на Могилевщину. Там он оставался вне службы до вступления на престол Александра Первого.
Новый император на четвертый день своего царствования призвал Чаплица вновь на военную службу и произвел его в генерал-майоры, а в октябре 1803 года назначил в свою свиту.
В 1805 году австрийский император запросил помощи у русского царя. Александр Первый откликнулся, и Россия в союзе с Австрией начала войну против Наполеона. Главнокомандующим был назначен Кутузов, который спешно повел пятидесятитысячную армию на помощь австрийцам.
В этой кампании Чаплиц получил назначение в корпус Багратиона и принял командование над кавалерией. Шли быстро. За тысячекилометровый путь через Европу сделали всего четыре дневки. Но все равно не успели. Самоуверенные австрийцы решили сами уничтожить французов, не дожидаясь подхода русских. В результате они были окружены, и командующий сдался Наполеону со всеми своими войсками.
И теперь против двухсоттысячной французской громады осталась только русская армия, изнуренная длительным переходом, обносившаяся и полуголодная. Чтобы сохранить войска, Кутузов начал отход на соединение с шедшими из России резервами и с уцелевшими австрийскими частями.
Корпус Багратиона, в составе которого был и отряд Чаплица, шел в арьергарде, отбиваясь от наседавшего противника. В первом же бою французы поняли, что перед ними не австрийцы, не пруссаки, не итальянцы, которых легко было бить. Русские не побежали при первых выстрелах, а пошли в штыковую атаку, отбросили французов и сдерживали их, пока не получили приказ отойти. Чаплиц несколько раз водил в атаку своих кавалеристов.
У переправы через реку Энс его гусары вступили в бой с авангардом Мюрата. Они сдерживали неприятеля, пока арьергард под картечным огнем не перешел реку, и затем сожгли мост. Но за рекой последовал новый бой, еще более ожесточенный. Врага отбросили. Слава о непобедимости французов заколебалась.
Русское войско отходило, лишенное помощи. Кутузов не получил ни подвод, ни снарядов, ни провианта, ни одежды, ничего, что обещали австрийцы. Солдаты шли в осеннюю непогоду по размытым дорогам раздетые и голодные. Офицеры ругались: «Дал бог союзников! Какое несчастье быть в союзе с такими негодяями, но что делать!»
Отойдя от городка Креймс, русская армия остановилась на привал. Впервые за две недели солдаты стали варить кашу, впервые спокойно улеглись отдыхать.
Стоял ноябрь. Было пасмурно, дул холодный осенний ветер.
Чаплиц спал в наспех построенной офицерской палатке, когда его разбудил посыльный.
Князь Петр Иванович собирает командиров.
Багратион оглядел собравшихся офицеров и вздохнул. Изношенные мундиры, разбитая обувь, почерневшие лица.
Я только что прибыл от Михаила Илларионовича. Положение наше серьезно осложнилось. К нам быстро движется французский авангард, чтобы отрезать пути отхода наших войск. С тыла нас также подпирает противник. Главнокомандующий принял решение прекратить отдых и форсированным маршем уходить на соединение с основными силами. Задача нашего корпуса остановить французов, дать возможность всей армии отойти. Нас шесть тысяч, у неприятеля около тридцати тысяч
Всего-то, вырвалось у одного из офицеров.
Все заулыбались. Улыбнулся и Багратион.
А что, докажем врагу, что такое доблесть и мужество русского солдата. Надеюсь на вас, господа командиры, и на ваших подчиненных.
Багратион, да и все офицеры, понимали, что Кутузов посылает их на верную смерть, но только в этом самопожертвовании виделось спасение всей армии. Никто из командиров не роптал и не протестовал, напротив, каждый тут же начал готовить свои подразделения к предстоящей борьбе.
Той же бурной осенней ночью Багратион повел свой отряд по бездорожью, по звериным тропам через леса, овраги и горы, к утру опередил маршалов Наполеона и вышел им навстречу у деревни Голлабруна.
А Кутузов тем временем поднял свою армию. Голодные солдаты выбросили из котлов недоваренную кашу и, напрягая последние силы, двинулись к городу Цнайм навстречу идущим из России резервам.
Корпус Багратиона остановился неподалеку от селения Шенграбен. Здесь русские решили ждать французов.
Осмотрев позицию, Багратион подозвал Чаплица. Они вместе поднялись на пригорок, с которого видны были окрестности. Оба генерал-майора давно знали друг друга, еще с тех пор, когда Багратион под командованием Суворова штурмовал Варшаву. Там князь Петр и познакомился с Чаплицем, освобожденным из плена. Они дружили и были даже чем-то похожи друг на друга. Оба были отчаянно храбры в бою, личным примером увлекая людей за собой, но хладнокровны и расчетливы при оценке ситуации и выборе момента нанесения удара. Обоих любили солдаты и офицеры за честность и открытость. Оба были немногословны в речах и скромны в быту. Но, хотя они были в одинаковых воинских званиях, Чаплиц безоговорочно признавал верховенство князя Петра, видя в нем талантливого полководца.
Холодно, сказал Багратион, поеживаясь.
Скоро будет жарко, отпарировал ему Чаплиц.
Да, Ефим Игнатьевич, туго нам придется. У меня большая надежда на твоих гусар и драгун.
И они начали подробно разрабатывать план обороны.
Целые сутки французы колебались, а потом с утра бросились на русский отряд.
День уже клонился к концу, а бой все еще шел. Он продолжался и ночью. Чаплиц сам водил в атаки своих кавалеристов, вступая в схватки с численно превосходившим противником.